- Дорогие товарищи, - начал Коломан Байчи, - вы помните недавний случай с турецким послом, когда он охотился на павлинов? Павлин здесь священная птица. Впрочем, черт его знает, что тут не священное: и обезьяна, и змея, и корова. Мясо павлина - деликатес, - он, кажется, начал предаваться воспоминаниям, прикрыв припухшие глаза, - особенно самки… Они поехали чуть свет и убили несколько штук. Шофер затолкал их в мешок, честный мусульманин, он не брезгует кровью… Но госпоже послихе захотелось иметь на стене веер из павлиньих перьев, поэтому вместо того, чтобы выдернуть им хвосты, смять и выбросить в канаву, они их оставили. Из мешка торчал целый веник. К несчастью, у них два раза полетело колесо. У шофера уже не было запасных, и пришлось латать камеру. Они остановились в деревне, собралась толпа зевак. Здесь все является событием, на которое стоит посмотреть, тем более снятое колесо, поиски места прокола… Крестьяне услужливо принесли бадью воды, ассистировали всей толпой. Так случилось, что шофер открыл багажник, и блеснула метелка павлиньих перьев. Толпа завыла, начали бросать камни. Посол не ждал, пока ему достанется, а бросился бежать. Шофер попытался защитить машину, в результате у него сломана рука. Автомобиль крестьяне перевернули и подожгли, желая устроить достойные похороны священным птицам. Это еще не конец несчастий незадачливого дипломата, поскольку дело стало широко известно и попало в газеты. И хотя нет официального запрета на павлинью охоту, обычаи должны соблюдаться. Правда, перед послом извинился индийский МИД, но климат вокруг него создался невыносимый, и послу пришлось просить, чтобы его отозвали. Не говоря уже о том, что индусы не вернули деньги за изуродованную машину. Байчи неожиданно оживился, внимательно посмотрел на лица, на которых никак не проявлялся интерес к его рассказу, и обратился к собравшимся:
- Вероятно, вы раздумываете над тем, зачем Дед вам все это рассказывает? Вчера я попал в аварию: этот идиот Кришан наехал на корову.
Все задвигались, напряженно глядя на посла.
- На священную корову? - спросил Ференц с легкой усмешкой в голосе.
- А разве здесь бывают другие животные? - возмутился Байчи, выпятив толстую нижнюю губу. - К счастью, только капот немного помят и разбилась фара. Мы успели скрыться, пока нас не убили. Я вас уверяю, они именно это и хотели сделать. Бежали с палками и собирали камни, а эта скотина с перебитым хребтом лежала на шоссе и мычала на всю округу. Старая паршивая корова. Кришан - истерик, расклеился, закрыл глаза и начал рыдать. Пришлось мне вести машину.
- Но товарищ министр предпринял какие-нибудь юридические шаги? - спросил торговый советник с такой заботой, словно речь шла о здоровье посла.
- Конечно. Мы поехали к губернатору провинции и я ему обо всем рассказал. Он вызвал начальника полиции, они записали показания, особенно этого раскисшего дурака, Кришана. Хуже всего, что из Дера Дун нет другой дороги до Дели, и нам пришлось проезжать через ту же деревню. Машину легко узнать, разбитая фара… Мне не хотелось ехать с одной только фарой ночью. А машину отремонтировать можно только здесь, в Дели. Поэтому губернатор дал грузовик с эскортом. Взвод полиции с палками. Что вы там записываете, товарищ? - забеспокоился он; глядя на блокнот, который держала Юдит. - То, что я говорю, совершенно секретно.
- Нет, я просто так чиркаю бумагу, - показала она блокнот с геометрическим узором.
- Представьте себе, крестьяне нас ждали, шоссе было забаррикадировано… Но полиция с ними управилась в момент. Палками играли, как во время молотьбы, - он одобрительно прикрыл глаза, - через три минуты все было в порядке… Я смотрел, как их заставили убрать заграждение на шоссе. И они тут же снова превратились в таких людей, какими мы их обычно привыкли видеть; медлительные, слабые, очень тихие. Руками молча вытирали сопливые носы, из которых капала кровь, поскольку полиция им врезала, как следует. И все стало на свои места. Вас интересует, что было дальше? Под украшенным цветами балдахином лежала священная корова. И, открыв пасть, стонала. Перед ней поставили множество лампадок. Но чтобы принести ведро воды и напоить издыхающее животное, такое им и в голову не пришло. Рядом на лугу собирались стервятники, они взлетали, чтобы лучше видеть, как кончается их жертва. Если бы не причитание крестьян, они коровушке живьем кишки выпустили бы. Я решил вам, товарищи, сам об этом случае рассказать, чтобы на моем примере показать опасности, которые тут нас подстерегают.
Опершись двумя руками на стол, он добавил:
- Выводы сделали? Прошу, чтобы вы запомнили то, что я вам сообщил, поскольку некоторые любят делать из мухи слона. Я напоминаю, что дело секретное; хотя мой пост, дипломатический иммунитет достаточно меня защищают, прошу вас пресекать разговоры на эту тему, я обращаюсь к вашей сознательности. Особенно я не хотел бы, чтобы это дошло до наших недоброжелателей, - он многозначительно посмотрел на Тереи, - представителей не нашего лагеря, поскольку они могут не мне, а нам, нашему содружеству, повредить… Ясно? Вопросы есть?
