"Наша семья часто меняла города, потому что папа был военный. Было время, когда за пять лет он поменял три места службы. Некоторые считали такой образ жизни странным и изнурительным, а мы привыкли. Я, мама и младшая сестра не находили в этом ничего необычного. Мы были семьей офицера. Думаю, всем известно, что это такое.
Когда папа получал новое назначение, он всегда говорил: "Ну, собирайтесь братцы-кролики!" Это он говорил мне и сестре. Мы сразу бросались расспрашивать – куда едем, далеко ли, потому что нам нравилось находиться в дороге. Я любил ездить в поездах. Сестра тоже любила. Обычно папа первым добирался до места, чтобы заняться приготовлениями, а мы с мамой приезжали позже. Бывало, ехали два дня, а бывало, четыре. В купе или в плацкарте.
С детства я хорошо знал оборудование пассажирских вагонов. Как стихотворение мог рассказать, где находятся стоп-кран и куб с кипятком, как опустить окно, включить радио, сколько боковых кресел в коридоре, где расположена печка и чем ее топят. И многое другое: с какой скоростью движется поезд, где вагон ресторан и каковы цены, например, на кофе, выпечку, шоколад и лимонад, в каком вагоне едет начальник поезда, и когда закрывают туалет на ключ в санитарной зоне.
Среди попутчиков нередко попадались мои ровесники, с которыми я знакомился всегда первым. К этому меня приучили частые переезды. Я вываливал перед ними все, что знал о поездах, и многие удивлялись: мало кто мог рассказать столько же интересного, сколько я.
Я привык иметь преимущество. Привык к тому, что меня увлеченно слушают.
Но один раз нам с сестрой попался паренек, оказавшийся прирожденным рассказчиком, да еще одаренным различными способностями. Это он сам так сказал о себе. Сделал весьма развернутое сообщение… Рот его не закрывался, слова сыпались и сыпались, и все только о масштабе своей личности.
Его звали Ярослав, в те времена редкое имя. Но если бы только имя этого паренька было редким! Он оказался редким хвастуном и фантазером.
Стоило нам познакомиться, как Ярослав перечислил все свои достоинства и заслуги, а потом еще занялся подробностями.
О чем говорил этот тринадцатилетний выдумщик?
О том, что он самбист и самый сильный во дворе и в школе – среди ровесников, разумеется, затем о том, что знает два языка, английский и французский и что умеет, несмотря на малый возраст, водить машину, и что прочитал сто книц и снимался в кино, и однажды десять километров проскакал на лошади, чтобы спасти каких-то людей, и что дома у него живут лемур и огромный попугай, а еще он побывал за границей, когда мама взяла его с собой на международный симпозиум.
Никто его не одергивал, потому что он ехал один. Мне тоже было тогда тринадцать лет, как и ему. Моей сестре – одиннадцать. Но сколько бы верст мы с сестрой ни проездили в поездах, всегда только с родителями. А тут пример удивительной самостоятельности!
Я лишился преимущества. В этот раз оно было не у меня. Случай поразительный. Что я мог рассказать человеку, столько повидавшему и столько знающему?
Наташа, моя сестра, слушала Ярослава так, словно он вернулся из кругосветного путешествия.
Я злился и от досады сидел мрачный. Я завидовал Ярославу, хотя догадывался, что он много чего про себя выдумал. Ну не может человек тринадцати лет отроду столько повидать и испытать лично на себе! Только в каком-нибудь кинофильме.
Мне очень хотелось рассказать что я стрелял из папиного пистолета, но мешала сестра. Я боялся, что она скажет: "Это еще что за новости? Когда это было?"
В действительности я только держал папин табельный пистолет в руках, а про стрельбу, конечно, мне хотелось нафантазировать. И вот из-за сестренки мне не пришлось присочинить.
И опять я разозлился.
Ярослав ехал в тот же город, что и мы, погостить у родственников. Сам он проживал в столице, в Москве, на бульваре возле знаменитого цирка.
Наташа сказала ему: "Ах, как тебе повезло! Наверное, каждый день ходишь смотреть представление!"
Ярослав ответил: "Ну еще бы! В цирке работает моя тетя, так что вход бесплатный. Меня там все знают".
Сойдя на перрон, он помахал нам рукой и быстро исчез в толпе. Мы ему тоже помахали. Сестра хотела подарить ему значок и не успела. А я ничего не хотел дарить. Мы поехали на автобусе на окраину города, где папе выделили служебную квартиру. Район оказался ничего, сносный. Из нашего окна была видна роща. Школа – через улицу. Магазины "под боком".
Лето мы с сестрой провели в пионерском лагере. 1 сентября пошли в школу. И вот те на! Я вхожу в класс новичком и вижу Ярослава! Знакомое лицо. Знакомый голос.
Ярослав побледнел, заметался. Схватил зачем-то свой портфель, пересел с одного места на другое. Он был охвачен ужасом. Задрожал, как перед страшным наказанием.
