Как-то Генка предложил нам с Сашкой построить во дворе шалаш. Мы с радостью согласились и начали таскать разные палки и проволоки, куски фанеры, обрезки жести. В разгар нашего строительства подошел Борька и некоторое время с усмешкой наблюдал за нами.
- Давай, помогай! - сказал ему Генка.
- Еще чего! - хмыкнул Борька. - Но знаю, где есть хорошие доски. Сможешь починить мою авторучку, принесу доски, - он протянул Генке авторучку с оборванной пипеткой.
- Дома попробую починить, - Генка положил авторучку в карман.
А Борька ушел и вскоре вернулся с хорошими гладкими досками. Мы не знали, что он начал ломать пристройку к бойлерной, где раньше обитала Найда, и принялись укладывать доски, как вдруг появился электромонтер дядя Витя и, без обычной "электромонтерской" улыбки, даже с негодованием, обратился к Борьке:
- Ты что ж, разрушитель, одно лечишь, другое калечишь?! Живо тащи доски обратно! Вздумал тоже! Ломать-то - не строить, ума не надо.
Борька понес доски, а дядя Витя повернулся к нам с Сашкой.
- Советую вам строить шалаш не здесь, а на речке. Там подручного материала полно. И устройте соревнование - кто лучше построит.
Генка подхватил этот совет на лету, и даже развил его: предложил представить, что мы потерпели кораблекрушение и очутились на необитаемом острове - каждый в отдельности, как Робинзон Крузо.
На речку отправились впятером: Генка, мы с Сашкой, Борька и, как всегда, с нами увязался Юрка Фетисов.
На берегу Генка разметил каждому по клочку земли с кустами тальника, за которым "остров" кончался - каждому ровно десять шагов.
Генка построил просторную хижину: каркас сделал из веток, крышу из лопухов; для двери использовал кусок мешковины. Затем приспособил под мебель отполированные водой коряги и булыжники.
Мы с Сашкой соорудили неплохой шалаш. Нашли на нашей территории брошенные рыбаками корявые удилища и рогульки, составили из них пирамиду и забросали ветками с густой листвой. У Юрки тоже кое-что получилось: что-то вроде навеса из прутиков и травы.
Борька вначале последовал примеру Генки - начал строить хижину. Он старался изо всех сил, все время подглядывал за Генкой, пытался повторить его действия, но все Борькины конструкции разваливались одна за другой. Мы с Сашкой втайне радовались этому - наконец-то Борька не задирал нос, даже наоборот - выглядел растерянным.
Промучившись часа два с хижиной, и так ничего и не сделав, Борька решил скопировать наш с Сашкой шалаш, но и здесь у него ничего не получилось - его сооружение рухнуло от первого дуновения ветерка. Тогда Борька какой-то железкой стал копать землянку, и выкопал приличную нору, но когда залез в нее, земля обвалилась и засыпала незадачливого строителя - мы еле успели вытащить его за ноги.
- Ты, Борька пропадешь на острове от холода и голода, - заключил Сашка.
- Можно считать, что ты уже умер, - вставил я.
Юрка ничего не сказал, только хихикнул.
А Генка великодушно пригласил Борьку в свою хижину.
- Будешь в ней Пятницей.
- Нет уж, спасибочко! Пятницей не буду, - зло процедил Борька. - И не забудь починить авторучку! - он круто развернулся и зашагал к домам.
А на другой день, когда мы пришли на речку, все наши жилища были сломаны.
Страх
Одно время я боялся темноты, с наступлением сумерек обходил стороной темные закутки и подвалы; если же с ребятами забирался на какой-нибудь чердак, от каждого шороха волосы вставали дыбом. Все оттого что среди ребят только и было разговоров про домовых, леших и водяных. Эти последние вселяли в меня особый страх. Несколько раз я пробовал плавать вечером в темной воде, но всегда казалось - вот-вот за ногу схватит водяной и утащит в глубину.
Днем, когда солнце просвечивало толщу воды и виднелось дно, я никого не боялся: первым бросался в речку или вбегал на дощатый пружинящий настил, под которым вода бурлила и пенилась, и нырял в шипящие завитки. Однажды мы с Сашкой накупались до того, что еле стояли на ногах, и прилегли отдохнуть в Генкин шалаш (он его восстановил и сделал лучше прежнего). Мы так устали, что не заметили, как уснули.
Я проснулся от холода, вокруг стоял полумрак; сквозь ветки шалаша виднелись корявые кусты. Сашка крепко спал. Внезапно послышались шорохи, и в шалаш кто-то бросил песок. Потом еще несколько раз. Я онемел от страха и стал осторожно озираться по сторонам, но никого не разглядел. Кидать песок перестали, но тут же в кустах загорелись и снова погасли чьи-то глаза. А потом на речке что-то гулко плеснуло, и многоголосое эхо прокатилось по всему берегу.
Я приподнялся и увидел того, кого боялся больше всего, - бородатого водяного. Он медленно выходил из воды, волоча за собой… водяного змея. У меня затряслись руки и внутри все заледенело. Водяной потоптался на берегу, повесил змея на дерево и начал разжигать костер.
