- Тогда придумайте какой-нибудь оригинальный тост. - Жока отпила половину рюмки, а затем положила в чашечку с кофе кусочек сахара. - Терпеть не могу, когда говорят банальности.
- Вы всегда такая рассудительная? - поинтересовался Миклош. - За это лучше выпить кофе.
Жока кивнула.
- Как прикажете понимать ваш многозначительный кивок?
- Как ответ на заданный вопрос. Вообще-то я не рассудительная, но и не такая простушка, как может показаться с первого взгляда.
- К чему вы клоните?
- Боюсь, что вы разочаруетесь. Вы достали отдельный номер и теперь, вероятно, надеетесь весело провести вечер...
- Сейчас вы заговорили тоном опытной матроны... Можно подумать, что у вас богатое прошлое.
- Как-никак мне уже двадцать. Однако вы так и не ответили на мой вопрос.
- Как мы будем спать в одной комнате?
Девушка кивнула.
- Не ставьте меня в неудобное положение, Жока, и не заставляйте лгать. Давайте постараемся хорошо отдохнуть, а там видно будет.
- Неужели вы на что-то рассчитываете?
- А зачем об этом говорить?
Оркестр умолк, и танцующие разошлись по своим местам. В баре наступила тишина, нарушаемая лишь приглушенным говором посетителей.
- Если нет других вариантов, придется ночевать в одном номере, но только безо всяких глупостей...
Миклош допил кофе.
- А почему же вы поцеловали меня в машине? - спросил он.
- Захотела, вот и поцеловала. Уж не думаете ли вы, что я и не целовалась до сих пор?
Миклоша немного покоробила прямолинейность Жоки. "Уж не думаете ли вы, что я и не целовалась до сих пор?" - эти слова она произнесла таким обыденным тоном, будто спрашивала, какая сегодня погода.
- Я этого не думаю, - спокойно ответил офицер.
Заметив перемену в настроении Миклоша, Жока взяла его руку и погладила:
- Товарищ подполковник, не надо так расстраиваться. Человек строит планы, мечтает о чем-то, но ведь не все мечты сбываются. Если хотите, я еще раз вас поцелую, однако это еще ничего не значит.
- Вы всегда такая или просто хотите позлить меня?
- Какая? Давайте расплатимся и уйдем отсюда, хорошо?
С испорченным настроением они поднялись в номер. Это был довольно дешевый номер - с двумя кроватями, но без ванной.
Войдя в комнату, Жока остановилась и огляделась:
- Не ахти как шикарно, но, по крайней мере, тепло. - С этими словами она подошла к окну и, отодвинув гардину, посмотрела на засыпанную снегом улицу. - Снег все еще идет. Если погода не изменится, нам, пожалуй, все рождественские праздники суждено тут просидеть. - И, повернувшись к Лонтаи, она добавила: - А что мы будем делать, если ночью начнется проверка? Чего доброго, заберут за безнравственное поведение.
- Не бойтесь, никуда вас не заберут. - Миклош сел на один из стульев. - Пока вы со мной, вам бояться нечего.
- А я и не боюсь.
- И меня не бойтесь. Так на какой кровати вы будете спать?
- Вот на этой. - Жока показала на кровать возле окна. - Проявляйте выдержку, товарищ подполковник! - Жока обошла вокруг стола, приблизилась к Миклошу и взъерошила ему волосы: - Ну, Миклошка, право... Будьте пай-мальчиком, я прошу вас...
Он взял ее за руку и усадил на кровать:
- Перестаньте портить мне прическу, иначе я за себя не отвечаю.
Жока наклонилась к нему и обняла за мускулистую шею. Они поцеловались.
- Ну, довольно, - проговорила она спустя минуту, освобождаясь из объятий Миклоша. - Право, хватит. - Она поправила платье: - Глупости все это! - и, став вдруг серьезной, полезла в сумочку за сигаретами.
Сильный ветер стучал наполовину опущенными жалюзи. Миклош встал и опустил их до конца. Завывания ветра слышались теперь не так отчетливо. А из бара по-прежнему доносились приглушенные звуки музыки.
Некоторое время они сидели молча. Затем Миклош, нисколько не стесняясь, будто перед ним была не Жока, а собственная жена, начал раздеваться.
- Ты женат? - спросила его девушка, неожиданно, но довольно естественно переходя на "ты".
- Ты прекрасно знаешь, что нет, - ответил Миклош.
- Мне вдруг показалось, что ты солгал, что у тебя есть жена и дети.
- Нет у меня никакой жены, а ребенок будет, когда ты мне его родишь... - Миклош лег и накрылся одеялом.
- Если я когда-нибудь и заведу ребенка, то только для себя. Но это еще не скоро... - Жока поставила пепельницу на прикроватную тумбочку и начала разбирать постель. Потом подставила стул, чтобы положить на него одежду. - Тебе ничего не нужно? А то я сейчас свет погашу.
- Ты мне нужна.
