– Алдан, – сказал в раздевалке Геннадий, его соперник, шедший под номером два в сборной страны, – просьба, не покалечь, наслышан я про твои реактивные удары.
– Да, ладно, Гена, не преувеличивай, ты боксер не хуже, если не получше меня, да и опыта у тебя побольше, – ответил ему Алдан.
Алдан отбоксировал спарринг на "отлично". Не пропустил ни одного удара, задачу тренера выполнил – защищался великолепно. Однако, два раза, голова соперника "наткнулась" на его удары, и Геннадий успел побывать в нокдауне.
Не хотел Алдан, так вышло. На отходах Алдан отбрасывал от себя кулак. Удары были невидимыми, резкими, Геннадий их и не усек.
Для Геннадия это был хороший показательный урок, из которого он сделал выводы.
Сборная Союза выехала на сборы в Кисловодск. После изнурительного горного кросса боксеры выполняли упражнение на резкость, рубили дрова. Сколько нарубили, было известно одним лесникам – большая куча дров оставалась после каждой тренировки.
Хорошее и плохое, добро и зло всегда где-то рядом, в мгновенье от тебя.
Здоровенное полено отлетело от боксера-тяжеловеса и вонзилось в лицо Алдана. От удара он потерял сознание, его доставили в госпиталь. Была сделана операция. Предстояла еще одна. Для выздоровления необходимо было 6–7 месяцев, и еще неизвестно как срастется нос? Носа-то практически и не было, он был вдавлен поленом, хрящ был раздроблен. Врачи собрали его из ничего. Важно было восстановить лицо, ни о каких нагрузках не могло быть и речи, не говоря о занятии боксом в ближайшие годы. И не говоря о поездке на Олимпийские игры.
Судьба-злодейка? Рок? Роковая случайность. До Олимпиады остались считанные месяцы, недели. А он, номер один, – в госпитале, с сильнейшим сотрясением. Олимпиада для Алдана была закрыта.
На Олимпийские игры в составе сборной поехал Геннадий. И он, номер два, становится Олимпийским чемпионом – номером один в мире.
Сказитель "Книги судеб":
Мечты, надежды, грезы, стремления, тоже всегда где-то рядом, в секунде от тебя. Эта секунда сработала для Геннадия. Для Алдана сработало мгновение в сторону Зла. Так уж было написано в книге жизни Алдана. Судьба вновь захотела испытать его на прочность.
Алдан слушал радио, читал газеты. Страна встречала героев Олимпиады.
Он был рад за Геннадия. Но где-то внутри гнетущая, страшная тоска разъедала душу, сознание, нервы. Он лежал на больничной койке, одинокий герой, забытый всеми, никому ненужный. В госпитале Алдан получил известие о кончине матери.
* * *
Квартира, где остановились Алдан с Антоном, принадлежала друзьям-компаньонам Антона и предназначалась для приезжих гостей.
На стенах спальной комнаты были прикреплены плакаты с обнаженными женщинами, с могучими торсами культуристов, с героями западных кинобоевиков. Все это было безвкусно расклеено. На гвозде висели боксерские перчатки, палочки-нунчаки.
Был июльский "средний" вечер, часов десять, Алдан сидел на диване-кушетке в комнате, которая служила залом, и смотрел телевизор. Антон в соседней комнате, разместившись в кресле, читал журнал.
Во дворе раздались голоса молодых и, как Алдан позже понял, подвыпивших парней. Алдан подошел к раскрытому окну. Пестрая компания шестнадцати – восемнадцатилетних парней расположилась на скамейках. Алдан разглядел эти лица, их роднил отпечаток хмельной человеко – звериной радости.
Окно комнаты, где находился Алдан, было на втором этаже. В метрах тридцати от окон расположилась эта компания. Алдан слышал их голоса ясно и отчетливо.
Двор был сквозным, проходным, почему-то хорошо освещенным. Вернее даже, это был не двор, а проход между двумя домами.
Компания пополнялась, к ней присоединились "щеглы". Разговоры были о бабах, о сексе и прочем в том же духе.
Пара "щеглов" приспособила, пустую бочку, стоявшую у стены, под скамейку.
– Нехилый поджопник! – сказал один другому и пнул ногой по бочке.
– Да, нехилый подсрачник! – ответил второй.
Алдан встал со стула, отошел от окна, прилег на диван. Вспомнил свою "щегловскую" юность…. Стал засыпать, как его разбудили крики. Алдан снова подошел к окну.
– Кто этот бедный прохожий? – На бетоне лежал человек, которого жестоко и методично избивала кучка пацанов.
– Твари, – кричал лежащий человек, – гнилая свора! Шакалы!
Лексикон его был богат. "Он, по всей видимости, был блатной, но с другого района – "волк-одиночка"" – подумал Алдан.
Вскоре он замолчал.
– Тормози, – крикнул кто-то.
Все остановились, подались назад. Хозяином мерзкого голоса оказался амбал с детскими чертами лица, длинными, кучерявыми волосами. Он пнул жертву по голове, удар был сильным – лежавший колесом "волк-одиночка" прокрутился вокруг своей оси. Все заржали. Удар был явно всем по душе. Амбал продолжал демонстрировать зрителям удары ногой.
