- Вот, в газете, заметка о червях. Ученые провели специальные исследования…
- Да? Только не говори, пожалуйста, что мальчики-червячки были гораздо счастливее, когда имели как можно больше девочек-червячков. И что девочкам-червячкам для полного счастья нужно только уютное гнездышко, где кишмя кишат детишки, пока их папочка отдыхает где-нибудь с друзьями, попивает червячное пиво и гоняется за девочками-червячками. Да, и не говори, что ученый, который проводил исследования, был мужчиной - толстопузым импотентом лет за сорок, который в своих постельных неудачах винит жену. Как же, она совсем себя запустила - неудивительно, что у него не возникает эрекции. Вот и приходится ломать голову - а не приударить ли за новенькой ассистенткой с пышной прической. Как там ее зовут? Сюси-пуси? И тут по какому-то удивительному совпадению наш ученый муж обнаруживает, что ему действительно стоит попытать счастья с Сюси-пуси, потому что его испытуемые червячки именно так и поступили бы. И значит, супружеская неверность - подсказка самой природы. При этом необходимо напомнить, что все научные исследования строго объективны.
Я так и разинул рот:
- Ого! Не ожидал от тебя такого цинизма.
- Кэт прекрасно разбирается в ученых, - вступается за старшую сестрицу Джесс, дружески похлопывая ту по плечу. - Она у нас встречалась с физиком-ядерщиком.
- Да, мне уже страшно. Но, возвращаясь к червям, как я уже сказал… - Кэт и Джесс в изнеможении мычат. - Да нет же, вы послушайте, это действительно интересно и совсем не то, что вы думаете. Биологи взяли специальных червей - что-то вроде нематод. Так вот, суть эксперимента сводится к следующему: мальчикам-червячкам было, как ты выразилась, гораздо радостнее, и, что немаловажно, жили они дольше, когда поблизости вообще не было девочек-червячков и им не приходилось все время думать о сексе. Улавливаете? Это лишний раз подтверждает мою мысль. Нам, парням, было бы гораздо легче жить, если бы вокруг не сновали женщины и не заманивали нас своими прелестями, запахами и нежными голосами. Мы постоянно находимся под огромным напряжением и поэтому быстрее старимся.
- Почему бы тебе тогда в монахи не податься? - подкалывает Кэт.
- Я не говорю, что от женщин одна только мука и ничего хорошего. Я вовсе так не считаю.
- Ах как вы добры. Кстати, а про девочек-червячков там что-нибудь написано? Их пробовали держать в изолированных, однополых… как это у них называется, червячных фермах?
- Сейчас не припомню, - хмуря лоб, отвечаю я.
- Ничего удивительного. - Кэт настоящий скептик. - Не убедил ты меня своими червячками.
- Знаешь, а мне кажется, я поняла, - вступается за меня Джесс. - Смысл в том, что мы все в какой-то мере черви.
- Я за вас рада, - отвечает Кэт.
Позже девчонки уходят за покупками, а я остаюсь дома и предаюсь безрадостным размышлениям, сидя на диване. Можно было бы прогуляться в парк, но за окнами серое тяжелое небо, а с северо-востока дует промозглый колкий ветер - совсем не до прогулок в такую погоду. Можно было бы не спеша дойти до лотка мистера Индаита Сингха, купить "Прайвитай", устроиться за столиком в кафе и попивать маленькими глотками горький эспрессо, посмеиваясь в душе над причудливой суетой "человеков". Если повезет, сяду в уголке, где можно оставаться незамеченным и при этом сохранять прекрасный обзор. Сяду и стану читать о позерах и посредственностях, обманщиках и политиках, публицистах, сутенерах и сводниках; о звездах "мыльных опер", о медиумах, мелких князьках, ростовщиках, о пустоголовых знаменитостях, развратниках и своднях; о ворах, кляузниках и крючкотворах, лжецах, головорезах и яйцеголовых умниках; о литературных поденщиках, торговцах шедеврами, адвокатах и разноперой толпе трещоток, болтунов, балагуров и пустомель, которые верещат, словно стая мартышек, и разряженными бабуинами шествуют в сиянии прожекторов по вымощенному золотом бульвару среди восторженных криков и даже не подозревают, что скоро бульвар закончится, они все рухнут в разверзшуюся под ногами дыру и полетят в пустоту - в черную бездну, откуда веет слабым душком обезьяньих экскрементов и больше ничем.
Нет, на данный момент мне совсем не хочется иметь что-нибудь общее с собратьями-людьми. Да и надобность в прогулке отпала. Просто буду сидеть и думать о Бет…
Ах, роковая мысль. Какие у Бет глаза, какая улыбка, волосы ниспадают на мое лицо. Вот она говорит, чуть приоткрывая завесу над мраком тайн, о своем развращенном и нездоровом прошлом, делает какие-то тонкие намеки… Тогда мы будто колебались между жизнью и смертью, и казалось, что я не властен над судьбой…
Нет, хватит - так я, пожалуй, сойду с ума. Надо радоваться жизни, шутить, острить, сорить деньгами, любить ради приятности и не впускать никого к себе в душу. Гоняться за удовольствиями и отдаваться всей душой покупке нарядов - одним словом, вести себя как денди. Я отказываюсь сохнуть по Бет.
