- Все равно неприятно.
- Посмотри на себя. И ты еще хочешь давать показания? Кстати, почему это ты не стерла свои отпечатки пальцев с серебряной плевательницы работы Пола Ривира после того, как запустила ею в мужа?
- Ты умеешь брать на пушку.
Бойс улыбнулся:
- Умница. Вся мисс Плевательница была заляпана твоими пальчиками, и этот факт мы используем в качестве доказательства того, что ты не убивала мужа, ведь убийца, даже слабоумная, стерла бы свои отпечатки с орудия убийства. Только не вздумай давать показания в суде. Иначе я ближайшим рейсом возвращаюсь в Нью-Йорк. Я и забыл, как некомфортабельна коммерческая авиация.
- Не смеши! Твой самолетик уместился бы в салоне отдыха президентского лайнера.
Бойс фыркнул от смеха.
- Почему ты не сказала агентам ФБР, что швырнула плевательницу в мужа?
- Я перепугалась. Потеряла голову от страха. Он ведь лежал на кровати рядом со мной, мертвый. Расскажи я им о том, что произошло, сложилось бы впечатление…
- Будто ты его убила.
- Но я его не убивала, Бойс. Я запустила в него плевательницей. И попала - по лбу. Но удар был не настолько сильным! Кен лишь едва заметно вздрогнул. Ну, может быть, попятился. Но не упал.
Бойс в изумлении уставился на нее.
- Между прочим, я швырялась в него и кое-чем потяжелее.
- То-то присяжные обрадуются, услышав это, когда ты будешь давать показания. "Между прочим, я швырялась в него и кое-чем потяжелее".
- Уверяю тебя, ничего страшного с ним не случилось. Он просто обозвал меня стервой, сходил в ванную, лег в постель, погасил свет и уснул. А наутро, не успев хорошенько продрать глаза, я завтракаю, а он… уже мертв.
Бойс взглянул на лежавшие перед ним отчет главного судебного патологоанатома округа Колумбия и отчет о вскрытии из Военно-морского госпиталя в Бетесде.
- "Причина смерти: эпидуральная гематома, образовавшаяся в результате сильного удара тупым предметом. Время смерти: между тремя пятнадцатью и пятью часами утра". Скажи мне вот что: после того как ты уби… После того как вы оба уснули, ты не вставала ночью попить водички? Пописать? Пройтись по парапетам? Вытереть руки, обагренные кровью?
- Я всю ночь спала беспробудным сном. Стоит мне врезать ему по морде, и я сплю как сурок.
- Когда будешь давать показания, не забудь сказать присяжным и об этом. А Вуди Бернам, тот агент Секретной службы, который утверждает, что случайно услышал перебранку между тобой и покойным…
- Почему бы тебе не называть его просто Кеном? Ведь нельзя сказать, что ты не был с ним знаком.
- Гм!
- Если ты все еще ворошишь воспоминания, думаю, твой долг - сказать мне об этом.
- Долг - тебе?!
- Бойс, в суде ты понадобишься мне весь, целиком. А не весь за вычетом тех десяти процентов души, где ты все еще таишь злобу.
- Если бы я все еще ворошил воспоминания и таил злобу, с какой стати я стал бы браться за это дело?
Она посмотрела на него:
- Во-первых, для того чтобы наконец-то прибрать вожжи к рукам в наших отношениях.
- В отношениях между адвокатом и клиентом вожжи всегда в руках у меня.
- Во-вторых, дабы доказать всему миру, что ты чертовски великодушен, ибо собираешься защищать женщину, которая посла… которая порвала с тобой черт знает когда.
- Великодушие - удел слабаков.
- И в-третьих, с намерением проиграть процесс, да так, чтобы все стали говорить: "Ах, даже Наглец Бейлор не сумел добиться ее оправдания", - а я угодила в тюрьму, а то и в камеру смертников. Лишь бы со мной расквитаться.
- Просто не верится, - сказал Бойс с притворной досадой, - что ты считаешь меня способным на такие поступки. Неужели политические интриги делают человека настолько бездушным?
Бет рассмеялась:
- Боже мой, какая чушь! Слушай, мне необходимо кое-что выяснить. Ты со мной заодно или нет? В душе.
Какие уж тут вожжи в руках!
- Заодно.
- Ну и хорошо.
- Прошу занести в протокол, - сказал Бойс, - что решение расторгнуть нашу помолвку было обоюдным.
- Разумеется.
Черт подери! Ничем ее не проймешь.
- Как ты догадалась, что он кувыркался с Бабс в Линкольновской спальне?
- По выражению его лица, когда он вошел и я зажгла свет. Судя по виду, он вряд ли командовал развертыванием авианосцев, сидя в Кризисном центре.
- Если верить слухам, он был отъявленным бабником. Неужели дело обстояло так скверно, как гласит молва?
- Еще хуже. Что тут смешного?
- Я вспомнил, как тебя волновал вопрос, не отстрелили ли ему вьетнамцы пипиську. Но если ты знала, что он крутит роман с Ван Анкой, почему, скажи на милость, она приходила к вам в гости?