Я растолкал Сашку и показал на водяного.
- А этого старичка я знаю, - сказал Сашка и побежал к костру.
Спустя несколько минут я тоже вылез из укрытия. Почему-то сразу посветлело, и на водяном даже издали различались обыкновенные телогрейка и болотные сапоги. Приблизившись, я отчетливо увидел, что змей на дереве - всего-навсего рыбацкая сеть, а горящие глаза в кустах - светляки.
- Хм, еще один пират, - усмехнулся старичок, когда я подошел. - Отогревайся! Замерзли небось.
После этих слов я почти пришел в себя, но какая-то смутная тревога еще оставалась.
- В нас кидали песок, - сказал я.
- Какой песок? - спросил Сашка.
Я пожал плечами, а старичок ухмыльнулся.
- Кто ж мог кидать? Я тут уж давно. Вроде бы, кроме меня, некому, а я таких шалостей не люблю. Это небось "боли-голова" стреляла.
- Какая "болиголова"?
- Обычная. Вон ее кусты возле шалаша. Как перезреет, так лопается и брызгает… А вы что ж, пираты, домой не спешите? Родители уж небось заждались.
- Сейчас окунемся и побежим, - Сашка прыгнул в воду.
Без всякого страха я последовал за ним.
Вода была теплая, с дрожащими, утонувшими звездами; мы с Сашкой набирали их в ладони.
Непонятное
Наши с Сашкой отцы вместе ходили на работу, а после работы часто вместе заглядывали в пивную; наши матери вместе обсуждали события во дворе и вообще все на свете. И конечно, мы с Сашкой не отставали от взрослых - все дни напролет проводили вместе. Даже когда не было никаких дел. Просто забирались на бойлерную, и сидя плечом к плечу сверху рассматривали двор.
- Вон пошел Борька, - говорил Сашка, хотя я и сам отлично видел "разрушителя".
- Он закаляется, - добавлял Сашка. - Лужи не обходит, комаров на себе не бьет.
- Он живодер, - говорил я. - И ничего не умеет делать. Даже шалаш не мог построить. Его попугай умнее, чем он.
Сашка кивал - был полностью со мной согласен.
Некоторое время мы молча обозревали двор в надежде увидеть что-нибудь интересное, Но ничего интересного не замечали.
- Вон на клумбе сидит Юрка, кормит собак печеньем, - говорил я, хотя Сашка и сам прекрасно видел сына аптекаря.
- Юрка слюнтяй, - усмехался Сашка. - Ему только б в фантики играть.
Вот так мы с Сашкой частенько сидели на бойлерной и все рассматривали, обсуждали то да се. Обычно ничего интересного во дворе не происходило и мы просто убивали время. Как-то сидим, вдруг видим - во дворе появилась наша одноклассница Галька Котельникова. Это уже было интересно.
Надо сказать, мы с Сашкой старались девчонок не замечать, но это нам плохо удавалось. По какой-то непонятной причине мы их замечали, и даже очень. Тем более таких, как Галька, которые что-то из себя строят: все время молчат и таинственно хихикают, а если и говорят, то какие то странные слова - "Очень мило", или "Я дивлюсь".
В Гальку почему-то влюблялись все мальчишки. Вначале влюбился Борька: чуть завидит ее, показывает ловкость - сделает стойку на руках, залезет на пожарную лестницу. Но однажды свалился и сразу разлюбил Гальку. Видимо от удара вышибло всю его любовь.
Потом в Гальку влюбился Юрка: подолгу смотрел на нее, улыбался, сиял, расцветал. Как-то даже подарил ей коробку с фантиками. И Галька согласилась дружить с ним, но быстро поняла, что он полный рохля - не умеет ни плавать, ни кататься на коньках, ни бегать на лыжах. В общем, Галька порвала с Юркой всякую дружбу, а заметив, что он продолжает на нее пялиться, отлупила его пеналом.
Мы с Сашкой многого не понимали в Гальке и от этого злились на нее. Злились, и в то же время хотели разгадать непонятное в ней. И вот в тот день, когда она показалась во дворе, мы стали осторожно за ней наблюдать.
Галька осмотрелась, прошлась по вытоптанному пятаку, нашла палку и прочертила классики. И запрыгала из клетки в клетку. Мы кинули в классы камень - просто чтобы обозначить свое присутствие, чтобы Галька заметила нас и оценила наше геройство, ведь не каждый может влезть на бойлерную.
Галька подняла голову и, увидев нас, демонстративно отвернулась.
Мы слезли с бойлерной, и сделали слабую попытку заговорить с ней.
- Ты к кому пришла? - спросил Сашка.
- К слюнтяю Юрке небось, - с издевкой вставил я.
Галька фыркнула:
- Очень мило, что вы бросили камень. А если б попали в меня? - она пропрыгала весь класс и сдула волосы со лба. - Я дивлюсь, неужели вам нечем заняться? Непонятные какие-то. Вот Гена… он всегда что-то делает, придумывает интересное…
Она снова осмотрела двор.
- Вы не знаете почему он не выходит из дома? И сестры его почему-то нет. Непонятно…