А капитан был объектом притягательности вдвойне для "дам нашего дачного общества". Он был из дачников. И он был всегда самый, самый… Самый высокий, самый красивый, самый умный, – вздыхали все девчонки в округе. У него всегда было всё самое лучшее – первые джинсы, первая жвачка, кола и множество искромётных цитат, на которые местная братия реагировала молча, потому что не знала, как реагировать. А он всё блистал и блистал эрудицией, иногда, чтобы все не сомневались в достоверности его пассажей, добавлял своё коронное выражение – "кроме шуток". Какие же уж тут шутки, когда в реальную жизнь входит "небожитель". А въезжал он на дачу прямо как принц. Его привозили в умопомрачительной машине, как бы сейчас сказали, представительского класса, но тогда это была реально представительская машина. Когда "принца" высаживали у дачи, его папа перед отправкой водителя домой, обязательно уполномочивал его прокатить местную детвору до поворота, чем с радостью мы и пользовались. Хоть на минуточку почувствовать себя королевских кровей. Что за блаженство утонуть в мягких кожаных сиденьях и при этом, слегка покачиваясь, проплыть по нашей улице на зависть тем, кто не поместился в этом представительстве царской роскоши. Пусть минут пять фантазии делали тебя принцессой, но этого и достаточно. Пять минут гордой осанки можно было выдержать. Пять минут для "положение обязывает" было мне вполне достаточно. У поворота "счастливчики" покидали авто. Они мчались поделиться впечатлениями с обделёнными в этот раз ритуала "до поворота". Но в это лето мне ритуал "до поворота" показался слишком детским, я уже закончила начальную школу. Поэтому по прибытии "королевской четы" и отправки кортежа обратно я не стала принимать участие в традиционном ритуале. Тем более что принц умопомрачительно возмужал. Ну и я уже Дюма перечитываю, поэтому, как мне казалось, более правильно было остаться в кружке "обделённых царской милостью", но со снисходительной улыбкой на лице. Эта снисходительность означала, что я уже не малышня-ребёнок, и, естественно, внимание на это должны были обратить все. Конечно, главное – Он.
"И что же не поехала? Кроме шуток", – замерла я от погрубевшего голоса "принца". Так как Дюма был ещё не полностью проштудирован, науке общения с принцами я не была просвещена до конца.
Такая интеллектуальная игра, как флирт, мне была ещё не под силу. Но какая-то внутренняя интуиция не дала мне прямо и честно сказать, ты, что не видишь, я уже не маленькая. Но то, что во мне в тот день проявилось, запомнилось как первое проявление женского духа. Я посмотрела на "небожителя" снисходительно, откуда смелость взялась, пожала плечами и, не ответив на заданный вопрос, развернулась и ушла. Кокетство – сильное оружие. Принц недоумённо смотрел мне вслед, я это чувствовала. Это были весёлые мгновения жизни, ведь впереди ещё целое лето счастья.
Ну так вот, я задумала следующее. Подговорила своих подружек, вопреки указанным нам капитаном местам "фанатской трибуны" пересесть на противоположную сторону. Удобства одной стороны футбольного поля от другой ничем не отличались, трава да старые корни сосен, окружавших поляну, были повсеместно одинаковыми. Аргумент мой, что скоро нас ослепит солнце, подействовал убедительно. Так что мы быстро перебрались на противоположную сторону. Расчёт был прост. Если капитан уверен, что болельщики его команды на своих местах, то, слыша их голоса, он и глаз в нашу сторону не поднимет. Ну, а если мы не на своих местах…
Игра началась под одиночные подбадривания болельщиков. Команды носились по полю, сосредоточенно завладевая мячом то "нашими", то "вашими". И вот, под гул собравшейся вокруг поляны толпы мяч, чудеснейшим образом подхваченный нашим капитаном, точным ловким ударом влетает в ворота противника. Зашкаленные эмоции болельщиков испустили глубоких выдох. В этот момент наступала очередь нашей кричалки, опробованной не одним годом. Мы с подружками-фанатками встали и громко скандировали: "Раз, два, три, четыре, пять – мы умеем побеждать." Триумфатор этой первой победы, первого мяча в воротах противника, после первых демонстративных выпадов рук к небу и лёгкой пробежки в стан родной команды, вдруг стал прислушиваться к нашей кричалке. Он не понял сначала, откуда жизнеутверждающий звон наших фанатских голосов. Расчёт мной был сделан правильно, он стал непроизвольно искать нас глазами. Ну вот! Нашёл! На его лучезарную улыбку мы тоже расцвели. И ещё громче повторили: "Раз, два, три, четыре, пять, мы умеем побеждать". Матч закончился с надеждой, что каникулы всё же будут удачными. 1:1 – ничья. Но мы, фанатки, до конца матча внушали всем, что мы умеем побеждать.
