- А что - в моей комнате вообще не будет света? - спросил ее Дональд.
- Иду! - крикнула она. И посмотрела на Дональда. - Дома ведь ты тоже спишь без света.
- Да, но дома я могу включить, если нужно.
- Ну так сегодня ночью он тебе не понадобится. Твой папа в обморок упадет, если я оставлю лампу. Ты ведь знаешь. А теперь давай-ка спать.
- Но я не смогу уснуть, - несчастно сказал он.
- Лаура! - завопил отец.
- Да подожди минутку, - с досадой крикнула она.
- Мамочка, пожалуйста…
Ее голос был непреклонен:
- Здесь свежо, так что сразу уснешь. А теперь давай-ка спи.
Она взяла лампу и вышла, закрыв за собой дверь.
На столе стояли фарфоровые часики, тикавшие очень громко и быстро. Через неравномерные промежутки снизу доносились приглушенные взрывы смеха и тут же стихали. Его мать сказала: "Я чуть приоткрою окно, этого хватит". В комнате с каждой минутой становилось холоднее. Он прикоснулся пяткой к теплому кирпичу в середине кровати и услышал шуршание газеты, в которую тот был завернут. Ничего не оставалось - только спать. На пути через пограничные полосы сознания у него возник один образ. На горе за фермой появился волк: безмолвно несся по насту, перепрыгивая через камни и кусты. Он бежал к ферме. Добравшись до нее, он будет заглядывать в окна, пока не отыщет столовую, где за большим столом сидят взрослые. Дональд вздрогнул, увидев его глаза во тьме за стеклом. А теперь, идеально просчитав каждое движение, волк прыгнул, разбил окно и вцепился отцу Дональда в горло. И в одно мгновение, так что никто не успел крикнуть или ахнуть, исчез, зажав в зубах добычу, мотая головой, быстро волоча обмякшее тело по снежному покрову.
Свет зари заливал комнату, когда он открыл глаза. Из глубины дома доносился шум, двигались люди. Дональд услышал, как захлопну ли окно, затем - размеренный стук топора о поленья. Теперь шум послышался рядом, и он понял, что в соседней комнате проснулись родители. Дверь распахнулась, и вошла мать в коричневом халате из толстой фланели; волосы у нее были распущены.
- Счастливого Рождества! - воскликнула она, протягивая огромный красный чулок, набитый фруктами и сверточками. - Посмотри, что я нашла у камина! - Дональд огорчился, потому что надеялся пойти и забрать чулок сам. - В доме холод, как в конюшне, так что я сама принесла, - объяснила она. - Ты бы не вставал с постели, пока не станет теплее.
- А когда будет елка? - Елка была важным ритуалом: самые интересные подарки лежали под ней.
- Не гони лошадей, - сказала она. - Ты ведь получил свой чулок. Елки не будет, пока сюда не доберется тетя Луиза. Ты же не хочешь, чтобы она ее пропустила, верно?
- А где мой подарок для тети Луизы и дяди Айвора? Дядя Айвор ведь тоже приедет?
- Конечно, приедет. - Она ответила тем слегка необычным тоном, которым всегда говорила о дяде Айворе. - Я уже положила подарок под елку вместе с другими. А теперь лежи тут, накройся хорошенько и смотри на свой чулок. А я пойду оденусь. - Она поежилась и поспешила в свою комнату.
За завтраком следовало поблагодарить только дедушку - за коробку цветных карандашей, забившуюся в самый низ чулка. Остальные подарки были подписаны "Дональду от Санты". Дядя Виллис и дядя Грег рано позавтракали и отправились в гостиницу в Портерсвилле забрать тетю Луизу и дядю Айвора. Когда они вернулись, Дональд подбежал к окну и увидел, что мистер Гордон тоже приехал. О мистере Гордоне все говорили так таинственно, что не терпелось на него посмотреть. Но тут как раз мать позвала его наверх - помочь застелить постели.
- Мы все должны помогать бабушке, - сказала она. - Ей и так бог знает сколько приходится возиться на кухне.
Но наконец он услышал, как с лестницы зовет тетя Луиза. Они спустились; его расцеловали, и тетя Луиза спросила:
- Ну как мой мальчик? Ты ведь мой мальчик, верно?
Потом его поцеловал дядя Айвор, и он пожал руку мистеру Гордону, расположившемуся в кресле, на которое никто, кроме дедушки, никогда не садился. Мистер Гордон был пухлый и бледный, на одной руке у него сверкали два огромных перстня с брильянтами, и сапфир еще больше - на другой. Дышал он с легким присвистом и время от времени вытаскивал из кармашка на груди огромный желтый шелковый платок и вытирал лоб. Дональд сел в другом углу комнаты и стал листать журнал, пытливо поглядывая на мистера Гордона. Тот называл Дональда "мой парнишка", что звучало очень странно, словно кто-то разговаривал в книге. В какой-то момент он заметил, что Дональд за ним наблюдает, и поманил его. Дональд подошел к креслу, а мистер Гордон сунул руку в карман, извлек массивные часы с маленькой кнопочкой, и у них внутри зазвенели колокольчики. Через несколько минут мистер Гордон подал ему знак снова, Дональд опять подскочат и надавил кнопочку, И тут же мать сказала, чтобы он перестал надоедать мистеру Гордону.
