"А пижама?"
"Вот еще! Что надела, что нет, никакой разницы. Женщина в одной пижаме выглядит карикатурно".
"А как насчет махровки?.."
"Нет, только свежевыстиранное летнее кимоно "юката"! Грубые синие полосы, узкий поясок той же расцветки. Подвязывается спереди, как в дзюдо. Такие кимоно обычно выдают в японских гостиницах. Вот это действительно хорошо. Женщина в нем просто прелесть, немного смахивает на отроковицу".
"С тобой все ясно! Хоть и твердишь о том, что тебе все надоело, ты неисправимый волокита. Недаром говорят, самый шумный праздник - похороны. Вот и ты падок на соблазнительные вещицы. Прическа?"
"Японскую не люблю. Слишком аляповатая, слишком пышная. И форма укладки ужасно гротескная".
"Ну ты даешь! Значит, берем простую европейскую прическу? Тогда - актриса. Актриса из труппы старого Императорского театра".
"Вовсе нет. Актрисы брезгуют захудалыми именами, с ними лучше не связываться".
"Хватит ерничать! У нас серьезный разговор".
"Разумеется, я и не думал развлекаться. Любовь - это смертельный риск. Легкомыслие в этом деле недопустимо".
"Ну, тебе видней… Давай все-таки ближе к "критическому реализму". Не отправиться ли в путешествие? Если заставить женщину двигаться, может, паче чаяния, удастся лучше ее понять?"
"Но ее так трудно сдвинуть с места! Она все время какая-то сонная".
"Все твои беды от нерешительности. Ты должен серьезно с ней поговорить. В конце концов, мы ведь уже обрядили ее в твое любимое гостиничное юката?"
"Тогда, может, начнем с Токийского вокзала?"
"Отлично, отлично. Первым делом назначаем свидание на Токийском вокзале".
"Накануне вечером говоришь: "Завтра отправляемся в путешествие", она молча кивает. Свидание назначено".
"Постой, постой! Кто же она у нас такая? Писательница?"
"Ни в коем случае. Я писательниц на дух не переношу, уж не обессудь. Художница, подуставшая от жизни художница. Ведь есть же богатые женщины, балующиеся рисованием?"
"Один черт".
"Твоя правда. Тогда, как ни крути, остается- гейша. В любом случае, лучше всего женщина, переставшая бояться мужчин".
"До этого путешествия были в связи?"
"Вроде были, а вроде и нет. Даже если были, память о прошлых встречах, как сон, смутна. Встречались в год раза три, не больше".
"Куда едем?"
"Недалеко, два-три часа езды от Токио. Какой-нибудь горный источник".
"Только не торопись. Она еще даже не пришла на Токийский вокзал".
"Условившись накануне о невероятном свидании, еще не веря, что она придет, и все же надеясь: "А вдруг?", исполненный сомнений, прихожу на вокзал. Она не пришла. Ну что ж, думаю, поеду один, и все же продолжаю ждать до самого отправления поезда".
"Багаж?"
"Небольшой чемодан. До двух часов остается пять минут, надо срочно садиться, и тут оборачиваюсь…"
"Она стоит, улыбаясь".
"Нет, она не улыбается. Лицо- серьезное. Чуть слышно шепчет: "Прости, я опоздала"".
"Молча хочет взять от тебя чемодан".
"Нет, недвусмысленно отказывается от вещей: "Мне это не нужно"".
"Зеленый билет?"
"Первый класс, третий класс… Пожалуй, третий".
"Садишься в поезд".
"Идем вместе с ней в вагон-ресторан. Белоснежная скатерть, букетик цветов на столике, проплывающий за окном пейзаж, все очень мило. Я рассеянно пью пиво".
"И ей предлагаешь тоже пива".
"Нет, не предлагаю. С нее довольно сидра".
"Лето?"
"Осень".
"Рассеянно пьешь, только и всего?"
"Говорю ей: "Спасибо". Даже для моего слуха это звучит очень искренно. Я сам тронут до слез".
"Прибываете в гостиницу. Уже вечер".
"Начиная с приема ванны, ситуация осложняется".
"Разумеется, вы моетесь отдельно? Как все происходит?"
"Вместе ни за что! Я иду первым. Вымывшись, возвращаюсь в номер. Она переоделась в халат".
"Дай теперь я расскажу. Если ошибусь - поправь. Попытаюсь угадать, хотя бы в общих чертах. Ты садишься на веранде в плетеное кресло и закуриваешь. Сигареты, бьюсь об заклад- "Camel". Лучи заходящего солнца освещают лесистые горы, окрашенные осенью. Через какое-то время возвращается она. Расправив, вешает полотенце на перила веранды, потом, тихо встав у тебя за спиной, смотрит туда же, куда смотришь ты. Самозабвенно погружается в твое восхищение тем, что ты называешь "красотой". Минут на пять".
"Нет, на одну минуту - самое большее. Погружение на пять минут - смертельно".
"Приносят ужин. В том числе - сакэ. Ты пьешь?"
"Подожди! С тех пор, как она сказала на вокзале: "Прости, я опоздала", она еще не произнесла ни слова. Было бы не плохо, если б она хоть в этом месте что-нибудь из себя выдавила".
"Нет, если она сейчас ляпнет какую-нибудь пошлость, все испортит".
