2
На дне распадка тихо журчал ручей, почти невидимый под черными камнями и салатно-зелеными подушками ягеля. Вдоль ручья густо кустилась береза. В ее зарослях молчаливыми парочками паслись куропатки, оставляя на камнях и ветках маленькие серые и коричневые перышки. Солнце висело над сопочной грядой, прогревая гудящий комарами влажный воздух.
- Нашел! - крикнул Пашка. - Уже четыре!
И поднял над головой серое длинное маховое перо. К нему, шлепая по сырым кочкам, подбежал Алешка:
- Это еще красивее, - выдохнул он, разглядывая изящный изгиб и блестящую поверхность пера.
- Пошли, куда посуше, - предложил Пашка, - подумаем, как их приделывать.
Они отошли от ручья и стали подниматься вверх по солнечному склону распадка. Минут через тридцать, на гребне сопки, они огляделись. Склон, по которому они пришли, был залит желтым медовым светом, противоположный склон тонул в синей тени, и даже отсюда можно было видеть, как вдоль него перемещаются призрачные комариные облака. Здесь, наверху, всегда дул ветер, и комаров сносило вниз.
- Смотри, там кто-то есть, - Алешка указал рукой.
В их направлении по северному склону гребня шагала маленькая человеческая фигурка. Человечек остановился, поднял голову и явно заметил их. Снова пошел, теперь уже точно к ним.
- Блин, - сказал Пашка, - куда ни пойди, везде кто-то бродит! Вроде малой какой-то… Чего он к нам прется?!!
- Не знаю… - сказал Алешка. - Он мешать не будет. Если что - прогоним.
Пашка кивнул. Они уселись на теплые плоские камни и разложили перед собой лук, тонкие ровные прутья, перочинные ножики, катушки ниток и перья. Перья, чтобы не улетали, придавили камешком.
- Ну, и чо? - спросил Алешка.
- Надо как-то крепить перья, - объяснил Пашка, - чтобы они ровными были и торчали одинаково с двух сторон стрелы. Ты крепи, как сам придумаешь, и я - тоже. Сравним, у кого лучше получилось.
Они взяли ножики и засопели от напряженных раздумий. Потом каждый начал резать прутик. Пашка расщепил конец прута и пытался закрепить перо в расщепе. Алешка старался процарапать кончиком ножа углубления в прутике, вложить в них перья и примотать нитками. Ни у одного из них толком ничего не получалось. Два пера уже были безнадежно испорчены, когда над камнями замаячила чужая черноволосая голова с узкими темными глазками.
Маленький бледнокожий мальчишка в пыльных брючках и синей спортивной кофточке подошел к ним на несколько шагов и остановился.
- Зайцев видели? - спросил он, отрывисто и нечетко проговаривая слова.
- А ты их чо, ловишь? - спросил Пашка.
- Нет, я зайцевое говно ем, - объяснил мальчишка.
- Зачем? - удивился Пашка и пристально поглядел в невозмутимое лицо незнакомца. - Ты вообще кто?
- Я - эвен. Вкусно, - ответил мальчишка сразу на оба вопроса.
- Вкусно? - снова спросил Пашка.
- Да, сладкое, - покивал головой пришелец. - Меня зовут Спиря. А вы кто?
- Индейцы, - сказал Алешка.
- А-а… - спокойно сказал Спиря. - А вы видели здесь зайцев?
- А у тебя глисты не заводятся? - спросил Алешка.
- Заводятся, - охотно подтвердил Спиря. - Мне их бабушка выводит. Она в больнице работает, медсестрой.
Он поморщился, вспомнив бабушку, глистов и больницу.
- Спиря, - спросил Пашка, - а ты умеешь перья к стрелам прикреплять?
- Да, - просто сказал Спиря. - Давай, покажу.
Он подсел к индейцам и взял в руки Пашкин ножик и прутик.
- Мне дед показывал, - пыхтя от усердия, гундосил Спиря.
Он аккуратно расщепил конец прута и вставил туда два подрезанных пера косым крестом. Потом подумал и для надежности обмотал голубенькими нитками с Алешкиной катушки. Подстругал острый конец стрелы.
- Все, - сказал он.
- А стрелять умеешь? - спросил Пашка.
- Да, пойдем покажу, - кивнул Спиря в строну кустов на дне распадка.
Возле ручья Спиря вложил стрелу в лук и пошел сквозь кусты, пригнувшись, шагая широко и плавно. За ним, подражая ему, сгорбатившись и раскорячивая ноги, шли Пашка и Алешка. Спиря недовольно морщился, слушая, как хлюпают их сапоги. Он делал вид, что раздражен, хотя его нисколько не раздражало присутствие этих русских. Ему нравилась их затея с луком и стрелами. Он хотел похвастаться, как умеет стрелять. Тем более что стрелять он не умел.
