Еще раз вздохнув, я мужественно взвалила его руку себе на плечо и, мерно шатаясь, побрела провожать до дому. В одном из проходных двориков он попросил отдохнуть минутку, и я с готовностью согласилась, измотанная не меньше - если не больше, него. Мы приземлились на шаткую скамеечку.
- Знаешь, я решил не отпускать тебя. Я хочу, чтобы ты пробыла здесь со мной всю ночь.
Я так обалдела от подобного заявления, что в первые несколько секунд не знала, что ответить, и только тупо, по-рыбьи, открывала и закрывала рот.
- Ты что, ополоумел? Меня там друзья ждут, и вообще, почему я должна тут с тобой сидеть?.. По-моему, долг по отношению к своей совести я выполню с лихвой - доведу тебя до дома.
- Хорошо, я отпущу тебя. Только сначала переспишь со мной. Как тебе такой вариантик?
От такого 'вариантика' меня передернуло.
- Мудак, - я рывком вскочила, но он крепко держал меня за локоть.
- Дернешься - руку сломаю!
И тут меня прорвало. Из глаз брызнули слезы - то ли злости, то ли страха. Поджилки под коленями мелко затряслись.
- Значит, вот она, твоя благодарность - за мою помощь, за то, что мне было до тебя дело?!.. Я как дура перлась с тобой, переживала, чтобы ты не сдох по дороге, а ты в ответ грозишься меня изнасиловать и руку в придачу сломать!
- Прости. Я не буду тебе ничего ломать - просто сядь и выслушай меня. Я ведь к тебе обратился потому, что у тебя глаза добрые.
- Отлично! Добрые глаза - замечательный повод для изнасилования! Я-то, дура, всегда думала, что на это толкают мини-юбки и обтягивающие джины, ан нет, оказывается, опаснее всего иметь добрые глаза!..
Несмотря на столь пламенную речь, я продолжала изрядно трусить и с обреченностью приговоренного к казни прискамеилась рядом с ним.
- Ладно, я пошутил. Я ничего не могу, даже если б и захотел - импотент полный. Не бойся. Хочешь, я расскажу тебе кое-что, девочка, от чего у тебя волосы встанут дыбом?
- Можно подумать, тебе нужен мой ответ.
- Ты права: мне нужен скорее слушатель, чем собеседник.
Он ослабил хватку на моей руке, устроился поудобнее и начал свой монолог (по мере которого мой 'хаер' и впрямь подозрительно зашевелился). Обыкновенным будничным голосом.
- Родился я в шестьдесят пятом. В восемнадцать лет я убил своего первого человека. В пьяной драке. Но, знаешь, тогда я не почувствовал всей прелести этого, всего смака. А потом я пошел на войну, и на войне уже понял, что это приятно. Мне понравилось убивать. Потом я вернулся. И был облом. Весьма неуютно себя чувствовал, пока не нашел работу по душе - стал киллером. И вот теперь мне много лет, я спился и опустился. Я скоро сдохну, по всей видимости. И у меня есть к тебе один вопрос: что мне делать?
Я вновь опешила, в который раз за сегодняшний день. Очень хотелось бросить ему с гордым и пренебрежительным видом: 'Я что, выгляжу как дельфийский оракул?' Вместо этого тихо сказала:
- Не знаю. Попробуй измениться…
- Мне кажется, я не сумею.
'Тогда, поскорее подыхай', - но эти слова, по понятным причинам, я не озвучила.
Еще с полчаса он плакался мне на судьбу. Глаза периодически закатывались, и тогда слова застревали в горле. Рассказывал о войне, о 'зачистках'… нечто столь жуткое, что моя память, в целях самосохранения, почти ничего из этого не удержала.
Я сидела тише мыши, чувствуя, что его клонит в сон. Он медленно, но верно сбивался с мыслей, клевал носом… потом захрапел. (Из-за сильного запаха йода я не учуяла поначалу принятого им алкоголя.) Я выждала пару минут, а затем, осторожно расцепив его пальцы на своем локте, дала такого стрекача… Причем ноги даже на бегу тряслись от пережитого.
Пулей долетев до 'Трубы', я кинулась к Сэнсу. Он уже не играл, а болтал с кем-то, зачехляя гитару.
- Сашенька, пожалуйста, пойдем, а?..
- Я уже собираюсь. А к чему такая спешка?
- Потом все расскажу, не сейчас! Так мы идем?..
- Ладно, тогда цепляй девчонок - и двинули.
- Спасибо, Сашенька!
Я кинулась на поиски подруг, и спустя малое время мы уже бодро шагали к месту нашего сегодняшнего приюта. Всю дорогу меня колотило, но я категорически отказывалась отвечать на вопросы. Всё случившееся нужно было сначала переварить, осмыслить, дождаться, пока оно перейдет из разряда впечатлений в разряд воспоминаний. А потом уже можно рассказывать. Или забыть насовсем.
Мы благополучно добрались и кое-как разместились на более чем скромных и неудобных спальных местах. Естественно, ни о какой повторной ночи с Сэнсом, полной ласки и тепла, в таких условиях мечтать не приходилось. Моя тяжелая голова коснулась подушки, вернее, чего-то отдаленно на нее похожего…
- Только, пожалуйста, не надо нотаций! - выпалила я, открывая глаза в своем предсонном мире и оглядываясь по сторонам в поисках Спутника.
