Наверно, ему хорошо с Кирой, они уже десять лет вместе. Жаль, что нет детей, а спросить об этом неудобно. Виделись теперь редко. Иногда Артем не звонил неделями, а самой звонить не хотелось. Позвонив на мобильный, могла попасть в самый неудачный момент, когда человек действительно занят – знала по себе. А позвонить утром домой, Артем раньше двенадцати не уезжал, тоже непросто – к телефону всегда подходила Кира. Разговаривала она очень сухо, неприветливо, и Алина боялась лишний раз звонить. За что ее так не любила Кира, было непонятно. Просто по определению – свекровь. За все эти годы Алина была у них не больше пяти раз и чувствовала себя непрошеным гостем. Выпивала для приличия чашку зеленого чая, конфет Кира не держала – была равнодушна к сладкому, и сидела на краешке дивана. Уходила от них с облегчением. Старалась видеться с сыном на своей территории, без Киры.
Артем очень изменился. Стал молчалив, озабочен. Во всем полагался на Киру, она решала все важные семейные вопросы. Возможно, у себя на радио он был другим, иначе бы не добился успеха в делах. Но Алина никогда не обсуждала с ним Киру, не делилась своими обидами. Зачем? Спросила как-то про родителей Киры, знаком ли он с ними. Родители жили в Уфе. Артем сказал, что знаком только по телефону, в Москву они не приезжали, а Кире иногда звонят.
– А Кира ездит к ним?
– Нет. Когда ездить? Крутимся целый день…
– Но отдыхать-то уезжаете часто.
– Так то отдыхать… Устаем, надо восстанавливаться. И потом это Киркино дело, захочет – поедет. Что, я ее держу?
– Может, она обижается, что ты с ее родителями не удосужился познакомиться до сих пор? Не пригласил их в гости, в Москву.
– Мам, я тебя умоляю… Ну какие гости? Мы совсем разные люди, Кирка же это понимает…
Алина тогда подумала, что в этом и кроется причина Кириной неприязни к ней. Она обижена за своих родителей. Рассказала Норе. Та посмотрела на нее с сожалением.
– Дура ты, Алка. Ваша Кира просто дрянь, а ты оправдания всем ищешь.
– Нет, но это действительно странно, что Артем за столько лет не познакомился с родителями жены.
– А ты пригласи их к себе в Патриарший и подавай им кофе в постель, с тебя станется. То-то Кирка будет рада, она и так о тебя ноги вытирает… плебейка.
– Норик, ну зачем ты так? Любить свекровь – это подвиг.
– Да нет, просто надо человеком быть. У меня четыре свекрови были, и со всеми нормальные отношения. Даже когда я от их сыновей уходила, никто никого грязью не обливал. Потому что все мы воспитанные люди, не то что Кирка.
– Ну, неважно. Главное, что она Артема любит.
– Еще бы ей его не любить! Как они только умудряются приезжать из своего захолустья и наших "золотых мальчиков" выхватывать?
– Норик, ты к ней несправедлива. В Кирке есть изюминка, стиль…
– Вот меня удивляет, Алюсик, что в делах ты прешь, как танк, к своей цели, а для близких – мед с сахаром. Откусывай и жуй. А "обожрутся", в сторону отодвигают и спасибо никто не скажет. Хорошо, что у них детей нет, ты бы тогда в бесплатные няньки определилась и совсем на себе крест поставила.
– А мне очень жаль, что у них детей нет Как ты думаешь, почему?
– Бог шельму метит. Артюха классный парень, и Кирка ему не пара. Помяни мое слово, лет сорок стукнет, и найдет себе хорошую девчонку. Тогда и дети будут.
– Да ладно! Она его ни на шаг не отпускает, все решает сама, полный контроль, какие уж тут девчонки…
– Ну, наш пострел везде поспел. Я Артюху с трех лет знаю, он умница – есть в кого. Что она там решает? То, что он ей позволяет решать. Бытовые проблемы. Кирка просто в нужный момент удачно разыграла свои карты. Артюха подустал от капризных длинноногих блондинок, а тут Кирочка нарисовалась. Вся из себя умница, скромница, помощница. Ничего не перепутает, не забудет, позвонит, сообщит, закажет, устроит. Ни о чем не беспокойся, не думай о мелочах, занимайся своим делом, расслабься. И мягкой лапкой только по шерстке, никогда против… Удобно? Конечно. До поры до времени. Артюша наш мальчик светский, собой хорош… Девки как вешались на него, так и будут вешаться. А Кирочка к сорока шагает. Кому они сегодня нужны, сорокалетние бездетные жены? Кирочке обидно, лапка становится жесткой. Артюша "подгулял" – Кирочка царапнула, потом куснула, потом в собаку Баскервилей постепенно превращается…
– Нор, ну что ты несешь? Какая собака Баскервилей? – Алина рассмеялась.
– Ты слушай, слушай… я людей насквозь вижу, в отличие от тебя. Уйдет Артюша от Кирочки. Мальчик благородный. Квартирку новую оставит, деньжат подбросит, пусть живет и радуется. Женится Артюха на хорошей девочке, и все будет замечательно. Вот увидишь.
Алина понимала, что Нора хочет поддержать и утешить ее, оставшуюся и без мужа, и без сына.
