Один год у Лукьяна жила восьмилетняя внучка из города. У девчушки болели ноги, и родители отправили ее к деду в деревню. Лукьян мазал ноги внучки мазями из трав, поил ее топленым молоком, договорился с директором поселковой школы, чтобы Савелию в сумку клали школьные задания на неделю, а осла приучил после сыроварни подходить к школе. Через год внучка поправилась и вернулась к родителям, но Савелий по-прежнему после сыроварни подходит к школе. В его сумки суют газеты - для Лукьяна.
По утрам Лукьян удит рыбу в старице. Рыбы в старице - ловить, не переловить, но воду затягивает ряска, и поплавок тонет в зеленой каше. Лукьян использует собственное "инженерное изобретение": делает кольцо из можжевелового прута, разгоняет шестом ряску и бросает обруч в чистую воду; кольцо не дает ряске сплываться, и в него можно спокойно забрасывать снасть.
Днем во дворе Лукьян строит лодку для директора сыроварни Жоры. Рядом среди щепы и стружек бродит всевозможная разноцветная живность: куры, индюки, ручной журавль Фомка.
Длинноногий Фомка веселяга: распушит пепельное оперение и танцует, играет сам с собой: поднимет с земли щепку, подбросит в воздух, снова ловит. Фомка следит за порядком на дворе: заметит, петухи дерутся, - подскочит, заворчит, затопает, а то и ударит клювом драчунов. А соберутся индюки вместе - Фомка сразу к ним, прислушивается - о чем они бормочут, смотрит - кто что нашел.
В жару Фомка стоит в тени сарая, точно часовой, или вышагивает вдоль забора и смотрит на реку. Заметит, баржа показалась - предупреждает Лукьяна криком.
Однажды весной Фомка исчез и объявился через неделю… с подругой; вбежал во двор, заголосил, закружился. А журавлиха боится, не подходит, топчется за изгородью.
Начали журавли строить гнездо на крыше дома: натаскали прутьев, смастерили что-то вроде корзины, внутри устелили пухом, а снаружи вплели колючки, чтобы никто не своровал яйца. Через некоторое время из гнезда стали подавать голоса желторотые птенцы, и у Фомки с журавлихой забот прибавилось.
Вскоре журавлята подросли, стали бегать по крыше, спускаться во двор и все разглядывать. В такие минуты журавлиха беспокоилась; носилась взад-вперед по крыше, кричала, размахивала крыльями, а Фомка спокойно ходил по двору, присматривал за своими детьми - он-то прекрасно знал, кто главный в птичьем царстве.
В середине лета Фомка повел журавлят к реке обучать рыболовству. Первое время журавлята только воду баламутили, ничего не могли поймать, потом наловчились - гоняли рыбу строем, как солдаты.
Осенью журавлята совсем окрепли, и журавлиное семейство переселилось на болото, где жили их собратья. Журавлиная стая готовилась к отлету на юг, отъедалась рыбой и лягушками.
Обедает Лукьян за столом перед домом. Ко времени обеда во двор изо всех закутков и дыр спешат кошки и собаки. Они обитают около дома, у сарая и просто в кустарнике; одни - местные, друге - поселковые, третьи - просто приблудные, неизвестно откуда. Вся эта кошачье-собачья братия тактично напоминает Лукьяну про обеденное время: сидят молча невдалеке, только призывно смотрят в его сторону да посапывают и перебирают лапами.
Случается, какой-нибудь невыдержанный пес, вроде Артамона, фыркнет: "Хватит, мол, ерундой заниматься! Закругляйся! Самое время перекусить да в тенек на боковую". Понятно, Лукьян подкармливает животных и, как всякая щедрая душа, не скупится на угощения.
Во время обеда некоторые, совсем ручные, лезут чуть ли не на колени к старику, другие, одичавшие, схватят кусок и драпака.
Один котенок то и дело впрыгивает на стол - готов поесть с Лукьяном из одной миски - этот шкет вообще нешуточно привязался к старику - целыми днями лежит у его ног. Лукьян конопатит нос лодки, и он рядом, Лукьян переходит на корму, и котенок за ним плетется. Воспитала этого котенка одинокая курица, которая почему-то живет не в курятнике, а под причалом. Спускаясь к реке, Лукьян не раз видел, как из-под крыла курицы выглядывает пушистая мордаха. Курица тоже подходит к обеду, но не поесть, а побыть рядом с котенком - такая трогательная мамаша.
Больше всех вокруг стола крутится Артамон, нагловатый рыжий пес. Он одним из первых появился у Лукьяна и потому считает себя хозяином: то и дело задирает ногу и метит угол дома, лодку, изгородь: "Все, мол, наше, - его и мое".
Как только Лукьян откладывает инструмент, Артамон срывается с места, подбегает к столу и клянчит еду. Проглотит, начинает теребить лапой старика: "Давай еще, чего там!" Вымогатель тот еще! Съедает больше всех, да еще отгоняет других собак и не прочь кусок из чужой миски сцапать. Здесь, правда, Лукьян соблюдает справедливость и разным скромникам, стоящим позади, сам подносит еду.
Бывает, Артамон сопровождает Савелия, когда тот тащит молоко на сыроварню, но доходит только до окраины поселка - боится поселковых собак.