– Красавчик! – кричали "щеглы" с бочки, горя от страсти, и выплескивая набегавшие искренние эмоции.
Лица зрителей были захвачены зрелищем, а мордашки щеглов вдвойне выдавали радость, они видели это живьем, не по видео.
После каждого удара "волк – одиночка" издавал истошные вопли и стоны.
Алдана охватила тревога, ему стало жаль избиваемого человека. К нему подошел Антон.
– Что происходит? – спросил Антон.
– Бьют кого-то беспощадно, – ответил Алдан, – надо что-то предпринять, Антон.
Алдан прошел на кухню, выдвинул ящик стола, увидел ножи. Один из них внушил ему доверие, он взял его, остальные бросил за шкаф.
Вернулся в комнату, взял палочки-нунчаки, они показались ему легкими. Бросил палочки на диван. Подошел к окну. Избиение продолжалось.
– Ты что делаешь, Алдан? – спросил Антон, – зачем тебе нож? В твоем положении тебе не нужны неприятности. Мы приехали повидать Тимура. Не дай бог, случится непоправимое и все может пойти наперекосяк.
Антон забрал нож у Алдана, закинул его под диван.
– Ты прав, – сказал Алдан, – это у меня машинально сработало. Никогда не брался за ножи, старею. Нам и в правду, надо воздержаться, неприятности сейчас не нужны.
А в это время на улице амбал отошел от жертвы. Самодовольная улыбка пылала на его дебильном лице, он был героем.
– Добейте гниду! – крикнул он, придавая голосу хрипоту и важность.
Избиение вновь переросло в коллективное. Каждый хотел отличиться. В эту игру включились и некоторые щеглы….
– В этом городе нет советской власти?! Где милиция? Почему нет милиции? – произнес Антон. Он посмотрел на окна противоположного дома, заметил нескольких опиравшихся на подоконник мужчин, они спокойно раскуривали сигареты….
– Значит, здесь так принято, – сказал он Алдану.
– Глаз, мой гла-а-а-а-з! – завопил нечеловеческим голосом "волк-одиночка".
Вопль был настолько ошеломляющим и страшным, что все "шакалы" отбежали на пять-шесть метров. Даже туша – амбал – прыжком отскочил от добычи.
"Волк – одиночка", закрыв левый глаз, продолжал орать. Лицо его было изуродовано. Из-под прикрывавшей глаз ладони сочилась струйка крови. Какая-то неимоверная сила пробудила его, он встал. Парень по кличке "Измена", который до этого комментировал "выступление" амбала, проскользнул за угол дома. Щеглы застыли, полуоткрыв рты, перестав грызть семечки. В их глазах, да и в глазах всех "шакалов" ярко высвечивался испуг.
– Глаз, мой глаз, – простонал "волк – одиночка". Вокруг воцарилась мертвая тишина. "Шакалы" стали медленно отходить.
"Волк" сделал несколько шагов по направлению к столбу с фонарем. Поднял правую руку, указательным пальцем показывая на лампу фонаря. "Шакалы" и щеглы смотрели то на него, то на фонарь.
Мрачную тишину нарушило пение кузнечика. В доме напротив кто-то громко чихнул. Все оглянулись в сторону звуков экстазного чихания. Но никто не пожелал "Будьте, здоровы!" Затем снова повернули свои "кочаны" в прежнее положение.
"Волк" стал медленно убирать ладонь с глаза. На месте глаза показалась рассеченная, обезображенная кровью, бровь. Кровь продолжала стекать на лицо. "Волк" помог пальцами раскрыть веки левого глаза. Затем правой рукой прикрыл правый зрячий глаз.
Тишина … и внезапный крик – радость, крик – спасение:
– Вижу! Вижу!
Щеглы закричали в порыве искренней радости:
– Ура! – даже некоторое время хлопали. "Шакалы" стали ржать. Стресс, шок были сняты! И "волк-одиночка" выдавил из себя смех!
Амбал первым перестал балдеть. Дебильное лицо нахмурилось, на нем появился стыд за пережитый испуг.
– Че ржете?! А ты, свинья, че гогочешь? Козел паршивый!.. Я тебе ща оба моргала выколю. – Он подошел к "волку". – А ну заткнись, сука!
"Волк" продолжал смеяться.
– Заткнись, сука! – И ударил его по животу.
Тот не прекратил смеха, амбал повторил удар, "волк" повалился на землю….
Здоровенный детина продолжил избиение, правда, уже избегая ударов по голове. Испуг сошел с лиц "шакалов", все обошлось.
– Антон, так продолжаться не может, – сказал Алдан, – он забьет его до смерти. Надо остановить его.
Алдан направился к выходу.
– Ты прав, Алдан, и что же мы медлим?
Алдан с Антоном выбежали на улицу.
– Прекратите, вы забьете его, – выкрикнул Алдан.
Все обернулись в сторону Алдана и Антона.
– А это еще кто такие? – сказал амбал, – вам, что, жить надоело?