- Не знаю, как вы, но я, когда "разбегаюсь" с женщиной, всегда задумываюсь о причинах - почему сначала мы были вместе и все же расстались. Знаете, иногда не мешает пораскинуть мозгами на эту тему. Были в моей жизни женщины, с которыми я расставался, когда понимал, что даже любовью с ними занимаюсь как-то вяло, неохотно и - могу вам в этом признаться - без особого удовольствия. Кроме них, нашлась, наверное, еще парочка девушек со странностями, которые всерьез влюбились в меня и были готовы выйти замуж. - Тут он неожиданно рассмеялся - тихо, но в то же время как-то озлобленно. - "Что? Жениться? - переспрашивал я их. - Кто? Я? По-моему, мы с самого начала прекрасно понимали, что у нас отношения совершенно иного рода, основанные на извечном законе "дал - взял"". - Скривив губы, Маклеод завыл, гротескно изображая стон оскорбленной невинности. - Нет, девочка, ты ошиблась номером. Я сразу четко дал понять, что воспринимаю наши отношения как союз людей современных, с самыми прогрессивными взглядами. - Тут он уже расхохотался не сдерживаясь. - Господи, ну и хорош же я был! - Затем, подмигнув мне, Маклеод сказал: - Похоже, перед вами еще один человек, который иногда охотно делал вид, что относится к типу людей, безвольно плывущих по течению.
- Ну знаете, - попытался возразить я. - Неужели вы думаете, что мужчина, завязав близкие отношения с женщиной, потом должен непременно на ней жениться?
- Вовсе нет. - Маклеод закурил, и по нему было видно, что мои слова его немало позабавили. - Видите ли, Ловетт, между нами большая разница, вы - человек явно честный, каким я, увы, никогда не был. Я знакомился с женщинами и при одной из первых же встреч подводил разговор к тому, чтобы мы милейшим образом не то признались, не то пообещали друг другу, что ни один из нас на данный момент не может себе позволить потерять свободу, а уж о том, чтобы связать себя узами брака, просто не может быть и речи. Ну вот, вроде бы поговорили, все всё поняли, остается только радоваться жизни, избежав каких бы то ни было обязательств перед другим человеком. Все замечательно, лучше, пожалуй, и быть не может. Вот только, видите ли, Ловетт, мне всегда было этого мало. Рано или поздно во мне просыпались и начинали действовать древние инстинкты, привязывающие мужчину к женщине и наоборот. Вот только проявлялось это достаточно странно и жестоко. Я переходил к активным действиям. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню? Если нет, поясню: я делал все возможное, чтобы девушка влюбилась в меня по-настоящему. Начинал я, сами понимаете, с того, что старался произвести самое благоприятное впечатление в постели. Господи, что я только не вытворял, лишь бы доставить ей удовольствие и заставить поверить в то, что я это делаю совершенно искренне, как мужчина, который по-настоящему любит ту женщину, с которой ложится в постель. Действовал этот метод практически безотказно - я хочу сказать, что рано или поздно женщина проникалась ко мне самыми искренними и глубокими чувствами. Не побоюсь признаться: меня начинали любить по-настоящему И уж по крайней мере мои девушки к этому моменту были уверены в том, что ни один мужчина на свете не сравнится со мной в постели. - Маклеод прокашлялся и продолжил: - И вот, стоило очередной пташке признаться мне в том, что она меня любит и жить без меня просто не может, как… Finita la comedia. Мне просто становилось скучно, я вдруг отчетливо понимал, что настало время, как вы. Ловетт, выражаетесь, разбегаться или же расходиться как кораблям в море. - С этими словами он вновь рассмеялся, судя по всему, как надо мной, так и над собой. - Иногда я даже выжидал чуть дольше, чем было необходимо, и начинал действовать, когда девушка как бы невзначай заводила разговор о том, что, быть может, нам было бы неплохо пожениться. В подобной ситуации я мог себе позволить исполнить свой коронный номер. "Ты обманщица. Ты предательница, - заявлял ей я. - У нас был уговор, как ты могла так обидеть меня, это же подстава, западня". - Маклеод снова расхохотался. - Этот дьявольский прием срабатывал безотказно. Буквально несколько фраз - и уже не я виноват перед женщиной, а она передо мной, это она меня обманула, она заманила меня в западню и подставила. Сами понимаете, после такого можно смело расставаться - расходиться, как тем самым кораблям в море.
- Я так понимаю, что, по-вашему, этот способ и мне подойдет?
Маклеод выглянул из окна и посмотрел на дом, стоявший напротив. Можно было подумать, что он внимательно прислушивается к лязгу парового крана, без устали работавшего в доках даже ночью.
- Ну уж этого, Ловетт, я за вас решить не могу. Разберитесь сами, что вам подходит, а что нет. Покопаться в себе всегда полезно, узнаешь много нового.
- Я себя знаю достаточно хорошо, уверяю вас.
