1
Фидельман бесцельно исчеркал сверху донизу весь листок пожелтевшей бумаги. Странные, неразборчивые рисунки, заляпанные чернильными кляксами слова, таинственные закорючки, искореженные тела в кипящем серном озере и тут же - стилизованный нагой силуэт, выходящий из пены морской. Не так плохо, хотя это скорее манекен, чем Афродита Книдская.
Крючконосый Скарпио, сидевший с левого, тощего бока бывшего студента живописи, поднял глаза от карт и покосился здоровым глазом на рисунки.
- Недурна. Это кто же такая?
- Да я и сам не знаю.
- Видно, вам не повезло.
- В искусстве и не то бывает.
- Тихо! - проворчал Анджело, хозяин, сидевший у правого, вздувшегося бока студента; лицо хозяина с двойным подбородком было словно вылеплено из сала. Он сбросил верхнюю карту.
Скарпио пошел с козыря, взял восьмерку и вышел. Он стал клясть пресвятую деву во все тяжкие. Анджело сопел. Фидельман выложил четверку и последние свои сто лир. Он осторожно взял туза и вздохнул. Анджело, с семеркой на руках, выбрал этот напряженный момент, чтобы сходить в уборную.
- Ждите меня! - приказал он. - Смотри за деньгами, Скарпио!
- Кого это повесили? - спросил Скарпио, глядя на фигуру в длинном пальто, болтающуюся на виселице среди других рисунков Фидельмана. Конечно, это был Зускинд - тень далекого прошлого…
- Да так, один знакомый.
- Кто такой?
- Вы его не знаете.
- То-то же!
Скарпио взял листок, прищурился и поднес поближе к глазам.
- А голова чья? - спросил он с любопытством. Длинноносая голова катилась вниз с помоста, где стояла гильотина.
Голова это или таз? - подумал Фидельман. Во всяком случае, рана выглядела страшно.
- По-моему, на меня похоже, - признался он. - Подбородок как у меня.
Скарпио ткнул пальцем в уличную сцену. На ней тоже он, этот белый негр, удирал от американского экспресса, а за ним погоня - гогочущая шайка конных ковбоев.
Смутившись при воспоминании о недавнем прошлом, Фидельман покраснел.
Уже прошло полночи. Они безвыходно сидели в душной конторе Анджело, маленькая голая лампочка спускалась над квадратным деревянным столом, на столе - колода пухлых карт, Фидельманова сотняжка и зеленая бутылка мюнхенского пива, из которой между ходами отхлебывал хозяин миланского Отель-де-Виль; Скарпио, его мажордом, секретарь и интимный друг, попивал черный кофе, а Фидельман только смотрел на него - ему ничего не полагалось. Каждую ночь они играли в сетто э меццо, в джин рамми или в баккара, и Фидельман проигрывал весь дневной заработок, все жалкие "на чаи", которые ему давали проститутки за мелкие услуги. Анджело молча забирал все.
Скарпио хихикал, поняв, о чем напоминала эта уличная сцена: Фидельман, оставшись без гроша в каменной серости миланских улиц, впервые в жизни залез в карман к американскому туристу, глазевшему на витрину магазина. Техасец, почувствовав, как его дернули, хватился бумажника и закричал караул. Карабинер дико вылупился на Фидельмана, тот бросился бежать, второй карабинер, в парадном мундире, верхом на коне, с грохотом поскакал за ним по мостовой, размахивая саблей. Анджело, чистивший ногти карманным ножичком перед своим отелем, увидал Фидельмана, затащил его за угол и провел через погреб в свою гостиницу Отель-де-Виль, прибежище проституток, деливших свои заработки с хозяином за позволение пользоваться номерами в гостинице. Анджело занес бывшего студента живописи в список жильцов, дал ему крошечный темный номер и, погрозив револьвером, отнял у него недавно продленный паспорт и содержимое бумажника, украденного у техасца. Анджело предупредил студента, что стоит ему пикнуть - и он донесет в квестуру, которой заведует его брат, что поймал опасного международного вора. Бывший студент живописи в отчаянии пробовал бежать и, нуждаясь для этого в деньгах, забрался утром в комнату Анджело и, вытащив чемодан из-под кровати, стал горстями таскать оттуда лиры и набивать карманы. Скарпио, случайно заглянувший в комнату, застал Фидельмана врасплох и приставил кинжал к его ребрам. И хотя тот безуспешно уговаривал его, что они оба могут отлично прожить на деньги из чемодана, дождался прихода хозяина.
- Горбатого могила исправит, - сказал Анджело и стал бить Фидельмана по щекам, сначала одной жирной рукой, потом другой, пока у Фидельмана слезы не потекли ручьем. Анджело на неделю приковал его цепью к койке в его комнате. После того как Фидельман поклялся, что он больше не будет, его отпустили и назначили "maestro delle latrine", заставив его за стол и квартиру ежедневно мыть жесткой щеткой тридцать уборных. Он также помогал Терезе, горничной с волосатыми ногами, которая страдала астмой, и был на побегушках у проституток. Бывший студент мечтал о побеге, но швейцар или его помощник дежурили у выхода круглые сутки. Из-за картежной игры - Фидельман был страстным картежником - он сидел без денег и все равно никуда уехать бы не мог, если бы даже ему было куда уехать. К тому же у него отняли паспорт, так что он тут и застрял.
