- Безопасность здесь на высшем уровне. Или должна быть на высшем. - Пенроуз принялся разглаживать помятые лацканы своего пиджака - следствие непроизвольных проявлений его пылкого темперамента. - У нас собственная полиция. Очень тактичная и действенная - до тех пор, пока в ней нет нужды… Эти коробейники проникают всюду. Странным образом прогресс обходит их стороной. Выройте вокруг Монпарнасской башни ров глубиной сто футов - они через пять минут будут на ее крыше.
- А что в этом страшного?
- В том смысле, какой вы имеете в виду, - ничего. Хотя напоминание о непредсказуемом внешнем мире, конечно, действует на нервы.
- Опавший лист? Внезапный ливень? Птичий помет на рукаве?
- Да, что-то вроде этого. - Пенроуз заставил себя успокоиться, обхватив руками свою мощную грудную клетку. - Кстати, расизмом здесь и не пахнет. У нас тут кого только нет - американцы, французы, японцы. Даже русские и восточноевропейцы.
- А черная Африка?
- На самом высоком уровне. Мы здесь настоящий плавильный котел. На Ривьере всегда так было. Главная валюта сегодня - талант, а не богатство или роскошь. Забудьте о преступности. Важно то, что обитатели "Эдем-Олимпии" сами себя считают своей полицией.
- Что не соответствует истине - но заблуждение это полезно, да?
- Именно. - Пенроуз хлопнул меня по плечу, демонстрируя свой шутливый настрой. - Пол, я уверен, вы здесь будете счастливы.
Дорога поднималась вверх по густо засаженным деревьями северо-восточным склонам бизнес-парка - ни Канн, ни далекого моря отсюда не было видно. Мы остановились у автоматически закрывающихся ворот, и Пенроуз набрал на панельке трехзначный номер. Белая металлическая решетка беззвучно поднялась, допуская нас в этот анклав, отделанный по последнему слову современной архитектуры, - на ближайшие полгода он должен был стать нашим домом. Сквозь кованые плетения калиток я видел безлюдные теннисные корты и бассейны, ждущие возвращения владельцев. Над безукоризненно вылизанными садами висел дух той благополучной кататонии, которую можно купить только за деньги.
- А медицинский персонал?.. - Джейн наклонила голову, слегка ошеломленная этими представительными улицами. - Они все здесь живут?
- Только вы и профессор Уолтер, глава сердечно-сосудистого отделения. Можете называть это просвещенным эгоизмом. На душе спокойнее, если знаешь, что поблизости есть хороший кардиолог и педиатр на тот случай, если у жены приступ стенокардии, а ребенок подавился галетой.
- А вы? - спросил я. - На случай, если неожиданно накатит депрессия?
- Ну, с этим-то до утра они доживут. Я обитаю в поселке с другой стороны горы. Наш склон обращен на север - так сказать, сумрачный мирок для людишек помельче. - Пенроуз улыбнулся сам себе, радуясь случаю высказаться откровенно. - Заправилы компании, от которых зависит доступ к кормушке, считают, что они-то не нуждаются в психиатрической помощи.
- А на самом деле?
- До поры до времени. Но я над этим работаю. - Пенроуз чуть подался вперед и показал в просвет между платанами. - Сбросьте газ, Джейн. Вы почти дома. Отныне вы живете в предместье рая…
Глава 3
Умопомрачение
Гигантский саговник протянул свои желтые ветви над плитками дорожки и отливающей хромом, вскинутой в прыжке фигуркой дельфинчика к лакированной парадной двери. За бугенвиллией, вьющейся по внешней стене, я разглядел обтекаемой формы балконы и зубчатую крышу большой виллы в стиле арт-деко - ее зеленоватые с синим скаты напоминали гофрированные паруса. Окна-иллюминаторы и световые люки на крыше, казалось, выходили в 1930-е годы - в исчезнувший мир Коула Портера и пляжных костюмов, лесбиянок-морфинисток и шикарных портретов кисти Тамары де Лемпика. Все сооружение было недавно покрашено заново, и фосфор, примешанный к белой краске, придавал поверхности чуть ли не люминесцентные свойства, словно эта изящная вилла представляла собой какой-то астрономический инструмент, который вел отсчет тайного времени "Эдем-Олимпии".
Это даже на Джейн произвело впечатление: не успели мы выйти из пыльного "ягуара", как она принялась разглаживать на себе помявшиеся в дороге брюки. В доме царила тишина, но где-то в саду был бассейн, наполненный неугомонной водой. Из-за отраженных ее неспокойной поверхностью зайчиков ровные стены виллы казались щербатыми. Этот же свет рябил в солнечных очках Джейн, отчего вид у нее стал какой-то раздраженный и уязвимый, как у посетителя киностудии, который ошибочно забрел в декорации не того фильма. Пенроуз почти инстинктивно подошел к Джейн, снял с нее очки и решительно сунул ей в руку.
От дороги к алюминиевым воротам рассчитанного на три машины гаража вел бетонный пандус. На нем стоял зеленоватый "рейндж-ровер" службы безопасности "Эдем-Олимпии". К водительской дверце джипа прислонился охранник в форменной одежде - стройный, довольно светлокожий негр с тонкими и почти восточноафриканскими чертами: узким носом и высоким лбом. Лезвием перочинного ножа он чистил кнопки своего мобильного телефона и молча наблюдал, как мы разглядываем дом.
