* * *
- Ты куда исчез?
Олег влетает в мою комнату, но, заметив Татьяну, мгновенно застывает, как от взгляда Горгоны Медузы. На лице нарисовано недоумение.
- Ку-ку, мы здесь, - говорю и машу ладонью перед его окаменевшим взором.
- Проминьтэ, прошу прощения, - Олег приходит в себя. - Вопрос был глуп, признаю свою ошибку.
- Да ладно тебе, - говорю. - Это Татьяна.
- Олег, - представляется Олег и намеревается поцеловать ручку прекрасной дамы, но я поднимаюсь с кровати и преграждаю путь.
Татьяна хохочет.
- С вами все ясно, друзья, я сейчас вернусь. - Олег исчезает за дверью.
Через секунду возникает снова и, как иллюзионист, ловко извлекает из ниоткуда бутылку, подбрасывает, ловит и ставит на стол.
- Оп-ля! Вам презент - французское вино из солнечной Венгрии, вез сотни километров, чтоб подарить двум несносным придуркам.
- Царский жест. Придется попробовать, - подмигиваю Татьяне, а затем Олегу: - Тащи еще стакан.
- Не, не, не, - Олег мотает головой, - выпьете вдвоем, мне будет приятно. В общем, у меня к вам дело, я его изложу и до утра никого не тревожу. Старик искал тебя и просил об одолжении…
- Что за старик? - Татьяна из вежливости включается в разговор.
- Старик это Максим Валерьевич. Так вот, старик просил тех, кто свободен от выступлений, съездить завтра в Прагу к одной интересной женщине, Евгении Федоровне, ей уже немало лет, она дочка русского изобретателя, к сожалению, давно забытого. Она пытается восстановить его добрую память, напомнить миру о великих деяниях отца и по этому поводу собирает тусовку из знаменитостей и журналистов. Старик приглашен, но он не может оставить конференцию и надеется на тебя.
- А какой толк там от меня? Я ж не знаменитость.
Олег хитро улыбается и потирает руки:
- Ты лучше! Дело в том, что изобретатель родился и жил в твоем родном городе.
- Вот это да! Неожиданно! - я поражен.
- А как зовут изобретателя? - спрашивает Татьяна.
- А зовут его Федор Чижевский. Ты слышал о нем? - это уже ко мне.
- Нет, - говорю, - фамилия знакомая, но о человеке ничего не знаю. Поеду, конечно, если там не будет Балаганова, мне хватило и сегодняшнего концерта.
- Да кто ж возьмет этого придурка, едем на моем "пежо", ты, я, - Олег замялся, - и, вероятно, одна наша коллега…
- Это я? - наклоняется к Олегу Татьяна.
- Нет, - веселится тот, - но и вы, коллега, непременно едете. Не проспите, выезжаем рано - в шесть-ноль-ноль. Засим позвольте откланяться.
Дверь за Олегом закрывается, и мы с Татьяной удивленно смотрим друг на друга. Кажется, наши приключения продолжаются.
Рассматриваем бутылку красного сухого "Бордо". Производитель - "Шато Марго", я такого никогда не пил.
- Устроим вечер? - спрашиваю.
- Да, - поднимается Татьяна, - пойду приведу себя в порядок. Через три часа буду у тебя.
Три часа приводить себя в порядок?! А вдруг это для меня?
* * *
- Почему ты занимаешься лексикой низа? - спрашиваю Татьяну.
Мы потягиваем вино. Неторопливо. Наслаждаясь заморским напитком. На столике - закуска, но не чешская, а остатки той "роскоши", что брали с собой в дорогу.
- Видимо, потому, что лексика верха уже изучена, - отшучивается она и добавляет: - Мне нравится производить впечатление, это доставляет удовольствие.
На улице темнеет, но мы не включаем свет, так уютнее. Татьяна в длинном шуршащем платье, в ушах - висюльки, а на ногах - туфли на высоких шпильках. Туфли - ее гордость, она прохаживается по комнате, цокая каблучком, словно супермодель, и я нарочито восхищаюсь ее умением "быть на высоте".