- Об этом мы поговорим в другой раз. - Жока выключила свет, подождала несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, осторожно подошла к своей кровати и стала раздеваться. - Вы, мужчины, странные существа, всегда беспокоитесь только о себе.
- А что странного в том, что мужчине нравится женщина и он хочет, чтобы она ему принадлежала? В настоящий момент для реализации этой странности у нас имеются все основания. Мы с тобой целовались, следовательно, я тебе симпатичен. Ты спокойно пошла со мной в эту комнату и не протестовала против того, что мы будем вместе. Чего же еще? Или ты думаешь, что, если кто-нибудь застанет нас здесь, он поверит, что между нами ничего не было? Да ни один дурак этому не поверит!
- Знаешь, меня как-то не очень интересует мнение других людей, - проговорила Жока, залезая под одеяло. - Я живу так, как считаю правильным. Ты слушаешь меня?
- Конечно, слушаю.
- В известной степени ты прав, только я должна огорчить тебя. Мы действительно целовались с тобой, и я действительно пришла в эту комнату, но я не влюблена в тебя и потому не стану твоей.
Ветер, казалось, немного стих - жалюзи не стучали, как прежде.
- А ты уже была влюблена?
Жока посмотрела на огонек горящей сигареты и тихо проговорила:
- По-настоящему нет. Возможно, поэтому во мне так сильно чувство сопротивления. Знаешь, я принадлежу к числу тех дурочек, которые еще верят в большую любовь. Я слишком много жду от этого чувства, поэтому размениваться на мелочи не хочу. Во мне тоже нередко пробуждается и желание, и любопытство, и нетерпение, но без любви... Поцелуи - это совсем другое... Ты уже спишь?
- Нет. Ты и вправду не знала ни одного мужчины?
- А зачем мне лгать? Конечно, многие мои знакомые не верят, но меня их мнение как-то не очень волнует. С какой стати я бы стала лгать тебе?
- Я тебе верю. И очень рад, что ты сказала мне об этом...
- Почему?
- Так, чепуха.
- Нет, ты скажи. Мне очень интересно. - Жока прислушалась к его ровному дыханию. - Почему же ты замолчал?
- Несколько лет назад я встречался с девушкой и лишил ее невинности... Понимаешь, она не сказала мне... Вот тогда-то я и решил, что не дотронусь ни до одной девушки, кроме той, которая станет моей женой.
- А что случилось с той девушкой?
- Она пошла по рукам, а меня до сих пор совесть мучает...
- Ты считаешь, что виноват в ее падении?..
Миклош нащупал пачку с сигаретами, вытащил одну из них и щелкнул зажигалкой, осветив на несколько секунд часть потолка. И Жока поняла, что воспоминания растревожили его.
- Конечно, мне бы стало легче, - заговорил он почти шепотом, - если бы я смог убедить себя в обратном, но я не смог, а может, просто не захотел. Я убежден, что мужчина, лишивший девушку невинности, должен нести за это ответственность, ведь заранее нельзя предположить, как это скажется на ее дальнейшей судьбе...
- Мне тоже не нравится, как легкомысленно относятся в наше время молодые люди к любви. Папа говорит, что это не только у нас, но и во всем мире так.
- Какие же страны он имеет в виду, употребляя выражение "во всем мире"?
- В подробности он не вдавался. Я не ханжа, однако мне противно, когда парень, встретившись с девушкой два-три раза, уже норовит затащить ее в постель. Мы в университете часто спорим об этом. Вот скажи мне, только честно: ты взял бы в жены девицу, которая до тебя уже любила нескольких мужчин?
- Моя мать наверняка запротестовала бы против такого брака, но это же глупо...
- Что именно?
- Чтобы девушка, выходя замуж, признавалась мужу в том, с кем была до него.
- Разумеется, такую девушку умной не назовешь. Однако и ложь не выход из положения, а некоторые именно с нее и начинают совместную жизнь. Если бы ты только знал, к какой лжи порой прибегают девушки...
- Ты тоже будешь лгать?
- Не знаю. Мне бы этого не хотелось.
- Но как ты узнаешь, любят тебя по-настоящему или нет? К сожалению, мужчины порой говорят о любви, вовсе не испытывая этого чувства.
- Это отвратительно.
- Я с тобой согласен.
В голосе Жоки послышались нотки возмущения:
- Мне отвратительна даже сама мысль, что я могу стать игрушкой в чьих-то руках. Если бы меня кто-то обманул, воспользовавшись моим доверием, солгал, что любит, я бы такого человека ни за что не простила и, наверное, отомстила бы ему. В университете я случайно слышала, как парни хвастались друг перед другом своими победами, так меня чуть не вырвало. Неужели и ты такой?
Миклош ответил не сразу, некоторое время продолжая разглядывать темный потолок. В душе он был рад этому разговору. Невольно вспомнились первые годы службы в армии, офицерское училище, военная академия... Перед его мысленным взором промелькнули знакомые лица сослуживцев. Вспомнился полковник Коромпаи, который говорил им: "Человек, не стесняющийся на людях плохо говорить о женщинах, не может стать настоящим солдатом".