- Знаю, знаю, - сокрушенно сказала Бет. - Всё это так… Господи, на какие только сделки не приходится идти!
- А мне придется как-то объяснять это присяжным. Сама посуди: муж ни одной юбки не пропускает, а ты разрешаешь ему приводить любовниц домой и ночевать с ними в соседней комнате.
- Я ее не приглашала. Терпеть ее не могу. Мне ничего в ней не нравится. Даже ее пение, а уж так называемая актерская игра - и подавно.
- Тогда какого черта она ублажала главнокомандующего на Эйбовой кровати?
- Дело в том… она же звезда. Пользуется успехом. А ее муж, Макс, очень богатый финансист, делает крупные пожертвования в пользу партии. Это весьма влиятельная чета.
- Почему же вы тогда не приглашали в гости обоих? Могли бы резвиться вчетвером.
- Пошел к черту, Бойс.
- Мое дело - предложить.
- Между прочим, сначала они приходили вдвоем. Но Макс нам с мужем не очень понравился. Он такой же зануда, как и многие другие финансисты. А потом в прессе поднялся шум по поводу каких-то его деловых связей. В общем, он почти перестал у нас бывать. Правда, Бабетта по-прежнему относилась к нам по-дружески.
- Еще бы!
- Она охмуряла людей с тугим кошельком. Раздобыла нам кучу денег.
- Присяжные, зарабатывающие в среднем двадцать пять тысяч в год, будут трепетать от восторга, когда это услышат. - Бойс изучил журнал наблюдений Секретной службы. - Боже правый! Она провела в Линкольновской спальне больше ночей, чем Линкольн. Пятьдесят шесть визитов за два с половиной года? Вы что, оплачивали ей проезд?
- Мы заключили соглашение. Кен не должен был с ней спать, когда я ночевала дома.
- Интересная у вас была супружеская жизнь.
- Чья бы корова мычала! Четыре брака, последний - с этой манекенщицей, рекламировавшей белье фирмы "Секрет Виктории". Сколько он продлился? Полгода?
- Первые два месяца мы были несказанно счастливы.
- Бойс, ты же просто Элизабет Тейлор судебной адвокатуры. Не тебе читать мне лекции о том, как сделать брак счастливым.
- Однако мы должны произвести хорошее впечатление на присяжных. Вы заключаете соглашение - надо признаться, несколько необычное по американским президентским меркам. Муж нарушает соглашение, получает по кумполу, а потом ты продираешь глаза, и вот те на: уже седлают коня без всадника для поездки на Арлингтон. Прости, но нам придется кое-что объяснить мистеру и миссис Присяжным.
- Я его не убивала. Точно знаю, что не убивала.
- Отлично, однако ты запустила в него плевательницей, и наутро он - мистер Жмурик. Разумные люди, в том числе агенты ФБР, сотрудники Министерства юстиции, генеральный прокурор, журналисты…
- Журналисты? Разумные? Люди?
- …и, согласно последнему опросу общественного мнения, шестьдесят восемь процентов простых американцев, две трети… считают, что ты его убила.
- На чьей ты стороне?
- За тысячу долларов в час - на твоей. Но ты хочешь с самого начала подтвердить худшие подозрения присяжных. Лучшей линии защиты не придумаешь. Ну хорошо. Допустим, он поскользнулся в ванной, снова лег в постель и умер. Но эта версия противоречит некоторым фактам. Во-первых, у него на лбу отпечаталось пробирное клеймо Пола Ривира.
Бойс принялся разглядывать фотоснимок президентского лба.
- Видно вроде бы отчетливо. Немного увеличим на компьютере… возможно, сделаем нерезким. Пригласим знакомых экспертов-дерматологов, сделаем… - Он хмыкнул. - Может, если показать снимок вверх ногами… Ну ладно, что-нибудь придумаем.
Он отшвырнул фотографию и оценивающе посмотрел на Бет.
- А ты хорошо выглядишь в последнее время.
- Спасибо, - сказала Бет деловым тоном.
- Ты поддерживаешь форму?
- По возможности. При чем тут это?
- Нет, я серьезно. Штангу поднимаешь? Тренируешься на бегущей дорожке? Занимаешься тай-бо, или как там это называется?
- Раньше четыре раза в неделю приходил тренер. А что?
- Присяжным будет интересно, способна ли ты поднять с пола и положить на кровать мертвого президента, - он заглянул в отчет о вскрытии, - в двести восемь фунтов весом. Я смотрю, за эти годы Бог Войны немного поправился. Какой у тебя вес?
- Сто тридцать восемь фунтов.
- Отбор присяжных начнется через четыре месяца. Пожалуйста, сбавь вес до ста двадцати.
- Хочешь, чтобы я выглядела так, будто потеряла аппетит? Репортеров не проведешь.
- Это не для репортеров. Это для присяжных.
- Обвинитель не преминет подчеркнуть, что я похудела после инцидента.
- А мы скажем: "Ах ты, свинья бесчувственная, конечно, она похудела! Она ведь потеряла мужа. Посмотри на нее, это безутешная вдова, а ты еще заставляешь ее пройти через весь этот ад".
- Я похудею.