Появляется во дворе и огромный, с барашка, кот - морда круглая, как сковородка, шерсть - сплошь бурые клочья. Мальчишки зовут его Ипполитом.
Как-то Ипполит поймал воробья и, прежде чем сожрать, решил поиграть: выпустил из пасти, смотрит наглыми глазами на птаху, шлепает лапой: "Давай, мол, потрепыхайся напоследок". Серый комок лежит перед его носом, капли крови застыли на крыле. Что только Лукьян ни делал! Подкрадывался, звал Ипполита ласково, пытался отвлечь, напугать, заманить рыбой - ничего не помогало! Кот схватит воробья, отбежит и продолжает измываться над жертвой.
В другой раз идет Лукьян по деревне, вдруг видит - на террасе одной дачницы Ипполит трясет клетку с птицей. Птица мечется, кричит.
Вышла хозяйка, замахнулась на кота, а он знай себе просовывает лапу меж реек, все порывается птаху зацепить. Хозяйка лупит кота тряпкой, а он шипит, хвост трубой, глаза из орбит лезут.
Лукьян подбежал, помог отодрать Ипполита от клетки.
- Ну и злодей! - вытирая пот со лба, проговорила хозяйка.
- Злодей, - согласился Лукьян, - но и ему достается от собак - вон все уши в шрамах, - и дальше, вздохнув, философски заключил: - Так уж в природе все устроено - вечная борьба за жизнь.
Самая исполнительная и смышленая во дворе - Зина, черная непоседливая собачонка с живым бегающим взглядом. Лукьян услышит тарахтенье моторки, усмехнется:
- Зина, иди посмотри, кто там подошел к причалу?
И Зина несется. Если причалили какие-нибудь рыбаки или туристы, предупредительно гавкнет, если путевой катер - заскулит, отчаянно завиляет хвостом. Или Лукьян пошутит:
- Зина, посторожи лодку. Я схожу в поселок.
Зина садится рядом с лодкой и с максимальным усердием охраняет. Издали - умора! Неподвижно сидит маленький сторож около махины-посудины.
Как-то Лукьян видит - Зина подкрадывается к ящику с провизией; уши прижала, лапы дрожат, украдкой посматривает на старика, но заходит со стороны лодки, чтобы остаться незамеченной; подкралась и пытается лапой отодвинуть задвижку на ящике - и столько хитрости у воришки!
Частенько Зина выслуживается перед Лукьяном: тот позовет какую-нибудь собаку, а Зина забежит вперед и улыбается, ползет на животе, а то и перевернется на спину - показывает свою преданность.
Если же старик погладит другую собаку, Зина прижмет уши и обиженно уходит со двора.
- Они такие же, как мы, только постоять за себя не могут, - говорит Лукьян. - И чего люди все норовят научить их понимать человеческий язык?! Куда проще самим научиться изъясняться по-ихнему.
В дождь собаки и кошки прячутся в сарае - сидят и лежат молча, прижавшись друг к другу. Бывает, последним влетит Артамон, шумно отряхнется, забрызгивая соседей холодными каплями, наступая лапищами на спящих, проберется в середину сарая и займет лучшее место на мешковине.
На Зину Артамон вообще не обращает внимания, хотя она считается красивой собакой. Когда-то перед ее конурой просиживали породистые собаки дачников, был даже один пес-медалист.
- А тут какой-то замызганный Артамон - и не замечает! - усмехается Лукьян. - Ясное дело, ей обидно.
Как-то Зина три дня не появлялась. "Наверно, в поселке", - предположил Лукьян, но опросив посельчан, выяснил - Зину не видели. А потом вдруг Лукьян заметил, что Фомка как-то странно себя ведет: во время обеда схватит кусок хлеба со стола и летит к лесосеке.
Лукьян решил последить за ним, пошел в сторону кустарника и увидел Фомку на опушке - он раскачивался на своих ходулях у края заброшенного пересохшего колодца.
Старик заглянул в колодец, а на дне… Зина жует черную корку. Увидела Лукьяна, залилась радостным лаем, запрыгала на скользкие, покрытые грибами, деревянные стенки.
Лукьян спустился на дно колодца, а когда выбрался с Зиной наружу, она стала ползать у его ног, лизать ботинки и вся ее сияющая морда так и говорила: "Ну и натерпелась я страху. Думала, уже не выбраться мне отсюда. Ладно хоть Фомка подкармливал…"
Однажды Зина ощенилась. У нее появилось шесть черных щенков. Лукьян сколотил конуру, настелил внутрь соломы, Зина перетаскала щенков в новое жилище и с того дня никого не подпускала к своему потомству.
Как-то к Лукьяну прикатил на "Москвиче" директор сыроварни Жора.
- Ну как продвигается строительство моей лодки? - спросил Лукьяна.
- Продвигается помаленьку, - поглаживая посудину, ответил старик. - Вот уже борта начал обшивать.
- Вижу, медленно продвигается, - определил Жора. - Плохо ты, дед Лукьян, организуешь рабочий день. Небось много времени в старице торчишь, рыбешкой запасаешься или самогонку потягиваешь, а?..
- Всякое случается, - усмехнулся Лукьян.
- Через сколько думаешь закончить строительство? - обходя каркас лодки, прогундосил Жора.
Лукьян закурил папиросу.
- А кто знает. Может, через недельку, может, через две.