Я была несказанно рада, что он пришел, что бойкот кончился, и пыталась замаскировать эту радость.
Мдя… Пренеприятнейшее местечко выбрал он для нашей с ним прогулки на этот раз. Видно, рано обрадовалась. Я не стояла, не сидела и не лежала - но парила в полуметре от бескрайнего океана. Океана грязи - спасибо хоть, не благоухающего.
Герой моих грез сидел по грудь в этой гадости, поэтому определить, во что он одет, было затруднительно.
- Какие нотации, что ты, радость моя! Присоединяйся, - он похлопал по булькающей субстанции рядом с собой. - Это весело. Давай же!
- Я не полезу в эту мерзость!
- Солнышко мое, да ты последнее время именно в ней и обитаешь! Только твоя грязь невидимая, но от этого не менее отвратительная. А это, - он шлепнул ладонью сильнее, подняв веер коричневых брызг, - просто утрированный наглядный пример.
Он поднялся в полный рост и, зачерпнув горсть грязи, швырнул ее мне в лицо.
- Ты что, окончательно с ума сошел?! Или он изначально у тебя не присутствовал?
Я попыталась оттереть мордашку, но в итоге лишь перепачкала руки и футболку.
- Это же весело, здорово! Что же ты не участвуешь? - Он вновь зачерпнул полную ладонь мерзкой жижи. - Ты не замечала, как любит народ смотреть бои в грязи? Особенно, если борются женщины - полуголые, скользкие, с трясущимися, как желе, телесами…
- Прекрати, пожалуйста! Не надо! У меня без того был сегодня нелегкий день. И без твоих подсказок понимаю, что моя жизнь далеко не снежно-белого цвета.
- Что тебе мешает измениться?
- А может, мне не нравится скучное, правильное и выверенное по линеечке?
- Тогда присоединяйся! Это должно быть тебе по нраву, - следующий шматок грязи влепился мне в волосы.
- Почему ты все доводишь до крайностей?! Кроме белого и черного есть еще целый спектр цветов. Не только из снега или из грязи состоит наша жизнь - в ней множество других веществ.
- И в каких из них ты предпочитаешь плескаться, маленькая?
Он исчез из моего поля зрения. И последние слова произнес мне прямо в ухо, стоя за моей спиной. Мне стало жутковато: никогда прежде он не сокращал настолько дистанцию между нами.
- Я не знаю. Я не философ и не ученый, я просто человек. Что ты ко мне привязался?!
- Тебе нравится этот мир?
- Нет. Разве кому-нибудь с нормальными мозгами может такое понравиться?
- Так исправь его.
Две обжигающе холодные ладони легли на мои плечи. Я вздрогнула. Прежде он никогда меня не касался.
- Скажи, каким местом я напоминаю тебе всемогущего демиурга данной галактической системы?
- А ты попробуй. Главное, помни: грязь, если время прокрутить вспять, становится тем, чем была когда-то - деревьями и камнями, людьми и их чувствами.
- Чувствами-то как?..
- Здесь тысячи роз, подаренных и забытых, миллионы писем, сожженных или сгнивших, тьмы подарков, рассыпавшихся в пыль… Разве не во всем этом обрели материальность страсти и мысли людей?
- И как я смогу повернуть время вспять?
Я постепенно проникалась его странной завораживающей речью.
- Надо только развести руки в стороны и громко сказать, что всего этого нет - того, что вокруг тебя. Есть лишь прошлое - самый счастливый и прекрасный его миг. Только надо очень сильно верить в это - до самых кончиков ресниц. Ну что, попробуем?
- Я не знаю. Я не уверена…
- Чур, не подглядывать!
Он закрыл мне ладонями глаза. По щекам потекли струйки грязи… нет, пусть будет не так. Вода… пронизанная теплыми лучами солнца. И небо наверху бирюзовое, а не бурое. Деревья, рвущиеся к облакам растрепанными кронами. Воздух пропитан запахом трав и заткан узором из бабочек. В реке лошади, рассекающие гладкими телами ее упругие струи…
- Забавно: для тебя самый лучший миг прошлого - это мир до людей. Но я, в сущности, иного и не ждал.
Его ладони вспорхнули с моего лица, и я открыла глаза.
И тут же с радостным визгом упала в мягкую зелень, стелющуюся под ногами, и несколько раз перекувырнулась.
- Скажи, это всё я сделала?
- Ты. А я тебе немножко помог - самую капельку.
Сегодня на нем был темно-серый бархатный плащ, белая рубашка и узкие черные джинсы. И что удивительно - все идеально чистое.
- Спасибо. Ты сделал мне чудесный подарок!
- Это не подарок - это очередное наставление, которые ты так не любишь. Запомни: все можно вернуть и от любой грязи очиститься. Главное - поверить, очень сильно поверить, что самый счастливый миг прошлого может стать настоящим.
- Ну, не порти впечатления, не грузи, а?
- Ладно, не буду. На сегодня достаточно - ступай к своим снам.
На этих словах он приготовился исчезнуть - раствориться в траве, деревьях и небесах восставшего из грязи дивного мира.