- Нет, нет, - ответили все.
- Ну, и пришлось же вам натерпеться, товарищ посол, - покачал головой торговый советник, - могло быть гораздо хуже.
- Надеюсь, что на этом все и закончится, - задумался Ференц. - Главное, чтобы глупый Кришан не болтал лишнего.
Посол, опираясь на локоть, поднял верхнее веко пальцем. По верху ладони темной полосой стелились кустики вьющихся волос.
- Так что вы советуете?
- Я уволил бы его. Только не сразу. Поводов достаточно… Разбил машину, ездит, как сумасшедший… - Ференц заглянул в глаза Байчи.
- У него жена больная, - пытался спасти шофера Тереи.
- Вот именно, - подхватил Ференц, - его отношение к жене гадкое, вместо того, чтобы отправить ее в больницу...
- А я ему дал бы пару рупий, пусть сидит тихо, - предложил торговый советник, оглядываясь на шифровальщика, который молча постукивал пальцами о подлокотник кресла, словно что-то передавал азбукой Морзе.
- Нет, никаких денег. Хуже всего начать, - посол рубил рукой воздух, - потом не отвяжешься. Во всяком случае, вы согласны со мной, что это плохой шофер, и, что еще хуже, плохой человек. Пока придётся его терпеть. Но все же, товарищ Ференц, предупредите Кришана, что еще один проступок, и я буду безжалостен, выгоню! Здесь должен быть порядок. И поверьте мне, я в состоянии его навести.
Он смотрел на них сурово, с неприязнью, словно уже пытался определить, кто из них первый окажется его врагом. Неожиданно Байчи обратился к шифровальщику, который от удивления даже приоткрыл рот.
- По этому вопросу никаких информации в центр. Ремонт минимальный, небольшие кузовные работы, отлакировать, вставить новое стекло в фару. Все за мой счет. А сейчас, дорогие товарищи, в такую жару, раз уж наше собрание подошло к концу, - сказал он отцовским тоном, - может, нам Юдит даст бутылочку "Токая"? Ну, поскольку бутылки маленькие, может быть, две, три…
Все удовлетворенно задвигались. Только торговый советник попросил отпустить его, поскольку он договорился с человеком, который хотел купить дюжину автобусов и открыть собственную автобусную линию до Агры.
Когда все начали выходить, посол задержал Тереи, открыл ящик стола и подал ему письмо. Иштван сразу узнал характерные мелкие буковки, почерк жены.
- Видимо, затерялся при выдаче утренней почты, - объяснил Байчи.
Иштван взял его пальцами, нажал, конверт был вскрыт. За последнее время у него пропало несколько писем. Неужели посол занимался перлюстрацией? А может, он подкалывал их в качестве приложения в личном деле?
Байчи навис над ним тяжелой глыбой, глядя из-под насупленных бровей.
- Ну, что вас так удивляет?
- Можно было над паром отклеить и отдать без следов перлюстрация. Любая ревнивая жена еще и не такие вещи умеет делать.
- Спокойно, Тереи, спокойно. Это письмо я открыл по ошибке. Случайно. Я сначала разрезал, а потом с удивлением увидел, что оно адресовано не мне. Простите меня.
- Но как мне кажется, эти ошибки логически выстраиваются в один ряд. Почему моя жена до сих пор не получила паспорт? - он держал разрезанный конверт с неровными краями так, словно ему был неприятен сам его вид.
- Я послал шифровку с напоминанием. Мне кажется, что приезд вашей жены сейчас был бы очень кстати. А что касается письма, то я извинился, этого достаточно. Прощайте. Здешняя страшная жара всем действует на нервы…
Когда Иштван закрыл дверь кабинета и толстые подушки, обитые клеенкой, плотно закрылись, Юдит вопросительно подняла брови.
- Ну?
Он показал надорванный конверт.
- Вот в таком виде он мне его вручил. Я сказал, что обо всем этом думаю.
- Я тебе клянусь, что это не он, - покачала она головой. - А кто?
- Точно не знаю. Спроси курьера. В корреспонденции, которая прошла через мои руки, этого письма не было. Я его отложила бы.
- Да вознаградит тебя Господь, Юдит. Она задумчиво посмотрела на него.
- Когда я это слышу, чувствую какую-то опасность.
- Потому что ты знаешь только Отца, а я и Сына, - ответил он серьезно, - я не призывал отмщения на твою голову.
Тереи вышел в коридор, ему не хотелось сразу же читать письмо. Было такое чувство, словно он взял яблоко, которое уже кто-то надкусил.
Только после того, как Иштван сел за свой стол и закурил сигарету, он вытряхнул из конверта листочки бумаги и фотографию сыновей. Они держали овчарку за ошейник и весело смотрели в объектив аппарата. Маленькие, худые, коротко подстриженные. И добродушный Тиби, огромная косматая собака, на которую можно было садиться, как на пони.