И такое самоуничижение находило на отца. Все от того что он ко всему подходил с высокой меркой.
5.
Однажды, в знойный полдень, возвращаясь с рыбалки, мы подошли к опушке леса, и отец сказал:
- Хочешь посмотреть бой хищников?
- Где? - удивился я.
- Здесь, прямо сейчас. Это заслуживает пристального внимания… Ты много раз встречал этих хищников на лугу и у озера, и они первые пускались от тебя наутек. Они очень маленькие, эти хищники, но свирепы не меньше, чем их большие собратья. Они тоже прячутся в зарослях, и выслеживают добычу, и неожиданно нападают из засады.
Отец свернул с тропы и остановился около родника, на дне которого кипели песчинки.
- Вот здесь, - он лег за трухлявый пень.
Я распластался рядом. Над нами закачались крупные стаканчики колокольчиков - меж них блестела паутина.
Только мы замаскировались, как в паутинную сеть плюхнулась большая с металлическим блеском муха; запуталась и отчаянно зажужжала. И сразу откуда-то из-под листьев к ней устремился паук: забегал вокруг мухи, опутывая ее нитями. Но муха была сильная - все время рвала паутину и не давала пауку приблизиться. Тогда паук неожиданно стал обрывать паутину вокруг пленницы, и муха, освободившись, улетела.
- Не справился, - объяснил отец. - Теперь починит сеть и снова сядет в засаду. Скоро какая-нибудь бабочка-растяпа наткнется на его бредень. Паук парализует ее укусом и высосет… Но это еще что! Давай-ка посмотрим, кто обитает в пне. В нем всегда немало насекомых… По крайней мере парочку жуков наверняка обнаружим…
Отец отломал от пня кусок коры, и тут же в траву свалился черный жук с рогом на голове. Пробежав под травами, жук полез на стебель лопуха; внезапно скользнула тень какой-то птицы, и жук-носорог сразу упал, поджал лапки и замер. Отец хмыкнул:
- Притворился мертвым, хитрец!.. Иногда путается и окаменевает, когда вообще видит что-нибудь загадочное. На всякий случай. Такая тонкость… А некоторые жуки пугают своих врагов, принимая страшные позы… А жук-бомбардир выбрасывает из брюшка едкую жидкость, устраивает настоящий взрыв. Любой преследователь остановится ошарашенный, а жук в это время убежит.
В стороне застрепетала стрекоза; присела на цветок и замерла.
- Вот и стрекоза тоже, - сказал отец.
- Что стрекоза?
- Тоже хищник. Да еще какой!
- Не может быть!
- Точно! Присмотрись, комаров щелкает на лету, - отец встал, отряхнул брюки.
Я тоже вскочил.
- А оса! - сказал отец. - Думаешь, она сластена? Только сок в цветочках пьет?
- Да.
- Ничего подобного. Как бы не так. Тоже хищник. Жало-то у нее какое! Помнишь, тебя ужалила? Тебе и то больно было. А каково, к примеру, мотыльку? Сразу падает замертво, - отец поднял удочки, и мы снова вышли на тропу.
- А светляки? - все сгущал краски отец.
- И светляки хищники? - удивился я.
- То-то и оно! Улиток съедают!
Мы уже отошли от леса, и отец усмехнулся:
- Вот такие огорчительные наблюдения! Это данность, от нее никуда не деться. Но ты, наверное, понял, что все эти хищники полезные. Представляешь, сколько было бы комарья и мошкары, если б не они?
- Сколько?
- Тучи! Вот сколько! Если б не они, да еще лягушки.
Выдержав паузу, отец продолжил:
- Но, конечно, мало радости, если все в мире построено на чувстве страха, опасности, что сильный поедает слабого. Хотелось бы, чтобы все умирали своей естественной смертью. Но так уж устроен мир - тут ничего не попишешь. Поэтому и существует равновесие в природе. Есть добро и есть зло. И есть хорошие люди, и есть плохие. Только хороших все же больше. Несравнимо больше. Как ты считаешь?
6.
Отец привил мне любовь к дождям. Когда чуть моросило и за запотевшим стеклом лишь виднелись водяные капли, отец говорил:
- В такой дождь хорошо работается. Давай-ка, я почерчу, а ты порисуй. Изобрази что-нибудь этакое - как мы плывем на яхте. Предпочтительно в южные страны, там солнца больше.
Когда лил сильный дождь и по стеклу с хрустом лупили косые стеклянные плети, а в лужах лопались огромные пузыри, отец восклицал:
- Смотри! Дождь, точно проказник портной, сшивает белыми нитками дома с деревьями, небо с землей!.. А не побегать ли нам наперегонки под дождем?! Для закалки!
Мы сбрасывали ботинки, выскакивали на крыльцо и сразу глохли от плещущего шума.
- Кто первый добежит до телеграфных столбов, тот чемпион поселка! - отец поднимал руку и начинал отсчет: - Раз, два, три, старт!
Мы бежали босиком по скользкой траве; отец сразу вырывался вперед, но вскоре, изображая хромоту, притормаживал и мы финишировали одновременно.