У Норы дочь, которая бежит к ней со всеми печалями и радостями. Жаль, что печалей больше. И еще у нее есть пятнадцатилетняя внучка. После развода с Аликом, четвертым по счету мужем, она прожила несколько счастливых лет с молодым симпатичным парнем и, расставшись с ним, осталась в комфортном одиночестве. Для Алины подруга была психоаналитиком, критиком и советчиком в трудную минуту.
Вообще ей повезло с друзьями. Говорят, женская дружба непрочна и корыстна. Но они за все эти долгие годы не рассорились, не разбежались, а наоборот, поддерживали и помогали друг другу. С Нинулей Алина выросла. С Норой, Маришкой и Анютой прошла молодость – веселая, беспечная, богемная, наполненная встречами и дружбой с талантливыми, интересными, красивыми людьми. Молодость, полная радости и приключений.
Лариса просто позвонила в дверь их первой, съемной квартиры. Она жила этажом ниже, забыла ключ и попросила разрешения позвонить мужу. Лариса была красивой, но неуверенной в себе пессимисткой. Ее надо было поддерживать и подбадривать. А муж оказался жизнерадостным, добрым и очень гостеприимным человеком. Ларочку свою он обожал. А она принимала эту любовь лениво и снисходительно. Похоже, единственное, в чем она была уверена – это в своем Грише. Он писал ей стихи… И последнее письмо было как песня. Так позже рассказала ей Лариса. Когда произошла трагедия, Алина жила за границей. А Нора, едва знакомая с Ларисой, сразу пришла и была с ней самые тяжелые первые дни. Она и сообщила Алине… Трудно было поверить, что такой веселый, светлый человек добровольно ушел из жизни. Лариса долгие годы лечилась от депрессии. Алина поддерживала ее, как могла. Со временем Лариса успокоилась, но Алина привыкла относиться к ней бережно, заряжая своим оптимизмом. Подруга платила ей преданностью и помощью во всем, чем могла помочь.
С Серафимой познакомились через Нору, они где-то отдыхали вместе. И хотя та была взрослой женщиной, лет на пятнадцать старше, но легко влилась в их компанию. Серафима была молода душой, легка на подъем, и главной ее жизненной установкой являлась забота о ближних. Детей у них с мужем не было, поэтому она обожала своих племянников. С Норой, несмотря на возрастную разницу, была на равных, а Маришку и Алину опекала с материнской заботой.
Господи, сколько раз она приходила на помощь в любое время дня и ночи! Выгораживала их перед мужьями, ругала за легкомыслие, но прикрывала всегда. Как радовалась их девичникам в ресторане! И как встречала их у себя на даче! Готовила она божественно. Устраивала настоящий праздник для гурманов. Серафима любила подруг, любила их мужей и детей. Всегда готова была помочь деньгами, советом, временем… А это бесконечное варенье всех сортов, огурцы, грибы… Если они ленились приехать, она тащила эти банки к ним сама. В общем, за Серафимой они были, как за каменной стеной. Ее муж, тихий, молчаливый, спокойный, если и относился к их дружбе неодобрительно, то ничем этого не показывал. В середине девяностых он заболел, долго лечился и вроде выздоровел. Но вскоре неожиданно умер. Серафима осталась одна. Племянники выросли, но она продолжала помогать им, в основном деньгами. Жила на даче постоянно, квартиру в Москве сдавала в аренду.
Алина с Ильей тоже перебрались в загородный дом. И все время, что существовал этот дом, там устраивались многолюдные праздники. До женитьбы Артема на его дни рождения собиралось до сорока гостей. Хорошо, что Серафима жила неподалеку. Услышав по телефону жалобный голос Алины:
– Симочка, а у нас в субботу гости…
– Сколько? – деловито спрашивала Серафима.
– Ой, много… А ты поможешь? Не занята?
– Когда это, интересно, я не помогала? – возмущалась та.
– И на базар вместе поедем?
– Ну неужели тебе, неумехе, доверю? Представляю, что за мясо тебе подсунут…
И Алина была спокойна. Серафима мог ла накормить толпу гостей. И как накормить! Когда Илья уехал, Алина не стала говорить ей, что они расстались. Серафима любила Илью, не хотелось ее расстраивать. Она переживала и за Нору, что та осталась одна, и за Маришку, которая много лет металась между Олегом и своим художником, так и не решаясь сделать выбор. Маришка мучалась, плакала, худела, и они жалели ее, жалели Олега и дружно не любили художника.
– Да чтоб он пропал, – возмущалась Серафима, – при целился к ней, как репей.
– А если это любовь? – торжественно восклицала Нора.
– Тьфу на тебя! Какая любовь? Вот выгонит ее Олежка, не приведи Господи, – пожалеет…
– Нет, Симка, наверно, все-таки любовь. Не женился, детей не завел. Тоже не мальчик, пятый десяток разменял… Значит, не нужен ему никто, кроме нашей дурехи. Она же счастлива, Симка, радуйся за подругу, – не унималась Нора. – Вот я – "брошенка". Ты за меня переживай, а у Маришки аж два мужика рядом.
– Тебя бросишь! – ворчала Серафима. – Разогнала всех мужиков… Ой, девки, что вы творите!
Ну что ж, видно, судьба такая, остаться в одиночестве.