Безразлично посмотрев на меня, Маклеод совершенно нейтральным голосом заметил:
- Полагаю, что вы - особый случай.
Следующая его фраза прозвучала для меня совершенно неожиданно:
- Не расскажете, при каких обстоятельствах вы заработали себе эту заплатку на черепе?
Застигнутый врасплох, я не нашел ничего лучше, как заявить Маклеоду о том, что это, собственно говоря, не его дело. При этом я сам удивился тому, в какую ярость привел меня этот несколько бестактный, но в общем-то нисколько не обидный вопрос.
К моему удивлению, он лишь согласно кивнул и продолжил говорить все так же спокойно, как ни в чем не бывало. Ощущение было такое, что он какой-нибудь ученый, а я всего-навсего изучаемое им необычное насекомое.
- У меня есть подозрение, что у вас на теле есть и другие, скажем так, татуировки.
- Да катитесь вы со своими подозрениями.
- Вы зря на меня сердитесь, - негромко сказал Маклеод. - На самом деле, с моей стороны это лишь проявление дружеского любопытства.
- Всегда к вашим услугам, - буркнул я все так же недовольно.
Маклеод не стал со мной препираться, а просто поспешил продемонстрировать мне, что от его расспросов есть какая-то практическая польза.
- Я, между прочим, уже успел проанализировать озвученные нами обоими мотивы принятия решения о расставании с женщиной после романа, основанные на постулате о дрейфующих в разные стороны кораблях, и пришел к весьма любопытным выводам.
- Каким же?
- Видите ли, должен признаться, что, судя по всему, та легкость, с которой мы оба якобы расстаемся с нашими женщинами, на самом деле вовсе нам не свойственна. И вы, и я - мы просто-напросто зачем-то вообразили самих себя этакими циниками, мы почему-то, видимо, решили, что будет лучше прикинуться друг перед другом людьми простоватыми и неспособными к серьезным переживаниям. Ладно, готов признаться, что я, например, никогда не был особо озабочен доказательством кому бы то ни было своей сексуальной крутизны.
- Тогда на кой черт вы все это затеяли, я имею в виду наш разговор?
Маклеод пожал плечами.
- Мне просто стало интересно, почему вы говорите о таких тонких, требующих деликатного обращения моментах нашей жизни столь легко и вроде бы даже безразлично. По правде говоря, я не удивился бы, признайся вы мне в том, что те отношения с упомянутой молодой дамой, с которой, как вы изволили выразиться, вы разошлись как в море корабли, значили для вас несколько больше, чем вы сейчас утверждаете. Да и расставаться с этой особой вам, вполне возможно, было тяжело и больно.
Маклеод попал в точку. Если тот роман и был для кого-то ничего не значащей временной связью, то не для меня, а для той девушки, и расставание действительно далось мне гораздо тяжелее, чем ей.
- Может быть, вы и правы, - признался я собеседнику, чувствуя себя при этом очень неуютно.
- Видите ли, Ловетт, познакомившись с вами, я сразу же обратил внимание на то, что у вас есть довольно занятная привычка, если не сказать слабость, а то и страсть, - пытаться сойти в глазах окружающих за самого обыкновенного человека. Кстати, может быть, вы как-нибудь расскажете мне, почему вам вдруг пришло в голову снять комнату именно в этом доме. Здесь, как мы с вами оба видим, не слишком-то весело. Да что там, здесь с ума можно сойти от одиночества.
- Здесь я просто могу быть таким, какой я есть, и не пытаться сойти за другого человека.
Маклеод продолжал говорить, не обращая внимания на мои слова.
- В молодости решиться поселиться в этакой монашеской келье может лишь человек, который либо уже успел привыкнуть к одиночеству, либо по тем или иным причинам потерял все связи и контакты в окружающем мире. Впрочем, возможен и другой вариант. - Сделав паузу, Маклеод затянулся и выпустил дым изо рта. - Ну, например, вы или другой человек, подобный вам, живете здесь и ведете со мной долгие разговоры просто потому, что это ваша работа и вам за нее платят. - Он проникновенно заглянул мне в глаза, по всей видимости ожидая, что я вздрогну или хотя бы заморгаю от неожиданности.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал я.
- Не понимаете, что ж, вполне возможно, мой юный друг, вполне возможно, что вы действительно этого не понимаете. Вы ведь вообще не такой человек, по крайней мере, я на это надеюсь, - загадочным тоном произнес Маклеод. - Вам ведь проще жить по-другому. Если что, разойдетесь как в море корабли. - После этого он надолго замолчал.
Такие беседы вряд ли можно было назвать душеспасительными или хотя бы успокаивающими. Распрощавшись в очередной раз с Маклеодом, я уходил к себе и потом часами раздумывал над теми вопросами, которые он задавал так легко и ответы на которые найти было ой как непросто. Время от времени я настолько уставал от этих разговоров и раздумий, что просто старался избегать встреч с Маклеодом.