- Когда я однажды призналась заведующей кафедрой английского языка в школе, что больше всего мне нравится "Ромео и Джульетта", - говорю я, - она сказала, что я мещанка.
- Что? Почему?
- Наверное, потому что эта пьеса не такая сложная, как "Король Лир" или "Гамлет".
- Но она волшебнее. Об этом ведь каждый мечтает, верно?
- Умереть со своим любимым?
Зои смеется.
- Нет. Умереть до того, как начнешь составлять список того, что тебя в нем раздражает.
- Да, представляешь продолжение, если бы у пьесы был другой конец, - отвечаю я. - От Ромео и Джульетты отреклись родные, они переезжают в передвижной домик. Ромео отращивает волосы и пристращается к покеру на компьютере, пока Джульетта заводит интрижку с монахом Лоренцо.
- Который, как оказывается, - подхватывает Зои, - в подвале своего дома оборудовал подпольную лабораторию по производству метамфетамина.
- Точно! Откуда ему изначально было знать, какое лекарство ей давать?
Я обматываю шею шарфом, и мы решительно выходим на мороз.
- А куда теперь? - спрашивает Зои. - Думаешь, уже поздно где-нибудь поужинать?
Звук ее голоса замирает, когда мы выходим на улицу. За те три часа, что мы были в концерт-холле, снег повалил сильнее - началась настоящая снежная буря. Не видно ни зги, только бешеное кружение снежинок. Мои туфли утопают в почти пятнадцатисантиметровом слое снега.
- Ого! - восклицаю я. - Вот невезение!
- Может быть, стоит переждать, а потом ехать домой, - предлагает Зои.
Водитель лимузина, опершись на автомобиль, смотрит на нас.
- В таком случае, леди, устраивайтесь поудобнее, - говорит он. - В прогнозе погоды сообщают, что снегопад будет продолжительный, наметет больше полуметра.
- Переночуем в Бостоне, - заявляет Зои. - Здесь множество гостиниц…
- Которые обойдутся в копеечку.
- Если только мы не снимем один номер на двоих. - Она пожимает плечами. - Кроме того, для чего еще нужны кредитные карты?
Она берет меня под руку и тащит в самую метель. На противоположной стороне улицы находится аптека.
- Зубные щетки, паста, еще мне нужны тампоны, - говорит она, когда за нами закрываются раздвижные двери. - Можно купить лак для ногтей и бигуди, мы могли бы накрасить друг друга. Допоздна не будем ложиться спать, посплетничаем о парнях…
"Вот этого точно не будет", - думаю я. Но она права: ехать домой по такой погоде - полное безрассудство.
- У меня есть аргумент из трех слов, - уговаривает меня Зои. - Обслуживание в номере.
Я стою в нерешительности.
- Возьму фильм напрокат.
- Договорились. - Зои протягивает руку для рукопожатия.
Я не вижу причин спорить по поводу гостиницы, в которой придется остановиться. На одну ночь я могу позволить себе снять номер даже в роскошной гостинице или, по крайней мере, оправдать свою кредитоспособность. Но все равно, когда мы регистрируемся и несем пакеты с покупками наверх, мое сердце учащенно бьется. И дело не в том, что я поступила с Зои нечестно и утаила свою сексуальную ориентацию, просто этой темы мы никогда не касались. Если бы она спросила, я бы сказала правду. И тот факт, что я лесбиянка, вовсе не означает, что я набрасываюсь на любую женщину, оказавшуюся рядом, что бы там ни думали гомофобы. Тем не менее сомнения существуют: нелепо полагать, что женщина с нормальной ориентацией не может поддерживать с мужчиной платонических, дружеских отношений… но все же если бы она оказалась в схожей ситуации, то вряд ли бы решилась поселиться со своим приятелем в одном гостиничном номере.
Когда я в конце концов призналась матери, что лесбиянка, первое, что она воскликнула: "Но ты ведь такая красавица!" - как будто это два взаимоисключающих качества. Потом замолчала и пошла в кухню. Через несколько минут она вернулась в гостиную и села напротив меня.
- Когда ты ходишь в бассейн, - спросила она, - то продолжаешь пользоваться женской раздевалкой?
- Разумеется, - раздраженно бросила я. - Я же не транссексуалка.
- Но, Ванесса, - продолжила она расспросы, - когда ты переодеваешься… ты подглядываешь?
Кстати, ответ отрицательный. Я переодеваюсь в кабинке и бо́льшую часть времени смотрю просто в пол. Откровенно говоря, я бы чувствовала себя крайне неловко и стесненно, если бы окружающие знали, что женщина в сиреневом купальнике - лесбиянка.
Но это еще одна причина для волнений, которые не свойственны большинству людей.
- Ого! - восклицает Зои, когда мы входим в номер. - Какая роскошь!
Это одна из гостиниц, перестроенных в угоду бизнесменам-метросексуалам, которым, видимо, нравятся твидовые черные стеганые одеяла, хромированные светильники и коктейль "Маргарита" в мини-баре. Зои раздвигает шторы и смотрит на центральный парк Бостона. Потом она снимает сапоги и прыгает на одну из кроватей. После протягивает руку к пакету из аптеки.