После дождя прямо на размытой обочине дороги мы, выкапывали каналы, наводили мосты, воздвигали дворцы из глины… Когда появлялось солнце, наши сооружения подсыхали и становились твердыми, как памятники - все прохожие охали и ахали.
- Мечта о Венеции, - объяснял отец, давая понять, что наши планы (в смысле путешествий) простираются достаточно далеко.
Вряд ли прохожие понимали этот намек, тем не менее уважительно обходили наши "мечтания"; некоторые говорили отцу:
- Веселый вы человек. Легко вам живется - никаких забот.
- Абсолютно никаких! - соглашался отец, но тут же добавлял: - Только сегодня. Ведь не каждый день бывают красивые события - такие тропические ливни и столько материала для работы, - он кивал на глину и улыбался - то ли простодушно, то ли иронично - каждый понимал по-своему.
7.
В конце лета родители так "приобщились к природе", что решили задержаться в поселке до первого снега. Я это решение встретил с ликованием - еще бы! - ведь в поселке было гораздо интересней, чем в городе.
Однажды я построил в саду шалаш из стеблей подсолнуха; сверху набросал картофельную ботву - прекрасное жилище получилось. Натаскал в шалаш стручки гороха, морковь, репу; сижу, вдыхаю сладкий запах сухой листвы, поедаю овощи. Вдруг в шалаш заглянула мать.
- Слышишь, в огороде свистуны объявились? Того гляди весь урожай растащат.
- Какие свистуны?
- Свистуны-грызуны-суслики. Взял бы да и прогнал их.
Прибежал я в огород, а там, действительно, на грядках стоят два рыжих столбика; стоят на задних лапах, вертятся из стороны в сторону, пересвистываются. Я кинул в них комок земли, но они не убежали, а нырнули куда-то в листву. Я подошел ближе и увидел нору. Сунул в нее палку и внезапно сзади услышал свист. Обернулся, а суслики - на другой стороне огорода.
Вечером все рассказал отцу.
- Естественно, у них есть запасной выход, - объявил отец. - Ты вылей в их нору ведро воды, разбойники сразу убегут в поле и там выкопают новую нору.
На следующий день я вылил в нору два ведра воды, но спустя час суслики опять засвистели в огороде.
- Ладно, - сказал отец. - Подождем до заморозков, когда суслики впадут в спячку. Они крепко спят - ни за что не разбудишь. Раскопаем нору и отнесем разбойников в поле. Устроим им новое жилье - этакую шикарную квартиру.
Когда ударили заморозки, мы с отцом взяли лопату, начали раскапывать вход в нору; он был широкий, в клочках рыжей шерсти. Вскоре ход раздвоился: один упирался в кладовку, в которой лежали аккуратно сложенные метелки проса, огрызки моркови, какие-то корешки; другой заканчивался лункой - на ее дне лежали они, два толстых рыжих комочка. Они спали, тесно прижавшись друг к другу.
Отец долго смотрел на них, потом вздохнул.
- Знаешь что? Не так уж много они и съели. А зато свистели по утрам, и вообще с ними было весело. По-видимому, мы совершили ошибку, что вторглись в их владения. Ведь здесь, на участке, они считают себя хозяевами. Собственно, так оно и есть: и мы хозяева, и они. И по какому праву мы хотим их выжить? Почему нельзя соседствовать? С уважением относиться друг к другу? Терпеливо сносить чужие слабости?.. Съели пару морковок! Ну и что? И правильно сделали. И я на их месте съел бы. Ты и вовсе опустошил целую грядку - они ведь не возражали! Отметь эту тонкость.
По пути к дому отец развил свою мысль.
- Вот я все думаю: такая огромная наша планета, а людям все тесно, изгоняют животных из среды обитания. А поставили бы себя на их место. Каково им, животным, когда расширяются города, поселки, вырубаются леса?.. Да что там - на место животных! Некоторые свое-то место под солнцем не могут найти. Ссорятся за каждый метр земли, и забывают о главном в жизни. А главное в жизни человека что?
- Что? - поспешно выдавил я.
- Дружба с другими людьми! Все остальное второстепенно.
Надо сказать, дружбы у отца было - хоть отбавляй! Раз в неделю он приходил домой навеселе. Не пьяный - навеселе. Немного выпивал после работы с друзьями-сослуживцами. Они выпивали не для того, чтобы напиться, а чтобы "поговорить по душам"; за бутылкой вина строили планы на будущее и, при этом, уважительно относились к "мечтаниям" друг друга. Немного подтрунивали, но всегда в безобидной форме. Один друг отца мечтал жениться на "самой красивой девушке на свете", чтобы она "любила принимать гостей". Другой (фотограф-любитель) мечтал купить "первоклассную камеру", чтобы запечатлеть для потомков эти "исторические встречи". Отец мечтал о яхте, чтобы путешествовать, чтобы "исторические встречи" были "более продолжительными по времени" и приобрели "красивое звучание".
Позднее мать говорила:
- Конечно, они часто выпивали, и я побаивалась, как бы это не превратилось в привычку, но они были такие очаровательные пьяницы.