Пенроуз представил нас. Говорил он через плечо, стоя спиной к охраннику, словно окружной уполномоченный - с деревенским старостой.
- Джейн, это Фрэнк Гальдер. Если понадобится, он в любое время на связи. Фрэнк, помогите доктору Синклер занести багаж в дом.
Охранник как раз собирался усесться в свой "рейндж-ровер". Он открыл дверь, и я на пассажирском сиденье увидел "Ночь нежна". Моего взгляда он избегал, но, когда повернулся к психиатру, заговорил уверенно и спокойно.
- Меня ждут в офисе, доктор Пенроуз. Я должен отвезти в аэропорт мистера Нагамацу.
- Фрэнк… - Пенроуз поднял руку, разглядывая на солнце неровные кромки своих обгрызенных ногтей, - мистер Нагамацу может подождать пять минут.
- Пять минут? - Гальдер, похоже, был поражен этими словами, словно Пенроуз просил его задержаться на пять часов или пять лет. - Служба безопасности, доктор, это как швейцарские часы. Все зависит от организации. Это высококлассное время, и вы не можете просто по своей прихоти останавливать систему.
- Знаю, Фрэнк. А человеческий мозг - что-то вроде этого замечательного старого "ягуара", о чем я вам все время и толкую. Мистер Синклер еще не оправился после серьезной травмы. А доктору Джейн нельзя уставать - у нее слишком важные пациенты.
- Доктор Пенроуз… - Джейн возилась с замком "ягуаровского" багажника, пытаясь скрыть смущение, в которое ее вогнали эти препирательства. - У меня хватит сил отнести в дом мой чемодан. Вместе с Полом.
- Нет-нет, Фрэнк горит желанием вам помочь. - Пенроуз вскинул руку в сторону Джейн - помолчите, мол. Он неторопливо направился к Гальдеру, повел плечами в полотняном пиджаке, а потом расправил их перед охранником, как боксер на взвешивании. - И потом, мистер Синклер - летчик.
- Летчик? - Гальдер взглянул на меня, его резко очерченные ноздри сузились, словно преграждая доступ запаху дорожного пота, исходившему от моей несвежей рубашки. - Летаете на планерах?
- Да нет, на самолетах. Я служил в Королевских ВВС. А дома в Англии у меня есть старенький "Гарвард".
- Ну, если летчик, - Гальдер взял у Джейн ключи и открыл багажник, - тогда другое дело.
Оставив Гальдера таскать чемоданы, мы направились к дому. Пенроуз отпер кованую калитку, и по тропинке, которая вела на застекленную террасу, мы вошли в тишину сада.
- Очень любезно с его стороны, - сказал я Пенроузу. - Таскать чемоданы входит в круг его обязанностей?
- Нет, конечно. Он мог бы пожаловаться на меня, если бы захотел. - Радуясь своей маленькой победе, Пенроуз сказал Джейн: - Я люблю все поставить с ног на голову, чтобы адреналин выделялся. Чем больше они вас ненавидят, тем больше ходят перед вами на цыпочках.
Джейн оглянулась на Гальдера, который затаскивал чемоданы через калитку.
- Не думаю, что он вас ненавидит. У него вид разумного человека.
- Вы правы. Гальдер слишком высокомерен, чтобы презирать кого бы то ни было. Но это не повод обманываться на его счет.
За домом располагался просторный сад с теннисным кортом, окруженной розовыми кустами беседкой и бассейном. У неспокойной воды стояли несколько пляжных кресел, и от влажных подушек под солнечными лучами поднимался пар. Я подумал - уж не Гальдер ли, поджидая нас здесь, устал и, быстренько раздевшись, выкупался. Потом я заметил красный мяч на трамплинной доске - с его пластиковой поверхности еще стекали капли. Я внезапно представил себе, как этот угрюмый молодой охранник скачет, словно теннисист, у задней линии вдоль кромки бассейна и швыряет мяч, чтобы поймать его, когда тот, ударившись о поверхность и взбунтуя воду, отскочит от дальней стенки.
Пенроуз и Джейн шли впереди, а когда я добрался до террасы, меня обогнал и Гальдер. Я стал подниматься по ступенькам, и он посторонился.
- Спасибо, что помогли, - сказал я ему. - Мне бы с этими чемоданами не справиться.
Он замер на мгновение, уставившись на меня своим оценивающим взглядом, в котором не было ни симпатии, ни враждебности.
- Это моя работа, мистер Синклер.
- Это не ваша работа, но все равно спасибо. Я попал в небольшую авиакатастрофу.
- Сломали колени. Вот уж не повезло, так не повезло. - Он говорил с американским акцентом, хотя и приобретенным где-то в Европе - может быть, работал охранником в местном отделении "Мобил" или "Эксон". - У вас коммерческая лицензия?
- Частная. Была, пока ее не отобрали. Теперь я издаю книги по авиации.
- Теперь у вас будет время написать свою. Многие вам позавидовали бы.