Потом, казалось, он взял себя в руки. Схватил меня за локоть и повел в сторону, чтобы поговорить.
Разговор этот нетрудно представить.
Ярослав сказал: "Слушай, друг, я там, в поезде, много про себя выдумал… Так просто, от скуки. Будто я живу в Москве, снимался в кино, знаю два языка… Самбист… Это была шутка. Ты меня не выдавай, хорошо? Не выдашь?"
Меня попросили поступить по-дружески.
Сейчас я склонен думать, что дьявол сыграл со мной злую, роковую шутку. Не с Ярославом, а именно со мной.
Ярослав понадеялся на мое благодушие. Кто из детей и подростков не выдумывает? Я и сам был не прочь порой нафантазировать что-нибудь чтобы привлечь к себе внимание.
Но я был новичок в классе. Мне предстояло медленно продвигаться к самоутверждению. А ведь хочется быстрее. Я хотел поскорее перескочить через одиночество и неуверенность – чтобы они заняли самое непродолжительное время.
Поэтому я поступил иначе. Я превратился в рупор. Рассказал, разболтал и раззвонил о Ярославе все, чему был свидетель.
Я яростно говорил направо и налево: "Знает два языка – английский и французский! Живет в Москве на бульваре возле цирка! Самбист! Бывал за границей!.."
Одноклассникам Ярослава было очень забавно это слышать, они громко смеялись. Веселились как в кинотеатре на комедии.
Я злорадно усмехался. Я разрушил жизнь моему попутчику. Опозорил его. Я словно вонзил нож ему в спину.
Можно сказать я раздавил его, как насекомое.
Ярослав потерял уважение товарищей и сбежал из школы. Через несколько дней родители перевели его в другую.
Меня приняли за разумного и компанейского паренька, который вывел мошенника на чистую воду.
Однако это было бессмысленное разрушение.
Всего через неделю о произошедшем забыли и даже стали скучать по Ярославу. Кто-то вспомнил, что он был хорошим другом, никогда не злился и делился последним. Кто-то сказал: "Жаль, что он ушел! С ним было весело!"
Меня не упрекали. То есть о том, что это по моей вине Ярослав больше никогда не появится в нашей школе, не говорили. Сам себя я тоже не упрекал, поскольку не имел такой привычки.
Вдруг со мной случилось странное происшествие. Очень для меня неожиданное и обидное.
В классе учился один бойкий паренек, Федя, храбрец и не по годам самостоятельный, как раз такой приятель, какой мне и был нужен. Я решил, что стану его товарищем. Я всегда так делал – примыкал к самым бойким и храбрым. Причем завязывал дружбу всего за один день, быстро и просто.
И вот ничего не вышло. Совсем ничего! В это было трудно поверить.
Федя смотрел на меня лениво, как на муху, и не произносил ни слова.
Я крутился возле него, рассказывал о поездах, наконец приврал, что стрелял из папиного пистолета, а он вообще перестал меня замечать. Впервые в жизни я почувствовал себя неловко.
После уроков я пошел за Федей, и он меня осадил: "Чего тебе надо? А ну, дуй отсюда".
Ничего себе!
Я был обескуражен, побрел домой, а назавтра, в школе, не знал, как себя вести. Ходил молчаливый и потерянный.
Конечно, в классе нашлись другие ученики, с которыми можно было завязать дружбу. В полном одиночестве я бы не остался. Однако я не достиг желаемого. Получил не то, на что рассчитывал.
В то время я не знал, что впереди меня ждет бесконечная череда разочарований. Всю мою жизнь я буду получать не то, что хочу, а что-то другое и обязательно худшее.
Теперь, спустя много лет, разглядывая свою жизнь, я понимаю, что произошло: от меня отвернулась удача.
Меня покинуло везение.
Мои желания не сбывались разве что бытовые, повседневные и самые мелкие, ничего не значащие.
Но ведь у каждого человека есть желания – в этом и заключается наша жизнь. Мы стремимся улучшить свое положение, окружить себя интересными людьми и предметами и судьбу в целом мы хотим видеть удачно сложившейся. А не наоборот.
Для того мы, собственно, и мечтаем.
Мои мечты не сбылись – ни одна. В сорок лет я превратился в унылого, вечно ворчащего человека, с такой же женой.
Мы ходим по дому, злимся и оскорбляем друг друга, не испытывая никаких добрых взаимных чувств. Оба мы прожили так, что нечем похвастаться. Наш дом тусклый, мебель старая, посуда потемневшая и треснувшая. В гости никто не приходит, а мы и не зовем. Детей нет.
Оттого-то мы ворчим и хмуримся. Да еще сквернословим.
Впрочем, ворчать я научился уже в тридцать лет. И тому была причина: непрерывные неудачи. О, как трудно жить, когда рассчитываешь на одно, а получаешь всегда другое!
А началось это именно тогда, в детстве, после случая с Ярославом. Меня стало преследовать невезение.