Итак, набираю горячую ванну, добавляю пенку со свежим лиственным ароматом, вешаю в гардероб костюм, а остальное отправляется в корзину для грязного белья. Тщательно и с изыском подбираю новую одежду: шелковые трусы-боксеры, клетчатые носки, черные джинсы… Нет, зеленые вельветовые брюки, нет, все-таки джинсы… Хорошо, пусть будут черные молескины. Теперь свежевыглаженная рубашка кремового цвета с двойными манжетами и шелковые ленты вместо запонок. Галстук? Слишком - нечего так расфуфыриваться. Пусть воцарится галантность денди… И не забывай смотреть на мир поверхностно! Пока наполняется ванна, я делаю двадцать отжиманий и пятьдесят раз поднимаю корпус, а затем изучаю свое голое тело в зеркале. Можно сказать, не самая плохая фигура - бывает и хуже. Правда, колени меня подвели, прямо-таки несчастье, а не колени. Бледные круглые булыжники в обрамлении редких черных волос. Да, лучше не смотреть. И лодыжки вполне уместно смотрелись бы под брюхом какой-нибудь крупной птицы. Но в целом не так уж и плохо.
Я лежу в ванне, закрываю глаза и думаю о том, что неплохо бы выпить джина с тоником. А вместо этого начинаю ломать голову над трудными для понимания вопросами этики и эстетики, как и должен был бы поступить в подобной ситуации денди. Тру себя мочалкой, мою голову, обильно смачиваю щеки пенкой и бреюсь с особой тщательностью, пока щеки не становятся гладкими словно яйцо. Приходит мысль выщипать брови - мои роскошные кустистые брови, но я все-таки решаю воздержаться. (Нелепость какая, брови выщипывать.) Не надо думать, будто все денди - суетливые, самовлюбленные воображалы с припорошенным кокаином носиком. (А вот от растительности в носу, к сожалению, все-таки придется избавиться.) Натираюсь бальзамом после бритья с "экстрактом коры баобаба", как говорится на этикетке, под мышки - дезодорант, тальк как обычно и легкий намек на лосьон после бритья. И, наконец, облачившись в подобранное заранее одеяние, неторопливой, но уверенной походкой (хотя, увидь меня Кэт в эту минуту, она наверняка подумала бы, что я недавно заработал чрезвычайно болезненную мозоль, - да что с нее взять, не разбирается в таких вещах) прохожу в гостиную. Задерживаюсь на краткий миг в библиотеке, беру с полки словарь и нахожу слово "иератический", подношу к губам палец и, в напряженной задумчивости эстета глядя в окно, размышляю про себя: "Иератический. Да-а…" Затем возвращаю на место словарь, беру яркое подарочное издание под названием "Золотой век", ставлю компакт-диск с музыкой Шопена и растягиваюсь на диване. Настоящий денди. Не томящийся меланхоличный жиголо, безнадежно и безответно влюбленный, а эстет, чей разум занят более возвышенными вещами.
Само спокойствие и умиротворенность.
Глава 10
И вот тогда-то и начали происходить удивительные совпадения.
Наименее примечательным из них стала встреча в одном низкопробном, декорированным под ирландский бар заведении. (Из тех, которые никто никогда не посещает.) Мы с Майлзом забежали туда чего-нибудь выпить, как вдруг совершенно неожиданно наткнулись на… кого бы вы думали? - на Клайва с Амритой, которая только что вернулась из Дели, с празднования "свадьбы века".
- Вот так встреча! Привет-привет! - восклицаю я, устремляясь прямиком к нашей парочке. Оглядываюсь через плечо и представляю друзьям Майлза: - Познакомьтесь, мой старый приятель, Майлз. Майлз, это Амрита. Она устроилась в "Орме, Одсток и Олифант" незадолго до того, как я сам трагически оставил свой пост. А с Клайвом вы уже встречались. Мы к вам присоединимся, не против?
Клайв смотрит на меня с зарождающейся ненавистью: придя сюда с Амритой, он сильно рисковал, зная, что в любой момент может выплыть его полное невежество в области палеоантропологии, зубов, деревянных башмаков и прочего, и он будет позорнейшим образом изобличен. Ну вот, а теперь и подавно произойдет что-нибудь ужасное - раз поблизости сидит Дэниел Своллоу. Дружок просто ради забавы его поднимет на смех. Подлый завистник.
- Итак, - говорю я, ловко подтягиваю табурет ногой и усаживаюсь напротив Амриты, устремив на нее пытливый, смешливый и обезоруживающий взгляд. - Как поживает антропология?
- Ну, вот, приехали, - бормочет себе под нос Клайв.
Красотка-индианочка улыбается и кивает, изящно потягивая из бокала коктейль: водку с тоником. Боюсь, она уже смекнула, что я собой представляю, - судя по ее взгляду.
- Думаю, вы с Клайвом уже выяснили - у вас общие интересы, - поясняю я.
- Да, ты не ошибся, - говорит мой друг, нисколько не меняясь в лице. - Правда, мы занимаемся немного разным.
- Правда? А я думал, у тебя тоже палеоантропология.