"Возможно. Ну тогда молча возвращаемся в комнату, присаживаемся к столику… Как-то все это странно".
"Ничего странного. Разве недостаточно поболтать со служанкой?"
"Нет, все не так. Она отослала служанку. "Я сама за тобой поухаживаю", - говорит тихо, но твердо. И неожиданно".
"Да уж. Она такая".
"Затем неловким мальчишеским жестом наливает мне сакэ. Вид у нее совершенно невозмутимый. Продолжая держать бутылочку в левой руке, разворачивает сбоку от себя, прямо на циновке, вечерний выпуск газеты. Читает, опираясь правой рукой".
"В газете сообщают о разливе реки Камогава".
"Нет. Здесь надо подбавить современный колорит. Пусть будет пожар в зоопарке. До ста обезьян сгорели заживо в клетках".
"Слишком жестоко. Не будет ли натуральнее, если она прочтет колонку с гороскопом на предстоящий день?"
"Выпив сакэ, предлагаю поесть. Едим. Нам подали яичницу. Невыносимо тоскливо. Как будто что-то внезапно вспомнив, отшвыриваю палочки и бросаюсь к столу. Выхватываю из чемодана чистые листы, начинаю торопливо писать".
"Что это значит?"
"Моя слабость. Я должен непременно что-то из себя изображать, притворяться. Мое единственное спасение. Что-то вроде буддийской кармы - воздаяние за прошлые грехи. Иначе я падаю духом".
"Какой ты, однако, изворотливый!"
"Писать мне не о чем. Пишу знаки азбуки. Опять и опять. Не отрываясь, говорю ей: "Вспомнил о срочной работе. Пока не забыл, хочу все доделать, а ты пойди прогуляйся по городу. Славный, тихий городишко"".
"Приближаемся к катастрофе. А что делать? Женщина вяло соглашается. Переодевшись, уходит".
"Как подкошенный валюсь на циновки. Беспокойно смотрю по сторонам".
"Читаешь в газете гороскоп. Там значится: "Меркурий в Белом созвездии, отложить путешествие"".
"Закуриваю "Camel" -дорогие, черти! Находит приятное, немного роскошное настроение. Начинаю себя любить".
"Неслышно входит служанка. Спрашивает, не застилать ли постель?"
"Приподнявшись, весело говорю: "Две". Неожиданно хочется выпить, но сдерживаюсь".
"Пора бы уже женщине вернуться".
"Еще рано. Убедившись, что служанка ушла, выкидываю странную штуку".
"Надеюсь, это не бегство?"
"Пересчитываю деньги. Три купюры по десять йен. И около трех йен мелочью".
"Вполне достаточно. Когда женщина возвращается, ты вновь принимаешься за свою фальшивую работу. "Я, наверно, слишком рано", - бормочет женщина. Она сильно робеет".
"Не отвечаю. Продолжая работать, говорю: "Не обращай на меня внимания, ложись, спокойной ночи". Это звучит почти как приказ. Сам же продолжаю писать: а, б, в, г, д, е…"
""Ну, я ложусь", - женщина кланяется у тебя за спиной".
"Ж, з, и, к, л, м, н, - пишу. - О, п, р, с, т, у, ф… Затем рву бумагу в клочья".
"Ну вот, ты уже начал сходить с ума!"
"Ничего не поделаешь".
"Все еще не ложишься?"
"Спускаюсь в баню".
"Потому что продрог".
"Совсем не из-за этого. Просто охватил легкий мандраж. Почти час, как идиот, парюсь в горячей воде. Выползаю из купальни совершенно опустошенный, как призрак. Когда возвращаюсь в номер, она уже лежит в постели. У изголовья горит лампа".
"Она спит?"
"Нет. Глаза открыты. Лицо бледное. Плотно сжав губы, уставилась в потолок. Приняв снотворное, влезаю в постель".
"К ней?"
"Нет. Проспав минут пять, неожиданно просыпаюсь. Нет, вскакиваю на ноги!"
"Обливаясь слезами".
"Нет, в ярости. Стоя, рассматриваю женщину. Женщина под одеялом напряглась всем телом. Я уже не испытываю к ней раздражения. Достаю из чемодана роман Кафу "Холодный смех" и вновь влезаю в постель. Повернувшись спиной к женщине, сосредоточенно, невозмутимо читаю".
"Кафу - не слишком ли манерно?"
"Ну, тогда Библию".
"Это слишком".
"Тогда какое-нибудь популярное чтиво?"
"Слушай, это крайне важно - какая книга. Надо хорошенько обдумать. Может, сборник историй о привидениях? Что бы это могло быть? "Мысли" Паскаля - слишком заумно, стихи Харуо - банально. Неужто нет ничего более подходящего!"
"Есть! Мой единственный литературный сборник!"
"Как-то все у нас уныло получается…"
"Начинаю читать с предисловия. Постепенно увлекаясь, погружаюсь в чтение. Но при этом неотступно сверлит: "Спаси меня, Господи!"".
"Женщина - замужем?"
"За спиной послышалось, точно журчит вода. Я прислушался. Звук тихий, но от него мурашки по коже. Женщина тихо заворочалась".
"И что ты сделал?"
"Сказал: "Давай умрем!" И женщина…"