– Тогда так, дело серьезное, наметки у меня есть, будь готов с деньгами выехать в любую минуту, я позвоню. Второй вопрос?
– Второй… Помнишь, когда мы учились в школе, за домами, в частном секторе продавали наркотики?
– Ну.
– Их там сейчас продают?
– По-моему, да. А куда эти цыгане денутся? Слышишь, что вообще за херня, на черта оно тебе надо?
– Ну, надо… Может, поедем, и посмотрим на старый домик? А я тебя потом домой подкину. Идет?
– Идет, – Табачников поморщился, – на что мы только будем смотреть?..
Через пять минут они подъехали по разбитой дороге к интересующему их дому. Пейзаж был еще тот. С одной стороны были обшарпанные панельные девятиэтажные дома, с другой – частный сектор с покосившимися заборами и серыми домишками. Это была окраина города, и жили здесь в основном старики, алкоголики, цыгане и другой "веселый" народец. Здесь варили и продавали мерзкий самогон, готовили "ширку", пихали наркоманам всякую дрянь, скупали у них за бесцень и дозу всякую всячину.
– Неужели с той поры, когда мы были школьниками, этих цыган никто не прикрыл? – искренне удивился Игнатьев.
– За жопу этих кренделей взять не так-то просто.
Они смотрели на старый серый забор с кривой калиткой. Тут неожиданно калитка распахнулась, и высокий худой цыган за шкирку выволок на улицу какого-то парнишку. С силой дал ему пинка под зад. Паренек плюхнулся в пыль, его трусило. Было видно изможденное, перекошенное болью лицо.
Цыган выматюкался и зашел в дом.
– В долг не дает… Этого цыгана по-моему Бара зовут… или Бар, – сказал Табачников.
– Интересно, если принести им телевизор или кухонный комбайн, купят или нет?
– За копейки, конечно, купят… Не пойму, зачем только тебе это…
– Пригодится…
Они еще немного постояли-посмотрели. Больше никто не выходил и не заходил. Игнатьев потом отвез Табачникова домой и поехал домой сам.
Дома он долго мысленно рисовал свой план. Разрозненные куски постепенно составлялись в жестокую и беспощадную последовательность действий.
Необходимо было только претворить этот ужасный план в действие. На следующий день, после обеда позвонил Вениамин.
– Бери деньги, пятерочку зеленых где-то, и подкатывай к аптеке к восьми часам вечера.
В назначенный час Игнатьев подошел к светящейся вывеске с красным крестом. Машину он оставил дома. Вышел Вениамин. Пошли вглубь массива. Среди девятиэтажек стояла большая котельная. Табачников позвонил. На втором этаже котельной зажегся свет.
– Давай туда, – он показал на дверь, – она открыта, там тебя встретят. Я тебя тут подожду.
Игнатьев зашел в тускло освещенное помещение. Откуда-то из-за угла вышел невысокий молодой парень и закрыл дверь. Глухо звякнул тяжелый засов.
– Оружие есть? – тихо спросил он.
– Нет.
– Предупреждаю, без глупостей. За тебя поручились.
Они поднялись на второй этаж, прошли по узкому коридору и снова спустились по узкой лестнице. Игнатьеву вдруг стало не по себе.
Страшновато. Зашли в небольшую комнату. За старым столом сидел толстяк средних лет, рядом прислонился к стене с трубой в руках здоровый мужик.
– Что вы хотите, молодой человек? – голос толстяка был с каким-то визгливым оттенком.
– Мне нужен пистолет и автомат… и гранаты еще.
– Ого… Так, есть ТТ б\у, наган тоже глубоко б\у, Стечкин с ПБС новый. Из автоматического – ППШ новый и все пока. По гранатам – Ф-1 и РГД-5. Что будете брать?
– А что вы посоветуете? Хотелось бы надежный аппарат.
– Буду откровенен – у ТТ иногда бывает осечка, наган сильно б\у и с патронами туго, Стечкин хороший, но дорогой. ППШ новый, но есть специфика – он тяжелый, может клинить, если не чистить, с непривычки тяжело менять диск.
– Сколько ТТ и ППШ?
– 800 долларов пистоль и 2000 герой войны.
– А патроны?
– У того и другого они одинаковые. Два бакса за штуку. Скажу сразу, что я не торгуюсь. Да, Ф-1-триста и РГД-5 – сто пятьдесят.
– Давайте ТТ с тремя магазинами и ППШ с двумя дисками. Патронов пятьсот штук. И гранаты – одну лимонку и две "ргдешки". Прошу отдать все за 4 200 долларов.
– Я же вам сказал, что не торгуюсь, – толстяк чуть повысил голос, – ну… ну, ладно. Давайте деньги и номер своего телефона. Мы вам позвоним и скажем, как и где забрать товар.
– Так я думал, что сейчас…
– Не надо так думать… есть принципы безопасной торговли. Вы, впрочем, можете отказаться.
– Хорошо. вы даете мне честное слово? – Саше нужно было принимать решение.
– Да, я даю слово.
Игнатьев отсчитал деньги и протянул их толстяку. На бумажке в полумраке написал телефон.
Расстались, не прощаясь. Такие дела с предоплатой рискованные, но у Игнатьева не было выбора. Пусть будет так. Обманут, значит, обманут. Остается просто ждать.
