- Я предполагаю устроить торжественный ужин и пригласить двоих гостей, ужин этот должен быть отменным. Я полагаюсь на ваш опыт в кулинарии и хотела бы обсудить меню. Не следует ли выбрать основным блюдом телятину?
- Абсолютно… - ответил чрезвычайно заинтригованный Хосе. - Я предлагаю Cordero con guisantes.
- Звучит хорошо, - одобрила Виктория и задумчиво кивнула со знанием дела. А "закуски", следовательно, называются entremeses?
- А как насчет gambas fritas?
Виктория знала, что "gambas" - "креветки", и одним жестом отвергла это предложение… нет, креветки всегда подавали, когда она устраивала торжественные приемы у себя дома. Она спросила:
- Может, что-нибудь более экзотическое?
- Erizos naturales.
- Ну да, все зависит от… - загадочно добавила Виктория, ей не очень хотелось просить перевести ей название блюда. - И на столе должна быть мимоза, охапка мимозы. Только не цветы миндаля, было бы жалко миндаль. А вино?
- "Privilegio del Rey", - не колеблясь ответил Хосе. - Только "Privilegio del Rey". Не могу ли я попросить вас, миссис профессор, отведать это вино? Оно - очень знаменито.
- С удовольствием!
Хосе ушел и вернулся с двумя большими стаканами. Виктория попробовала вино. Она милостиво кивнула и осведомилась, какого оно года… Они продолжили свое серьезное обсуждение меню. Местные же жители следили за тем, что происходит, понимая, что речь идет о чем-то важном.
Хосе спросил:
- А что предлагаете вы, миссис профессор? En salade verde mez cladaили Chalot у remo-laches?
- Естественно Ensalade verde.
- Естественно, - почтительно согласился Хосе.
- И сыр, - сказала Виктория.
- Только сыр? И никакого десерта?
- Мне кажется, один сыр - элегантнее. А потом - кофе.
Хосе поднял руки:
- Дорогая миссис профессор, это - невозможно, немыслимо! Никакой по-настоящему прекрасный званый вечер невозможен без десерта! Crema de Cafe Dolores yancs, Pastel Infanta, Platanos ala Canaria, Amor frio…
- Это так важно? - удивленно спросила Виктория. - Как называется это последнее блюдо?
- Amor frio!
- Не означает ли это, примерно, "холодная любовь"?
- Примерно.
- Тогда подходит, - хихикнув, сказала Виктория. - Затем еще одна важная деталь: на столе должны быть апельсины, большая ваза с апельсинами. И не надо обрывать листья.
Она увидела, что Хосе не одобрил ее идею, и внезапно ей показалось, будто он удручен. Тогда она вытащила свои приглашения и спросила, не окажет ли он любезность передать их гостям. Более учтиво, если приглашения придут не по почте.
Совещание закончилось.
На следующий день все уже рассказывали о том, что неприступная миссис профессор дает ужин на широкую ногу в ресторане Хосе. Затея с апельсинами воспринималась как нечто весьма юмористическое. А всеобщей темой для разговоров был состав гостей. Насколько известно, отказов на приглашения еще не последовало. Все понимали, что теперь отношения между Жозефиной и X. совершенно изменятся и о них придется судить с совершенно другой точки зрения, разумеется, в зависимости от исхода званого ужина Виктории.
Этот важный вечер был красив и нежен. Виктория оделась особо тщательно. Жемчуг на шее был предназначен только для гостей, но шиншилла - для того, чтобы произвести впечатление на всю колонию. Кафе было переполнено местными жителями, но на веранде никого не было; колония не удостоила Викторию чести - выказать свое любопытство.
Гостьи явились вовремя, каждая отдельно, Жозефина на этот раз без собак. Виктория поднялась и приветствовала обеих женщин. Хосе вышел в белом переднике и подал "Privilegio del Rey".
- Как мило, что вы пришли, - сказала Виктория. - Я хочу провозгласить тост и выпить с вами еще и потому, что считаю вас обеих чрезвычайно энергичными и мужественными дамами. Поднимем наши бокалы за весну, за начало всех начал!
Жозефина побывала в городской парикмахерской, и голова ее была увенчана вызывающей удивление огромной копной рыжих волос.
- Очень приятно, - сказала она. - Искренне признаюсь: очень приятно.
Гостьи Виктории были крайне насторожены и, казалось, явились к преподавателю на экзамен.
