– Найди, найди. То-то я смотрю, ты со своими запросами все никак не женишься, – поддел его Федор.
Александр торжествующе сообщил:
– Уже нашел. Завтра у нас первая встреча.
– Где познакомился? Поделись опытом. На работе?
– В Интернете. Переписывались недели три, и вот решили встретиться. Умная, тонкая, тактичная, пишет без ошибок, – для меня это важно. Симпатичная.
– Ты еще не успел ей рассказать о своей аллергии? Прими совет человека бывалого – лучше пока молчи, – напутствовал его Андрей.
– Рассказал, конечно, – невозмутимо ответил Александр. – У меня есть свои вкусы. Почему бы ей об этом сразу не узнать?
Перед свиданием Александр надел новую рубашку, безупречный костюм с идеальной стрелкой на брюках, долго выбирал галстук. Один казался ему слишком манерным, другой – простоватым, третий – безвкусным…
Для свидания Александр выбрал одно из своих любимых питерских заведений, куда пришел раньше назначенного времени. "Узнает ли она меня, ведь видела только на фотографии?" – с волнением думал Александр. Она подойдет к нему, мило и приветливо улыбнется, и скажет: "Здравствуйте, Александр. Вот и я".
В кафе вошла стройная девушка в открытом летящем платье. Обрадованный Александр привстал, но тут же понял, что ошибся – это не она. Девушка прошла за столик в глубине зала. Какой-то парень обнял ее.
Пока Александр за ними наблюдал, он выпустил из поля зрения входную дверь. Приближающийся звук торопливых шагов заставил его резко обернуться.
– Ты Шурик? Ну, привет!
– Э-э… привет. Вы кто?
– Родное сердце, что с тобой? Ты не узнал меня, пупсик?
Он в ужасе разглядывал девушку, пока она не спеша пристраивала свой плащ на вешалку. Черные ногти. Лиловая помада, почти синяя. Вместо женственного платья – черный балахон. Темные массивные сапоги на толстой рифленой подошве. Копна волос морковного цвета с асимметричной челкой до самых глаз. Совсем не узнать то милое, тонкое лицо, которое так нравилось ему на фотографии в Интернете… Спохватившись, он привстал из-за стола, но его галантность осталась незамеченной.
Девушка шумно опустилась на стул.
– Родное сердце, извини, что опоздала. Ты уже что-нибудь заказал?
– Ничего страшного… в смысле, ничего страшного, что опоздали. Вот меню, выберите себе что-нибудь.
– Ты меня удивляешь. Мы с тобой что, на "вы"? В письмах ты был совсем другой!
В письмах в последнее время они действительно перешли на "ты". Но эта девушка не похожа на незнакомку, которой он писал! Сейчас перед ним – посторонний человек, как к нему еще обращаться? "Это ты удивлена? Кто бы говорил!" – подумал он. А вслух сказал:
– Да, действительно, на "ты"…
– Тааакой мужчина! В костюме и при галстуке – это что-то. Я думала, ты в джинсах, в свитере, по-простому.
Заметив его растерянность, она воскликнула:
– Я смотрю, ты от меня тоже тащишься?
– Ну… в общем-то, да. Это ты тонко подметила.
– Да какие там тонкости, – самодовольно усмехнулась она. – От меня все мужчины обычно в шоке.
– Я тоже представлял тебя совсем другой… по письмам. И по фотографии тоже.
– Ну, фотография там – полный отстой. Лень было другую размещать. А вот письма я пишу душевно. Все говорят. У меня за сочинения всегда пятерки были.
Пора заканчивать этот цирк, решил Александр. Хоть бы кто-нибудь позвонил на мобильный! Тогда можно было бы уйти, сославшись на срочные дела.
Вышло по-другому. Телефон зазвонил у девушки, она отошла к стойке бара. Сквозь шум голосов и музыки до него донеслись обрывки ее фраз. Ему показалось, что разговаривала она совершенно нормально, не так, как с ним. Совсем другая лексика, интеллигентные интонации.