На следующий день после работы Саша заехал к своему товарищу по покеру Коле Тихонову. Коля тоже в свое время стал алтарной жертвой Дайнеко и Леванченко. Он в единственном лице был и руководителем, и работником в дилинговом центре банка, где играли на курсах валют частные лица. Являясь специалистом в финансовой аналитике, гением в компьютерных делах и всевозможных гаджетах, он поставил работу центра на серьезные рельсы.
Пошла прибыль. Но, как всегда, вмешался случай. Тихонову дали в помощь парня, откровенного дилетанта и лентяя. Парень был сыном крутых родителей и устроен по знакомству, даже вакансию в дилинговом центре под него организовали. Парень работать не хотел, постоянно сидел в чате с девчонками и проморгал крупную сделку частного клиента, когда Коля был в отпуске. Не перекрылся, так сказать, на межбанковском рынке. Получился убыток двести с лишним тысяч долларов. Мальчик слушать осторожные упреки не стал и свалил из банка. А приехавшему из отпуска Тихонову досталось по полной схеме. Лишили премии один месяц, потом другой. Коля, было, отбил проигрыш, но в числе проигравших оказался один из друзей Председателя Правления, и Председатель царским жестом простил дружбану "мегалосс" и указал Дайнеко на то, что это казино в банке надо прекращать. И все. Колян, по натуре очень порядочный и безобидный человек, стал изгоем. На все его хождения, предложения по развитию центра, просьбы хотя бы оставить все, как есть, был двинут агрессивный отказ. Промучавшись полгода, с издерганными нервами и разбитым сердцем Тихонов ушел в никуда. Почти год проискав работу, он устроился в частный дилинговый центр. На съемной квартире с пропахшим мочой диваном и коричневым от фекалий унитазом он "принимал" на бабки стар и млад. Это он, будучи уже достаточно сильным игроком, познакомил Игнатьева с миром покера. Они иногда встречались, обедали в каком-нибудь кафе и шли играть в покер. Ну и вечером, естественно, под водку обсуждали победы и проигрыши.
Коля встретил Игнатьева как всегда с легкой улыбкой. Поговорили о том – о сем пять минут, и Саша перешел к основному вопросу.
– Колян, а сможешь ты сделать мне дубликат дистанционного ключа к одной машине?
– Так в любом доме быта тебе сделают дубликат.
– Вопрос пикантный… Мне нужен дубликат ключа от машины Левандоса, помнишь его?
– Да как не помнить, помню…
– Так вот. Сделать дубликат по сигналу. Это возможно?
– Да. Но понадобится аппаратура. Ее у меня нет.
– Триста долларов хватит?
– Да, – сказал Коля, принимая от Игнатьева деньги, – и еще – эстетика важна?
– Нет. Лишь бы открывал.
– Где Леванченко можно застать за открытием-закрытием? У банка?
– Конечно, там лучше всего, – Саша с удивлением смотрел на Тихонова, – ты первый, кто не спрашивает, зачем мне это нужно. Настоящий специалист.
– А я догадываюсь. Рано или поздно все оказываются на этом месте.
– Ладно, – Саша махнул рукой, – какой план действий.
– Я позвоню, заедешь ко мне и возьмешь сканер специальный, просканируешь закрытие и открытие машины, отдашь сканер мне. А дальше – дело техники. Два дня и пульт готов. Окей?
– Окей.
– На покер в субботу идешь?
– Да нет. Буду занят.
Они попрощались. Хороший все-таки парень этот Колян. Саша вдруг вспомнил, как все в раздражении морщились, когда Тихонов садился за покерный стол. Играет по-настоящему.
Снова новый день и тоска. Нацбанковский нормативный документ на экране монитора. Ничего не меняется. Игнатьева никто не трогает, никаких вопросов, никаких заданий. Неужели ребята из бойлерной надули. Уже прошло два дня. Ну и хрен с ними. Будем искать дальше. В три часа дня зазвонил телефон. Номер незнакомый. Саша нажал на кнопку приема вызова:
– Здравствуйте, молодой человек. Вас сегодня в 19–00 будут ждать, – знакомый визгливый голос назвал Игнатьеву адрес, – дедушка в белой кепке. Он будет сидеть на скамейке. Спросите: "Как мотор, отец?". Ответ: "По-разному". Не опаздывайте. Машину не берите. И самое главное – без самодеятельности.
В назначенный час Саша подошел к небольшому скверику. На скамейке сидел старичок в кепке. Рядом с ним стояла большая сумка. Игнатьев, озираясь, подошел:
– Привет, как мотор, отец?
– По-разному, сынок, по-разному… Держи вот… Старик пнул сумку.
– Не открывай, дома посмотришь.
Он встал и быстрыми шажками пошел прочь. Игнатьев взял сумку. Очень тяжелая. Нужно было возвращаться через дворы на маршрутку. На остановке никого не было. Саше было страшно от своей ноши. Вдруг неожиданно появился молодой человек, пацан даже, с такой же большой сумкой.
– Это ваше, – он протянул сумку Саше, – а это я заберу.
– Я не понял…
– Тут просто трубы, – пацан громыхнул содержимым, – а это то, что вам нужно. Перестраховка.