Вечером ещё на одном заветном пятачке в посадках из молодых берёзок мы раскуривали "трубку мира" со своими футбольными противниками и с их группой поддержки. Это было что-то новенькое. Были собраны листья орешника, очень плотно скрутили их в довольно-таки крупную трубочку, которую мы для устойчивости формы перевязали ниточкой. "Это – "трубка мира". В знак нашей дружбы мы должны её по очереди все раскурить", – объявил нам наш капитан, по совместительству "принц крови" нашего посёлка, ребятам из соседней деревни. "Джека Лондона начитался", – шепнул мне сосед из местных. "А ты не начитался?" – бросилась я на защиту своего кумира. "Я тоже читал", – как-то неубедительно для меня произнёс интеллектуал. Я измерила его взглядом сверху вниз и ничего "небожительного" в нём не нашла. В общем, не мачо. Я постаралась найти местечко рядом с "принцем" и одной из первых получить заветную трубку из его рук. "Трубка мира" с горем пополам, практически и не разгоревшись, а так, чуть дымя после постоянных чирканий спичками, обошла круг. Ритуал был совершён. Народ размяк, добродушие воцарилось над нами, хотелось объять весь мир, который являл собой вселенскую любовь и благодать. Хотелось поделиться самым сокровенным с самым неземным.
– А кем ты хочешь стать? – проникновенно спросила я, подсаживаясь рядом с "принцем".
– Я? – удивлённо спросил Он. И посмотрел на меня, мол, о чём это непонятном его спрашивают, ведь у него всё само собой разумеется, всё решено, мол, он "принц". Я не стала ждать ответа и взяла разговор в свои руки:
– Мириады лет кружится наша Земля в хороводе больших и малых планет. – Сделала паузу, посмотрела на его реакцию. Он вопросительно посмотрел на меня. И я решительно ответила на его вопросительный взгляд:
– И поэтому я хочу стать астрономом.
– А, понятно, – понимающе ответил Он. И в эту минуту, минуту доверительного общения, он вдруг вскочил на ноги не по-принцевски, неуклюже, и я услышала: "Здорово, что ты пришла. Я тебя видел с нашими фанатками на поляне".
Что Он говорит, с кем Он говорит. И тут я увидела девушку, очень взрослую, в общем, "Мерлин Монро". Наверно, класс девятый, чья-то старшая сестра, заметив её около нас на футболе, тогда подумала я. Так он не нам улыбался? А Он, как заворожённый, последовал за ней в вечерний сумрак. И они растворились в нереальности моего сознания. Я стояла как каменная.
– Мириады лет, – ты это классно придумала, – услышала я рядом голос навязчивого соседа. Я даже не могла обернуться:
– Ты что подслушивал? – выдавила из себя я, дыхание было перехвачено сотнями нитей обиды.
– Я просто слышал. Ты громко говорила, – он сказал это как бы извиняясь.
– Да? – смягчив тон, вопросительно посмотрела я на свидетеля своего поражения. – Она же старше его года на два, – ища в нём поддержки.
– Кто? – он был какой-то тупой, как не увидеть рядом с собой моё горе, которое было выше неба.
Волна слёз накатила неожиданно, и с этим надо было что-то делать. Единственный выход – это укрыться от нашей весёлой компании. Бегом, бегом домой. Да они ничего и не видят, кроме своей шутливости и беззаботности, благо свет только у уже догорающего костерка. Я резко поднялась, меня слегка качнуло, чья-то рука поддержала меня. Это что ещё за прислужник? А, опять этот "не мачо". Я побрела домой, устилая дорогу горькими слезами. Этот прилипала брёл следом.
– Ну, ты что? Паж что ли? – сердито сквозь слёзы спросила я уже возле дома.
– Я же живу рядом с тобой. А вообще, я не против.
– Не против чего? – не понимая, о чём это он говорит.
– Я согласен быть твоим пажом, – и протянул мне белую лилию.
Глава 7
"Раз, два, три, четыре, пять мы умеем побеждать", – крутилось в моей голове, когда я услышала:
– Валентина, Валентина просыпайтесь.
Дородная медсестра склонилась надо мной, приветствуя меня открытой улыбкой. Я улыбнулась в ответ. Маски на лице уже не было, и не слышно было бульканья воды.
– А откуда здесь была вода? – спросила я, ещё еле ворочая языком.
– Нет никакой воды. Аппарат кислородный работал только, – деловито поправляя на мне манжетку, соединяющую меня с монитором, следящим за мной, ответила она.
– А что же это было? Я как будто из озера выплывала.
– Ну, так выплыла?
– Нуда.
– Это наркоз так воздействует.
– Все выплывают?
– Выплывают, может, и не все.
– В смысле?
– Некоторым смысла нет.
– Что вы так мрачно.
– Да нет, что вы, что вы, это я не в том смысле, о чём вы неверно подумали. Я к тому, что мысли некоторые, забытые всплывают после наркоза. Ну, проблемы какие-то старые. Ну, тревога старая, забытая всплывает. Мы ведь как устроены? Живём себе и живём, а что-то нас мучает душевно и мучает. А что это за печаль-мука и не понятно. А оказывается, тут нам недавно лекцию один врач-психиатр читал, что все наши мучения и проблемы из прошлого. Вот так. Были проблемы у вас?