- Что ж, - говорит она, - нужно устраиваться. - Она достает две зубные щетки, одну голубую, вторую фиолетовую. - Какую предпочитаешь?
- Зои… Знаешь, я лесбиянка.
- Я говорила о зубных щетках, - отвечает она.
- Знаю. - Я провожу рукой по своим нелепо торчащим волосам. - Я просто… Я не хотела, чтобы ты считала, что я от тебя что-то скрываю.
Она садится напротив меня на кровати.
- Я Рыба по знаку зодиака.
- И что?
- И что с того, что ты лесбиянка? - вопросом на вопрос отвечает Зои.
Я и сама не заметила, что сидела, затаив дыхание, и теперь с облегчением вздыхаю.
- Спасибо.
- За что?
- За… Я не знаю. За то, что ты такая, какая есть.
Она усмехается.
- Да. Мы, Рыбы, - народ особый. - Она снова роется в пакете и достает пачку тампонов. - Сейчас вернусь.
- Ты не заболела? - спрашиваю я. - За час ты уже пятый раз идешь в туалет.
Пока Зои в ванной, я беру пульт от телевизора. Предлагается список из сорока фильмов.
- Слушай, - кричу я, - читаю… - Я читаю вслух все названия под бесконечный, на большой громкости, повтор клипа к фильму с участием Адама Сэндлера. - Хочу комедию, - заявляю я. - Ты когда-нибудь смотрела в кинотеатре фильмы с Дженнифер Энистон?
Зои молчит. Я слышу, как бежит вода.
- Идеи? - кричу я. - Пожелания? - Я снова клацаю по названиям. - Тогда я принимаю волевое решение…
Я выбираю "Покупку" и нажимаю на паузу, потому что не хочу, чтобы Зои пропустила начало фильма. Пока жду, изучаю меню. За стейк на кости я вполне могла бы купить небольшой автомобиль, и я не понимаю, почему здесь мороженое продается ведерками, а не ложечками, но оно определенно выглядит намного аппетитнее, чем я приготовила бы дома.
- Зои! У меня уже желудок сводит!
Я смотрю на часы. Прошло уже десять минут с тех пор, как я нажала на паузу, и пятнадцать, как она ушла в ванную.
А что, если она сказала обо мне не то, что на самом деле думает? Если она жалеет, что согласилась остаться на ночь, если боится, что я посреди ночи заползу к ней в постель? Я встаю и стучу в дверь ванной комнаты.
- Зои! - окликаю я. - С тобой все в порядке?
Молчание.
- Зои!
Я начинаю нервничать.
Дергаю за ручку и еще раз выкрикиваю ее имя, а потом всем весом налегаю на дверь, чтобы защелка открылась.
Из крана бежит вода. Пачка с тампонами не тронута. А Зои лежит без сознания на полу. Джинсы ее приспущены, все белье в крови.
"Скорая" быстро домчала нас с Зои до гинекологического отделения клиники Брайхэма - одной из престижнейших больниц Бостона. Одно радует, если можно так выразиться в подобной ситуации: если беда случилась с тобой в Бостоне, до лучших врачей и клиник в мире - рукой подать. Врач скорой помощи задает мне вопросы: "Она всегда такая бледная? Обмороки с ней раньше случались?"
Я не знаю, что ответить.
К этому времени Зои уже приходит в себя, но она еще очень слаба и не может сидеть.
- Не волнуйся… - бормочет она. - Случались… и часто.
Вот так я и поняла простую истину: как бы я ни была уверена в том, что уже хорошо изучила Зои, не знаю я о ней гораздо больше.
Пока Зои осматривают и делают переливание крови, я сижу и жду. По телевизору идет повтор "Друзей", в больнице стоит гробовая тишина, как в городе-призраке. Я задаюсь вопросом: неужели врачи тоже, как и мы, задержались здесь из-за снегопада? Наконец меня подзывает медсестра, и я вхожу в палату, где на кровати с закрытыми глазами лежит Зои.
- Эй! - негромко окликаю я. - Как ты себя чувствуешь?
Она поворачивает ко мне голову и смотрит на пакет с кровью, которую ей переливают.
- Как вампирша.
- Вторая положительная, - пытаюсь пошутить я, но ни одна из нас даже не улыбается. - Что сказал врач?
- Что я должна была сразу же обратиться в больницу, когда последний раз потеряла сознание.
У меня от удивления расширяются глаза.
- Ты и раньше падала в обморок накануне месячных?
- Это не совсем месячные. У меня не случается овуляций, по крайней мере регулярных. Всегда так было. Но с тех пор как… ребенок… у меня так выглядят месячные. Врач обследовала меня на УЗИ. Сказала, что у меня рыхлый эндометрий.
Я непонимающе смотрю на нее.
- Это хорошо?
- Нет. Мне необходимо выскоблить полость матки. - Глаза Зои наполняются слезами. - Это словно дурной сон.
Я присаживаюсь на краешек ее кровати.
- Сейчас все по-другому, - успокаиваю я. - Ты поправишься.