5.
- Она здесь?
Света с подозрением осмотрела вешалку в коридоре, отыскивая на ней Машино пальто.
- Ты про Машу спрашиваешь? Она ушла на занятия вокалом, - ответила Лидия Николаевна.
- Зачем ресторанной певичке занятия вокалом? - презрительно усмехнулась дочь. - В ресторане, между прочим, за другое платят.
- Ну зачем ты так? Первый год не поступила девочка, у каждого случается. Ей же надо частные уроки оплачивать как-то… Галина Марковна говорит, что ученицы с такими данными у нее прежде не было, - возразила Лидия Николаевна. Она на самом деле очень хотела, чтобы мечты и таланты реализовались в жизни Маши. Ее жизнь представлялась ей жизнью Аси, потерянной и снова обретенной. - На будущий год, Бог даст, Машенька поступит. А что случилось?
Светлана, не снимая сапог, прошла в комнату, села на диван.
- Они встречаются.
- Кто? - не поняла старуха.
- Кто-кто… - с неожиданной грубостью передразнила Света. - Сережа наш и девка эта, которую ты у себя пригрела.
- Как встречаются? - сразу ослабела Лидия Николаевна.
Света устало закрыла свое лицо ладонями:
- Мам, ну ты же маленькая, хватит задавать наивные вопросы… Люси в ужасном состоянии, хочет разводиться. Я ее уговорила не рубить сгоряча, хотя бы ради ребенка. Может, съездят они с Сергеем в Англию - всё подальше от этой… и дурь с него сойдет.
- А вдруг, это совсем не то, что ты думаешь? Я сама спрошу Сережу, и с Машей поговорю.
- Ох, мама, и они тебе сразу все расскажут… Гнать эту аферистку надо. Немедленно!
- Гнать? - вдруг рассердилась Лидия Николаевна. - Я, чтоб ты знала, в семье этой аферистки два года в войну прожила.
- Что-то я раньше об этом не слышала, - с недоверием бросила Светлана.
На что Лидия Николаевна, не найдя подходящего объяснения, с упрямством повторила:
- Квартира моя, ты мне не приказывай.
- Хорошо, - дочь поднялась с дивана, - я иду в милицию. Скажу им - мол так и так, пожилая одинокая женщина стала добычей иногородней мошенницы! Они таких случаев много видели. Старых дур с квартирами в Москве навалом!
- Я из ума не выжила.
- Забыла, как тысячу долларов отдала? Похоже, это тебя не вразумило.
Прием был запрещенный - Лидия Николаевна ненавидела, когда ей напоминали ту историю.
- Я сама решу, кого приглашать, а кого поганой метлой гнать! - оскорбленная старуха поднялась, стараясь крикнуть громко и грозно, но получилось жалко, дребезжаще. И вид у нее был, как у слабого обиженного ребенка.
- Что ж, выхожу вон… Все, мама, несчастны из-за твоей глупости. Кроме Маши, конечно!
Оставшись одна, Лидия Николаевна вернулась в комнату и, чтобы успокоиться, стала вслепую перебирать старые фотографии, которые Сережа еще осенью достал с антресолей. В голове у старухи творился сумбур.
Если Света права, то Маши больше не должно быть в ее доме. Но как оторваться от девушки, которая стала ей подружкой. Ведь Лидии Николаевне кажется, что она с самой Асей беседует. С тех пор, как Маша появилась, прошлое прочно поселилось в ее квартире, и она погрузилась в него. Иногда воспоминания даже мешаются со снами и с реальностью. Но она не сумасшедшая! Просто так легко запутаться во всем этом. И вдобавок лица дорогие постоянно перед слепыми глазами плывут - Света, Люси, Дэниэла, Сережа. Сереженька…
- Я всем предлагала его Володей назвать, и почему не захотели? - рассуждает сама с собой старуха, пожимая плечами. - Ну и ладно…
Вова Ермаков повстречался ей тогда на безлюдной из-за метели улице. Они спрятались в подворотне. Вова дурашливо размахивал инвалидной палкой, изображал дэнди, словно и не было угрозы ампутации ноги, и рассказывал, как с такими же ранеными безногими мальчишками играл в госпитале в футбол. А что? - Прыгали на костылях, голы забивали… Они долго так весело разговаривали, прикрываясь от колючего холодного ветра, а потом он вдруг пригласил ее и Асю встречать Новый Год вместе.
"Вова, Ася… Остались одни фотографии. Большие и сильные погибают, а мелочь, типа меня, прячется в норках и выживает", - подумала Лидия Николаевна и заплакала - даже не о покойниках, а о себе, об ушедших детстве, юности. Все, что было когда-то молодым и свежим, завяло или умерло, и от этого обрело грустную прелесть.
Нет, Света неправду про Машеньку сказала. Просто дочь боится, что наследства не получит. Некрасиво это… А ведь жизнь недавно казалась удачной и состоявшейся. Света, Маша, Дэниэла, Сереженька.
6.
Нагуляв аппетит прогулкой по незнакомому городу, они отыскали уютный ресторан. На ужин заказали обычное: Люси для себя - бокал домашнего вина и запеченную рыбу, Сергей - пинту желтого Бадвайзера и слегка недожаренный стейк с овощами.