Скарпио тайком ущипнул Фидельмана за бедро.
- Перестань, не то скажу хозяину.
Анджело вернулся и открыл карту. Дама. Семь с половиной - выигрыш. Он сунул в карман последние сто лир Фидельмана.
- Ступай спать, - распорядился он. - Завтра тяжелый день.
Фидельман поднялся на пятый этаж в свою каморку, подошел к окну, поглядел на темную улицу. Убьешься ли, если прыгнешь? Очевидно - убьешься, и он разделся и лег. Каждый вечер, а иногда и днем, он так выглядывал в окно. Однажды Тереза с визгом схватила его за ноги, увидев, как сильно он высунулся, и визжала до тех пор, пока клиент одной из девиц, голый мощный мужчина, не вбежал в комнату и не втащил Фидельмана обратно.
Иногда Фидельман рыдал во сне.
Он проснулся со страху, Анджело и Скарпио вошли к нему в комнату, но не тронули его.
- Можете обыскать все, - сказал Фидельман, - ничего вам не найти, кроме куска сухой булки.
- Заткнись, - сказал Анджело, - мы пришли предложить тебе кое-что.
Фидельман медленно приподнялся в постели. Скарпио вынул желтый лист бумаги, исчерканный его рисунками.
- Мы увидали, что ты умеешь рисовать. - Он ткнул грязным ногтем в нагую фигуру.
- Немного умею, - скромно признался Фидельман. - Так, балуюсь, смотрю, что получится.
- А скопировать картину сможешь?
- Какую картину?
- Нагую натуру. Венеру Урбинскую Тициана. Подражание Джорджоне.
- Ах, эту! - Фидельман подумал. - Эту, пожалуй, не смогу.
- Да это любой дурак сможет.
- Замолчи, Скарпио, - сказал Анджело. Он тяжело сел у изножья узкой койки Фидельмана.
Скарпио мрачно смотрел в окно на безрадостную улицу.
- В Лаго Маджоре, на Изола Белла, в часе езды отсюда, - сказал Анджело, - есть маленький замок, и в нем полно дрянных картин, и только одна картина - подлинный Тициан, что доказано тремя экспертами - один из них мой зять. Она стоит полмиллиона долларов, но ее собственник богаче самого Оливетти и продавать картину не желает, хотя один американский музей давно ломает голову, как бы ее заполучить.
- Очень интересно, - сказал Фидельман.
- Вот именно. Во всяком случае, картина застрахована по крайней мере в четыреста тысяч долларов. Конечно, если ее кто-нибудь украдет, продать все равно будет невозможно.
- Так чего же возиться?
- То есть что значит - возиться?
- Нет, я вообще, - растерялся Фидельман.
- Ты лучше послушай, тогда узнаешь, - сказал Анджело. - Предположим, ее украли, спрятали и требуют выкупа. Что ты об этом думаешь?
- Выкупа? - переспросил Фидельман.
- Да, выкупа, - сказал Скарпио, стоя у окна.
- Не меньше трехсот тысяч долларов, - сказал Анджело. - Для страховой компании это прямая выгода. На такой сделке они сэкономят сто тысяч долларов.
И он изложил свой план. Они сфотографировали Тициана со всех сторон, во всех ракурсах, с разных расстояний, подобрали лучшие цветные репродукции из разных книг. У них есть точные размеры полотна и каждой отдельной фигуры на нем. Если Фидельман сумеет сделать приличную копию, они закажут дубликат рамы, темной ночью отнесут копию в картинную галерею замка и увезут оригинал. Все сторожа там болваны, не заметят подмены в течение нескольких дней, а может и дольше, так что это лучше, чем просто вырезать картину из рамы. А в это время они перевезут картину в лодке через озеро и вывезут за границу, на Французскую Ривьеру. Итальянской полиции бешено везет - она всегда находит украденные картины, а во Франции с этим легче. А когда картина будет надежно спрятана и Анджело вернется в отель, Скарпио свяжется со страховой компанией. Ты только представь себе - какая сенсация! Страховая компания поймет весь блеск этой операции, и ей придется выложить денежки.
- Сделаешь хорошую копию - получишь свою долю, - сказал Анджело.
- Долю? - спросил Фидельман. - А сколько это будет?
- Во-первых, паспорт, - сказал Анджело осторожно, - плюс двести долларов наличными и - до свидания!
- Пятьсот долларов, - сказал Фидельман.
- Скарпио, - терпеливо сказал хозяин, - покажи-ка ему, что у тебя в брюках.
Скарпио расстегнул куртку и вытащил из висевших на поясе ножен длинный, зловещий кинжал. Фидельману и смотреть было нечего: он отчетливо почувствовал, как холодный клинок вонзается ему между ребер.
- Триста пятьдесят, - сказал он. - Мне нужен билет на самолет.
- Триста пятьдесят, - сказал Анджело. - Выдадим, когда сдашь готовую копию.
- А за материалы вы заплатите?