Бутылка сухого быстро пустеет, лишь слегка раззадорив нас. Оставляю даму и бегу за спиртным на улицу. Возвращаясь, в коридоре общаги сталкиваюсь с Олегом. Он смотрит на "Сливовицу" в моей руке и насмешливо читает нотацию:
- Как руководитель, я должен предупредить ученика о возможных последствиях употребления крепких напитков: не томи женщину, придурок.
- Не томить. Ага, понятно, - говорю и бегу к Татьяне.
Она дремлет в кровати, подогнув ноги в модных туфлях. Разливаю в посуду напиток и стягиваю с нее обувь. Она просыпается, и мы снова пьем - одну, вторую, третью… "Не томи женщину, придурок", - всплывает в затуманенном мозгу, и я запрограммированно лезу рукой под платье.
- Нет-нет, - испуганно отбивается Татьяна, но процесс запущен, и остановиться никак не возможно.
Тяну вниз неподатливые колготки, как вдруг левая рука касается гриба - есть такой гриб чага, твердый нарост на березе, - именно так я ощутил опухоль чуть выше бедра девушки - значительную по размеру твердую опухоль. Меня будто током из высоковольтного провода шандарахнуло. Протрезвел, успокоился, сел на кровать. Она ж предупреждала, что больна и не может иметь детей. Так вот в чем дело, теперь я знаю ее тайну, и, судя по взгляду, Татьяна поняла это. Жалость и сочувствие сдавили мое сердце. Что если это смертельно? И тут до меня дошло:
- Ты врала мне про свадьбу? У тебя ж нет никакого жениха?
- Да, нет, - шепчет она виновато.
И тогда меня охватывает смятение чувств, и женщина вконец путается в мыслях - тела переплетаются в смутном порыве. Красные китайские картинки пылают на белой простыне, сменяя одна другую, - вижу крепко связывающихся шелкопрядов и свивающихся в петлю драконов, осушающую жабры рыбу и кувыркающихся в воздухе бабочек, танцующих в паре жар-птиц и парящих морских чаек, скачущих диких лошадей и склонившуюся крону сосны… - вижу тридцать дерзких панно в одну мгновенную, как молния, ночь, и женщина моя жаждет смерти и взыскует жизнь, молит о пощаде и просит милости.
Учитель, познавший таинственную тьму, сказал: "Когда потоком хлынет влага, мужчина должен отступить". И мы лежим молча с открытыми глазами, и только руки не знают покоя до самого рассвета - нет ничего приятнее влажных девичьих пальцев.
* * *
Ровно в шесть встаю и иду будить Олега, его комната чуть наискосок напротив. Стучусь - нет ответа, стучу еще. Наконец начинается шевеление, в дверь просовывается сонная голова, а я смотрю в глубину комнаты и вижу одевающуюся женщину. Ух ты! А руководитель-то - парень не промах!
- Десять минут - и едем, - заявляет Олег.
С ним что-то не так, и вдруг я понимаю что: его хваленые черные волосы съехали набок, обнажив лысину. Для меня это шок, я и представить себе не мог…
Возвращаюсь к Татьяне и передаю увиденное.
- А ты разве не знал, что он лысый?
- Даже не догадывался, как не догадывался о твоей опухоли.
- О какой опухоли? - Татьяна встревожена.
- Давай начистоту, не будем прикидываться, я все знаю. Ты давно обследовалась? Опухоль операбельна? - веду себя жестко.
Глаза девушки округляются.
- Покажи мне, не бойся, - говорю, - после сегодняшней ночи ты для меня не чужая.
- Что показать?! - почти истерика, она чуть не плачет. А я решительно задираю ей юбку и… вижу на месте опухоли вшитый в белье плотный карман-кошелек. Я - большой кретин…
- Какая ты дура! - хлопаю стакан сливовицы и падаю в кровать совершенно невменяемым.
Выезжаем мы только через час.