"А может, ее внешний вид и поведение – это спектакль? Спектакль, который предназначается только мне?" – заподозрил Александр и решил проверить свою догадку.
Когда она вернулась за столик, он встретил ее словами:
– Солнце мое, ты меня убила. Кинула меня одного! Как это понимать, милое… или как там его, близкое сердце?
– Родное, – удивленно поправила она. – Родное сердце.
Девушка посмотрела на него внимательно и с прищуром. И после недолгой паузы улыбнулась так мило и лукаво, что он немедленно исключил из списка аллергенов лиловую помаду. Через несколько секунд они смеялись.
– Сначала я просто решила тебя подразнить, – призналась она, когда перестала смеяться. – А на что ты рассчитывал, когда сообщил мне об этой своей аллергии?
– Да я и сам не знаю, – растерялся он. – Просто написал и все. Чтобы ты знала о моих вкусах, наверное…
– И я должна была продемонстрировать, что соответствую всем твоим требованиям? И ты составишь свое мнение обо мне по этим ничего не значащим, формальным признакам?
Он пожал плечами, а девушка продолжала спрашивать.
– Скажи честно: если бы я сообщила, что мне нравятся мужчины только в кожаных брюках и кожаных жилетках, а на остальных у меня аллергия, как бы ты оделся на первую встречу?
– Скорее всего, не пришел бы совсем. Но ведь ты пришла… и я очень рад.
Она изящно положила ногу на ногу, и список аллергенов уменьшился еще на один пункт. Тяжеловесные сапоги прекрасно подчеркивали стройные длинные ноги.
– Я рада, что мы поняли друг друга… Понимать – это вовсе не значит быть во всем одинаковыми, заниматься одним и тем же, – она воодушевленно развивала свою мысль. – Например, я не жду, что твое сердце будет замирать от волнения как у меня, когда речь заходит о маленькой парикмахерской, которой я руковожу. И моя голова не закружится от радости при виде юридических документов, в которых ты прекрасно разбираешься.
– А как же общие интересы, которые сближают людей? – спросил Александр, улыбаясь.
– Главное – не ограничивать мир собственными представлениями, дать возможность каждому быть собой и не сдерживать движение вперед… Ну что? Уже не сердишься? Мир?
Вместо ответа он поманил к себе официанта и сказал, обращаясь к девушке:
– По-моему, нам давно пора сделать заказ… родное сердце.
Шеф просит прощения
В этой стране столько наречий и диалектов, что ее жителям, даже говорящим на одном языке, бывает трудно понять друг друга.
Мне хотелось догнать его и спросить: "Зачем сбегать с собственного дня рождения, где все собрались вас поздравить?" Но я не решилась. Шеф сухо сказал: "Мне некогда, празднуйте без меня" – и удалился, громко хлопнув дверью. Будто поставил в разговоре последнюю точку.
У нас в офисе было принято собираться за общим столом в дни рождения и праздники. Шеф не возражал, но присутствовал только на официальной части. Когда накрывался стол ко дню рождения, он говорил несколько похвальных слов имениннику, иногда вручал премию в конверте и тут же удалялся к себе. А в этот раз он ушел, едва выслушав первое поздравление в свой адрес.
Сотрудники с недоумением посмотрели ему вслед. И только шестидесятилетняя дама, бывшая научная руководительница шефа, хозяйка маркетингового центра, восторженно воскликнула:
– Байрон, да и только! Девочки, куда вы смотрите? Разве его холостое существование не бросает вам вызов?
В ответ многие пожали плечами. Торт разрезали в напряженном молчании. Но за чаепитием общее напряжение уменьшилось, и женский коллектив принялся обсуждать интересующую всех тему.
– Не человек, а настоящий айсберг, – высказалась одна сотрудница. – Глупо стараться растопить эту глыбу женским обаянием. Многие пытались, только ничего у них не вышло.
– Он так отгородился от людей, что разглядеть в нем интересного мужчину почти невозможно. Посмотрите на его глаза! Они похожи на льдинки. В них нет и намека на мужскую заинтересованность, – возмущенно вторила ей другая сотрудница.