- Но он сам меня позвал, - возразил Дональд.
- Садись вон там. Скоро пойдем смотреть на елку. Дядя Айвор будет Санта Клаусом.
Тут в комнату вошел дядя Виллис.
- Ну-с, - сказал он, потирая руки, - кажется, в гостиной уже тепло. Как насчет елки?
- Самое время, - откликнулась тетя Эмили. Она была в красном платье из тафты, которое мать, как слышал Дональд, утром обсуждала с отцом. "На редкость неуместное, - сказала она. - Девочка не понимает, что живет на ферме". Тетя Эмили наклонилась и взяла Дональда за руку,
- Не соблаговолите ли проводить меня, сэр? - спросила она. Они вошли в гостиную, взявшись за руки. Огонь в камине ревел и потрескивал.
- А где Айвор? - спросил дядя Грег. - Всем хватило места?
- Вот он я. - Дядя Айвор появился из коридора. Он был в старой красной вязаной шапочке и красном халате, а на шее у него висел венок из зеленой гофрированной бумаги. - Вот и все, что нашлось для Санта Клауса, - объявил он.
Тетя Луиза рассмеялась.
- Ты только посмотри на дядю. Айвора, - сказала она Дональду.
- Я смотрю, - ответил Дональд. Хотя на самом деле он смотрел на дерево. Это была огромная тсуга до потолка, а под нею лежала гигантская куча подарков. Такого Дональд еще никогда не видел.
- Вот это да! - вскричали все.
- И что, ты думаешь, там внутри? - спросила тетя Луиза.
- Не знаю, - ответил Дональд.
Дядя Айвор сел поближе к дереву, поднял большую коробку и передал дяде Грегу, стоявшему в центре комнаты.
- Давай-ка сперва разберемся с этим, - сказал он.
А дядя Грег прочитал с выражением: "Для Дональда от Ратлендской Семейки".
Пока дядя Айвор раздавал подарки, Дональд сражался со своей коробкой. Краем уха он слышал раздававшиеся вокруг возгласы: "Чудесно! Но это слишком", "Ох, ну зачем же вы!", "Не стоило!" - пока другие разворачивали свои подарки, но был слишком занят и не заметил, что почти все обращались к мистеру Гордону, сидевшему у окна с очень довольным видом.
Невозможно поверить: внутри оказалась пожарная машина три фута в длину, с резиновыми шинами и тремя лестницами, которые автоматически выскакивали, когда машина останавливалась. Дональд смотрел на нее, завороженный ее мощью, которая может изменить его мир.
- О… как… это… мило! - сказала его мать: от раздражения каждое слово звучало резко. - Луиза, зачем ты это сделала?
Дональд быстро поднял глаза и заметил, что тетя Луиза качнула головой в сторону мистера Гордона, словно объясняя: "Это все он".
Его мать подошла к коробке и выудила открытку.
- Ты должен оставить открытки вместе с каждым подарком, - сказала она Дональду. - Потому что завтра тебе придется писать много благодарственных писем, так что нельзя ничего перепутать. Но тетю Эмили и дядю Айвора можешь поблагодарить прямо сейчас.
Он терпеть не мог, когда ему говорили, что он должен кого-то благодарить, в присутствии этого человека, словно он маленький. Но храбро произнес, глядя на мистера Гордона:
- Спасибо вам большое за прекрасную пожарную машину.
- Это еще не все, мой парнишка, - радостно сказал мистер Гордон, и брильянты вспыхнули в солнечном свете.
Тетя Эмили, вытянув руку, разглядывала новые часики. Дедушка надел новый черный шлафрок и закурил сигару. С очень довольным видом он повернулся к мистеру Гордону и сказал:
- Ну вы нас изрядно балуете.
Хотя мать Дональда истолковала его фразу как упрек и пояснила:
- Мы не привыкли к таким изощренным подаркам, мистер Гордон.
Тот рассмеялся и, повернувшись к Дональду, сказал:
- Это только начало, мой парнишка. Скажи своему дяде. Айвору, чтобы продолжал.
Казалось, теперь почти каждый сверток предназначался Дональду. Он старался открывать их как можно скорее, и каждое новое сокровище сбивало его с толку. Были, конечно, носовые платки, и книги, и кашне от родственников, но оказалась и швейцарская музыкальная шкатулка с маленькими металлическими пластинками, которые можно менять, роликовые коньки, большой набор оловянных солдатиков, настоящий аккордеон и игрушечная деревня с трамвайчиками на батарейках. Пока Дональд открывал один сверток за другим, возгласы восхищения, которые издавали его родители, стали походить на стоны. В конце концов, отец произнес достаточно громко, чтобы мистер Гордон его услышал:
- Ничего хорошего, если один ребенок получает столько всего.
Тетя Эмили примеряла меховой жакет, который ей подарил дядя Грег. Ее лицо сияло от восхищения, и она только что звонко чмокнула дядю Грега в щеку.
- А младенец Асторов получил игрушек на пять тысяч долларов в свой прошлый день рождения, - сказала она отцу Дональда, поглаживая мех.
Тот бросил на нее презрительный взгляд:
- Это, - произнес он очень отчетливо, - на редкость тупое замечание.