- Мистер Морони, вы говорили серьезно? Насчет дополнительного кредита? Он ничем не ограничен?
- Не ограничен, - улыбнулся он.
Я повернулся к Базу.
- Ты получишь требуемую сумму на двух условиях: я получаю половину акций твоей новой компании и закладную на твои самолеты после амортизации в течение двенадцати месяцев. И то и другое получает компания "Взрывчатые вещества Корда".
Баз расплылся в улыбке:
- Заметано, старина!
Я почтительно повернулся к мистеру Морони.
- Не будете ли вы так добры оформить все, как надо? А то мне необходимо вернуться домой именно сегодня.
- С удовольствием, мистер Корд, - улыбнулся банкир.
- Тогда, пожалуйста, оформите ему кредит на тридцать тысяч.
- Но… погоди. Я просил только двадцать пять, - вмешался Баз.
- Знаю. Но сегодня я узнал одну вещь. Глупо одалживать деньги впритык. Рискуешь потерять все. Если хочешь, чтобы заемщик справился, ему надо дать побольше, чтобы он мог спокойно работать.
* * *
У моего отца были самые роскошные похороны в нашем штате. Присутствовал сам губернатор. Я закрыл на этот день завод, поэтому церквушка была набита до отказа, и не все поместились.
Мы с Риной стояли одни, впереди остальных. До меня доносился тихий плач. Плакали мексиканки с завода. Джейк Платт хлюпал носом у меня за спиной.
Но Рина, его жена, не плакала. Не плакал и я, его сын.
10
Ночь была теплая, хотя в раскрытые окна из пустыни прилетал ветерок. Я беспокойно ворочался, сбрасывая простыню. День выдался длинный: сначала похороны, потом обсуждение планов с Макалистером. Я устал, но заснуть никак не мог. Слишком много мыслей роилось у меня в голове. Уж не так ли чувствовал себя мой отец, когда шаги в его комнате не стихали после того, когда весь дом уже спал?
За дверью раздался какой-то шум. Я сел в кровати и резко спросил:
- Кто там?
Дверь отворилась, и я различил смутно белеющее лицо. Остальное ее тело в черном пеньюаре растворялось в темноте.
- Я решила, что ты еще не заснул, Джонас. Мне тоже не спится.
- Беспокоишься за свои деньги? - язвительно спросил я. - Чек вон там, на комоде, вместе с другими бумагами. Подпишешь отказ от прав - и он твой.
- Дело не в деньгах.
- Ну, а в чем же? - холодно поинтересовался я. - Пришла сказать, что сожалеешь? Выразить соболезнования?
Она подошла к самой кровати и посмотрела на меня.
- Не надо говорить такие вещи, Джонас, - просто сказала она. - Конечно, он был твой отец, но и я все-таки была его женой. Да, я очень сожалею.
- Интересно, о чем? - бросил я. - Не о том ли, что он не успел оставить тебе больше? Или, может, о том, что вышла за него, а не за меня? - Я горько рассмеялся. - Ты ведь его не любила!
- Не любила, - напряженно сказала она. - Но я уважала его. Он выше всех мужчин, которых я знала.
Я промолчал.
Неожиданно она присела на край кровати и горько расплакалась, закрыв лицо руками.
- Прекрати, - резко сказал я. - Плакать поздно.
Она отняла руки от лица. Серебряные слезы катились по ее щекам.
- Поздно для чего? - в сердцах воскликнула она. - Поздно его любить? Я ведь пыталась. Но я просто не способна любить. Не знаю, почему. Просто я такая. Твой отец это видел и понимал. Вот почему я вышла за него замуж. Не ради денег. Это он тоже понимал. И ему было довольно того, что я ему давала.
- Ну, а если так, чего же ты плачешь?
- Потому что мне страшно.
- Тебе страшно?! - рассмеялся я. Это никак с ней не вязалось. - Чего же ты боишься?
Она выудила сигарету откуда-то из складок пеньюара и, не зажигая, вложила в рот.
- Мужчин, - коротко бросила она.
- Мужчин? - переспросил я. - Ты, и боишься мужчин? Да ты же прирожденная…
- Вот именно, идиот! - гневно сказала она. - Меня пугают мужчины, их требования, их жадные лапы, их мысли об одном. Они прикрываются словами о любви, а хотят только одного! Трахнуть меня!
- Да ты совсем не в себе! - возмутился я. - Мы думаем не только об одном этом.
- Да? - спросила она и, чиркнув в темноте спичкой, осветила мое лицо. - А ты посмотри на себя, Джонас. Посмотри, как тебе хочется жену твоего отца!
Мне не нужно было смотреть: она была права. Я сердито выбил спичку у нее из руки. И внезапно она прильнула ко мне всем телом и покрыла быстрыми поцелуями мое лицо. Она тряслась от страха.
- Джонас, пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Только на одну ночь! Мне страшно быть одной!
Я поднял руки, чтобы отстранить ее. Под пеньюаром оказалось нагое тело. Мой гнев растаял, растворившись в водопаде желания. И отдавшись во власть владевшего мною демона, мы рухнули в пучины ада, созданного нашей необузданной страстью.