Люси была оживлена без видимой причины. Нервно посмеиваясь, жена попросила еще вина, и еще. Хотя два бокала - ее максимум. "Дешевая женщина тебе досталась, Сережа", - шутила она в дни, когда еще была уверена в своей женской привлекательности.
В гостиницу он вел ее за руку. Она спотыкалась, по-девчоночьи хихикала. Сергей всеми силами избегал сравнивать Люси с Машей, но все равно посмотрел на жену чужими глазами: пьяненькая, полноватая англичанка с покрасневшим лицом.
Тотчас устыдившись, он напомнил себе, что причина - не в жене, а в нем самом, а идущая рядом женщина остается прежней - смешной и теплой Люси. Жить с ней легко, она обладает талантом наполнять мир вокруг себя такими же милыми, уютными вещами, не делая его при этом излишне материальным. Цветок в скляночке, полная любви записка, сладкий сюрприз под подушкой принадлежат ли вообще к материальному?
Да, она склонна к полноте и время от времени с этой полнотой борется (диеты быстро сходят на нет, в холодильнике снова появляются нормальные продукты, и Люси шутит над своей бесхарактерностью). Но Сергея несколько лишних килограммов в жене никогда не смущали.
Сейчас она ждала, что он все-таки разделит веселье или приласкает ее, и добилась своего. Радостная возбужденность все-таки передалась Сергею. В номере гостиницы они первым делом полезли в бар и, обнаружив там вино, выпили всю бутылку. Потом он лег в постель, а она засобиралась в ванную. "Мы так давно не были близки", - подумал он, глядя на ее распахнутый халат и разбросанные на полу туфельки и белье.
Люси, словно прочитав мысли мужа, плюхнулась рядом, шутя прикусила мочку его уха. Все показалось легким и прекрасным, как в самом начале их отношений, и Сергей потянул жену на себя, навалился сверху.
Она состроила капризную гримаску, изображая, что задыхается под тяжестью мужа. Он почувствовал ее грудь и сразу вспомнил, сколько радостей приносили ему жаркие и щедрые ласки жены.
Сергей провел рукой вниз по Люсиному телу, нащупывая свой любимый изгиб, и вдруг остановился, обмяк. Он ожидал найти совсем иное: прохладную кожу, под которой - слегка выступающие ребра и прочие милые жалкие косточки.
Эта цыплячья хрупкость стала его наваждением, она вызывает в нем такое острое и противоречивое желание: защитить и до боли стиснуть худенькое длинное, нерожавшее тело. И в попытке хоть какой-то близости ждать ответа, хоть намека на него, и умолять о пощаде, и в отчаянии замирать, не находя ничего, никакого ответного телесного или душевного движения. А потом обвинять только себя в ее холодности, и клясться себе, что это было в последний раз. Но стоит увидеть эти прозрачные глаза, эту улыбку, как все начнется сначала…
Люси поняла все одновременно с ним. Она обиженно свернулась клубочком на краю кровати:
- Сергей, впервые я не осторожничаю… Какой смысл притворяться?
И, путаясь в чужом языке, переходя на родной, срываясь на крик, делая паузы, чтобы затолкнуть обратно слезы, высказала накопившиеся обиды. Видимо, все еще надеялась, что он начнет врать ей, что ничего у него с Машей не было и нет. Она бы с радостью приняла любое вранье. Да что говорить, она стала бы лучшим адвокатом мужа!
Но Сергей лишь виновато погладил жену по плечу.
- Знаешь, я в последнее время даже не смотрюсь в зеркало, - снова всхлипнула Люси. - Больше не люблю себя…
В порыве жалости Сергей прижал жену, стал баюкать ее, как ребенка, думая: ну почему нельзя одновременно быть и счастливым и порядочным человеком.
- Почему? - вслух спросил он.
- Почему, ты спрашиваешь? - отозвалась Люси. - Да потому что не хочу видеть эту печальную физиономию, которая словно говорит мне: да-да, не отворачивайтесь милочка, именно вас муж разлюбил… Сережа, что с тобой? - испугалась она, посмотрев на мужа.
- Сам не знаю. Я не разлюбил, - он потер мокрые глаза кулаком. - Я помереть хочу… Сразу все проблемы решатся.
- Пожалуйста, не говори так, - Люси спрятала голову у него на груди.
Они помолчали, потом она спросила, не открывая глаз:
- Ты не знаешь, наши страны между собой воевали когда-нибудь?
- В Крымскую войну.
- И кто победил?
- Не помню.
- Вот вы, русские, называете себя романтиками, - задумчиво сказала она. - А весь романтизм ваш в том, чтобы разрушить старое за одну секунду и взамен ничего хорошего не создать…
Только сейчас он заметил, что она больше не носит обручальное кольцо.
На следующее утро, словно и не было ночного разговора, сразу после завтрака они отправились исследовать Баф. Город-курорт, вчера вечером показавшийся маленьким и заплесневелым от старости, при свете дня источал свою неподпорченную никакими дешевыми рестраврациями викторианскую красу.
В бюро туристической информации Сергей и Люси купили книжечку-путеводитель. Следование ей напоминало игру: надо было обойти центр города, разыскивая на мостовой медные таблички с номерами. Каждый номер рассказывал историю.