Виктория обвела жестом прекрасный пейзаж, горы, цветущую долину и сказала:
- Знаете, в прежние времена, когда я еще преподавала, многие мои ученики мечтали о путешествиях, быть может, в такие места, как эти, когда-нибудь, когда у них появятся на это средства. Мы часто говорили о том, куда бы мы хотели поехать, и перед нами простиралась карта всех стран мира. Было так весело!
Обратившись к X., Виктория спросила, как получилось, что она приехала именно сюда, в этот городок. X, слегка пожав плечами, ответила:
- Я ухаживала здесь за одной старой родственницей - довольно долго. Когда она умерла, мне достался ее дом.
- Вы тоскуете по своему дому?
- Нет. Но иногда я думаю о зеленых лужайках.
- Разумеется, о зеленых лужайках! - оживленно подхватила Виктория. - О лугах!
- Здесь нельзя погулять по траве, здесь одни лишь апельсиновые деревья. Но ведь можно подняться в горы, там никаких изгородей нет.
- Там одни лишь камни, - сказала Жозефина. - Я пыталась…
Она прервала саму себя, когда Хосе вышел на веранду и стал накрывать на стол. Когда он вышел, она нетерпеливо повторила:
- Одни лишь камни. И в доме темно. Всегда темно.
- Да, это так, - сказала Виктория. - Но ведь нужно лишь выйти за дверь? Не правда ли?
Гостьи не ответили. Довольно долго стояла тишина. X. была занята едой, но Жозефина лишь для вида ковыряла в тарелке. Виктория снова взяла слово. Она рассказывала веселые истории о своих учениках, о своей неприспособленности и как ученики помогали ей наводить порядок, так же как Жозефина обогрела своим присутствием дом, где она живет, а мисс Смит позволила отдохнуть в своем доме в тот раз, когда она устала и почувствовала себя плохо.
- И вовсе вам не было плохо, - прервала ее X. и заговорила теперь со спокойной уверенностью: - Вы чувствовали себя прекрасно, вы просто гуляли и шпионили в ее пользу.
Виктория ответила с облегчением:
- Совершенно верно, мисс Смит. Я тогда вела себя плохо. Но откровенность за откровенность: хорошо ли грозиться убить человека и строить гримасы его прислуге?
Жозефина засмеялась и наконец-то принялась за еду.
- А у вас, Жозефина О’Салливан, - продолжала справедливости ради Виктория, - неужели у вас и вправду никакой другой музыки, кроме оперной, нет?
- Нет, - сердито ответила Жозефина.
Хосе снова появился на веранде, он сновал вокруг них, спрашивая, все ли в порядке.
- Спасибо, все замечательно, - отвечала Виктория, - не принесете ли еще одну бутылку вашего великолепного вина?
Он поклонился и ушел. Вскоре на столе появилось вино.
Взглянув на долину, Виктория сказала:
- Как тихо!
- Тишина, - заметила X., - это нечто такое, к чему питаешь слабость, не правда ли? Когда остается совсем мало тем для разговора, если чувствуешь себя отлично, когда что-то недосказано, или как еще?
Виктория покраснела.
- Высказывание, - утратив свою непринужденность, сказала она, - теряет свой смысл, если его повторяют в искаженном виде.
Жозефина одарила Викторию понимающим взглядом, кисло улыбнулась и пожала плечами.
Трапеза продолжалась.
Апельсины были поданы очень красиво, на черенке каждого плода сохранились зеленые листья. Виктория взяла один и сказала, что Хосе, в самом деле, сделал все, что в его силах.
- Ерунда, - ответила X. - Он думает, что мы - туристы. Ни один местный житель не ест апельсины.
Виктория сказала:
- Это была моя идея, а вовсе не Хосе. Апельсины следует понимать как своего рода символ, как декорацию.
- Какой же символ?
- Быть может, как мечту, как представление о райском дереве. Как нечто недоступное. Я здесь постоянно думаю об апельсинах.
- Я почти понимаю! - воскликнула Жозефина. - Ни в малейшей степени не зазорно, если на столе стоят апельсины! В России на стол ставят яблоки. Я знаю, что имеет в виду Виктория. О, она - необыкновенная.
- Какая новость! - чрезвычайно сухо произнесла X.
На проселочной дороге прямо под верандой остановилось несколько мальчишек, они показывали пальцем на веранду и время от времени выкрикивали какие-то слова по-испански.
- Чего они хотят? - спросила Виктория.
X. взглянула на Жозефину и предупредительно объяснила:
- Они говорят, что там сидит тетенька, которая устроила спектакль на карнавале, ну та, что танцевала рядом с бандитским автомобилем…