* * *
Я проснулся и посмотрел в окно, за которым только занимался рассвет. Потом взглянул на Рину. Она лежала на моей подушке, закрыв глаза рукой. Я осторожно прикоснулся к ее плечу. Она убрала руку. Глаза у нее были ясные и спокойные. Она грациозно встала и накинула пеньюар. Я наблюдал за тем, как она идет к комоду.
- Ручка в правом верхнем ящике, - подсказал я.
Она достала ручку и подписала отказ от претензий.
- Ты даже не читаешь, что в нем? - спросил я.
- А зачем? Все равно ты никогда не получишь больше, чем я согласилась дать.
Она взяла чек и копии. У двери она обернулась.
- Когда ты вернешься с завода, меня уже не будет.
Секунду я смотрел на нее.
- Тебе не обязательно уезжать.
Она посмотрела на меня, и мне показалось, что я вижу в ее глазах тень печали.
- Нет, Джонас. Не получится.
- А вдруг?
- Нет, - повторила она. - Пора тебе освободиться от влияния отца. Он был человеком значительным, но и ты таким станешь. По-своему.
Я молча закурил. Дым сигареты обжег мне легкие.
- До свиданья, Джонас, - сказала она. - Удачи тебе.
- Спасибо. До свиданья, Рина.
В следующий момент она исчезла за дверью, а я встал и подошел к окну. Красное солнце обещало жару. Вдруг я услышал позади звук открываемой двери. Мое сердце радостно встрепенулось: она вернулась!
Я обернулся и увидел Робера с подносом. Его белые зубы обнажились в мягкой улыбке.
- Я подумал, что вы не будете возражать против чашечки кофе.
* * *
Придя на завод, я увидел, что крышу уже начали красить в белый цвет. Усмехнувшись, я прошел внутрь.
Первый день на заводе выдался трудным. Казалось, все шло не то и не так, и я передал домой, чтобы обед приготовили к восьми. Однако дела удалось закончить раньше, и я вышел из машины у дома в половине восьмого, столкнувшись на ступеньках с Невадой. В руках он держал два чемодана. Он, видимо, тоже не ждал меня так скоро. Перебросившись со мной парой слов, он направился к своей машине и забросил в нее чемоданы.
- Куда это ты собрался со всем барахлом, Невада?
- Это все мое, - ворчливо ответил он.
- Не сомневаюсь. Просто я спросил, куда ты едешь.
- Уезжаю.
- На охоту?
Когда я был маленьким, именно в это время года мы с Невадой уезжали недели на две в горы.
- He-а. Насовсем.
- Постой-ка! - воскликнул я. - Ты же не можешь вот так взять и уйти!
- Кто говорит, что не могу?
- Я. Как я буду без тебя?
- Прекрасно, - медленно улыбнулся он. - Тебе больше не нужна нянька. Я наблюдал за тобой последние пару дней.
- Но… - запротестовал я.
Невада улыбнулся.
- Всякая работа когда-нибудь кончается, Джонас. На этой я оставался почти шестнадцать лет, но теперь мне нечего делать. Мне не нравится получать деньги ни за что.
Секунду я смотрел на него. Он был прав. Не в его характере было становиться мальчиком на побегушках.
- У тебя достаточно денег?
- Я шестнадцать лет не тратил ни цента. Твой папаша не позволял.
- Чем думаешь заняться?
- Повидаюсь со старыми приятелями. Повезем шоу "Дикий Запад" по побережью Калифорнии. Думаю, получился неплохо.
Мы неловко помялись, а потом Невада протянул мне руку.
- Пока, Джонас.
Чувствуя, что глаза у меня щиплет от слез, я сжал его пальцы.
- Пока, Невада. Не пропадай!
Он сел за руль, дал газ, прощально взмахнул рукой - и поехал.
- Не пропадай, Невада! - крикнул я ему вслед и проводил взглядом, пока тот не скрылся за поворотом.
Я вернулся в пустой дом, прошел в пустую столовую, сел за пустой стол.
Вошел Робер с конвертом в руках:
- Вот, мистер Невада просил вам передать.
Я открыл конверт и негнущимися пальцами достал записку, старательно написанную карандашом.
"Сынок! Я не умею прощаться, так что это все. Мне здесь больше нечего делать, так что пора уезжать. Всю жизнь мне хотелось подарить тебе что-нибудь на день рождения, но твой отец всегда успевал первым, он давал тебе все. Так что мне нечего было тебе дарить. В этом конверте то, что тебе по-настоящему хочется. Не волнуйся: я был в Рено у адвоката, так что все по закону. С днем рождения.
Твой друг Невада Смит".
Я посмотрел на другие бумаги, оказавшиеся в конверте. Это были акции компании "Взрывчатые вещества Корда", переписанные на мое имя.
В горле у меня стал ком. Вокруг меня было пусто. И я вдруг понял, что никогда не смогу жить в этом доме - для меня он все равно останется домом моего отца.
Я подыщу себе квартиру в Рено, а дом отдам Макалистеру. У него семья - и ему не придется тратить время на поиски жилья.