Дед-оленевод, низенький и толстый, приезжая в гости к детям и маясь бездельем в благоустроенной квартире, иногда одаривал Спирю крохами от наследия предков - пел ему, глядя в люстру, тягучие тундровые песни, учил делать стрелы при помощи кухонного ножа или бороться с волком. Волка, стоя на четвереньках, изображал сам дед.
- Уууу, кээре! За глотку хватай! За глотку! Выше! - кричал он Спире по-эвенски.
Показывал сам на себе, как именно нужно хватать, и тут же пытался укусить внука за воротник рубашки. Спиря валился на ковер и хватал деда за глотку. Скоро дед начинал кашлять. Потом долго сидел на ковре, смеялся и смотрел на внука радостными глазами-щелочками. Потом они шли на кухню, дед пил кирпичный чай и лениво курил старую, потертую трубку, давая иногда внуку затяжку-другую горького дыма.
- Кури! - говорил дед. - Комары кусать не будут.
Сейчас, в кустах, с чужим луком в руках, Спиря гордился тем, что он эвен.
- Вы волков не бойтесь, пока я с вами, - объяснял он русским. - Волки эвенов боятся. Мы их душим. Вот так!
Он показывал, как именно эвены душат волков. Потом спохватывался, снова пригибался и шел дальше. Алешка и Пашка знали, что волки тут не ходят никогда, но из чувства глубокого уважения к Спире даже немножко боялись волков.
Заметив куропатку на берегу ручья, шагах в десяти, Спиря присел. Алешка с Пашкой рухнули животами в ледяную воду между кочками. Куропатка недоуменно посмотрела на Спирю, моргая черными глазками на маленькой коричнево-серой головке, и стала аккуратно, боком, спускаться к воде, чтобы пощипать багульника.
Спиря поднял лук к груди, держа его горизонтально, натянул тетиву и показал кончиком стрелы на цель. Куропатка снова тупо уставилась на Спирю. Он отпустил тетиву, и стрела, мелькнув между ветками березы, воткнулась в куропатковую грудь. Птица свалилась в ручей и поплыла, барахтаясь вниз головой. Спиря обернулся:
- Я попал, - сказал он недоуменно и тут же поправился: - Я всегда попадаю!
Они вскочили и побежали вдоль ручья, догоняя быстро уплывающую добычу. Когда птицу достали из воды, она уже не дышала. Стрела вошла ей в грудь всего на пару сантиметров.
- Красивая, - сказал Алешка, разглядывая вблизи рябой узор перьев.
- А у кого дома мы ее жарить будем?
- Надо здесь, в джунглях, жарить, - сказал Пашка. - Щас костер разведем…
- А спички есть? - спросил Спиря. - Нет? Значит, так съедим.
Он посмотрел на закатившиеся куропачьи глаза, подумал, что никогда не ел сырого мяса, и вспомнил рассказы деда о том, что сырое мясо очень полезно.
- Мы, эвены, едим сырое мясо, - заявил он, подумал и добавил: - Поэтому мы сильные и можем душить волков.
Перемазавшись кровью и порезав палец, он Пашкиным перочинным ножиком кое-как освежевал тушку, снял с нее шкурку вместе с перьями. Внутренности выпустил на землю и спихнул ногой в ручей. Потом отрезал кровяно-розовый окорочок и укусил его. Укусил еще раз.
Пашка с Алешкой переглянулись.
- Леш, индейцы едят сырое мясо? - спросил Пашка.
Алешка поднял с камней тушку, отряхнул ее, повертел в руках, чувствуя на пальцах теплый жир и кровь. Зажмурился и укусил.
- Едят, - сказал он Пашке, открыв глаза. - Ничего так, вкусно.
Они с аккуратностью воспитанных мальчиков пообгрызли самые мясистые части куропаткового тельца и бросили остатки в ручей. Все трое ощущали победное удовольствие. Пашка с Алешкой были рады, что их затея с луком не провалилась, а Спиря млел, размышляя о том, какой же он все-таки настоящий эвен - стрелу изготовил, дикого зверя убил, сырое мясо ел.
Губы мальчишек блестели от птичьего жира.
- Спиря, - спросил Пашка, - а ты где живешь?
- У бабушки, - ответил Спиря и показал рукой куда-то в сторону.
- А ты, Спиря, хочешь быть индейцем? - спросил Пашка.
Спиря немного подумал, вспоминая мускулистых ирокезов в бабушкином черно-белом телевизоре, и уверенно сказал:
- Да.
- Классно! - сказал Алешка. - Только, знаешь, тебе надо будет делать для нас стрелы.
Спиря кивнул с холодной невозмутимостью последнего из могикан.
- И еще, знаешь… - помялся Алешка. - Индейцы ведь не едят заячье говно.
- Ладно, - с готовностью согласился Спиря. - Я и сам хотел уже перестать. Глисты. И зайцев здесь мало. Вы вообще видели тут зайцев?
Пашка с Алешкой переглянулись и пожали плечами. Конечно, это было не очень прилично для индейца - не видеть каких-то там зайцев.