лишь нужда великая к тому имеется; и пусть отныне любви критерием будет не то, что ею зовется и со стороны так опознано без труда быть может, что само как собака бездомная под колеса бросается, но то, о чём отец Дмитрий может чётко и твердо сказать, что это вот ему нравится, и в нравильности чего он убеждён всем сердцем быть может. А вот с этим возникнут, непременно возникнут, и даже уже возникли, и тут как тут, наготове другие трудности, похлеще невкусного языка красивой для других девушки, к коей сам равнодушен: убеждённость твёрдая в том, что отцу Дмитрию нравится, вещью чрезвычайно мягкой и податливой оказывается, не в пример убеждённости воспитанной к тому, что не нравится; мягкость эта и податливость, конечно, не кисель в детском саду, в полдник подаваемый, но по меньшей мере, как разноцветные пластилина куски в том же детском саду, на занятиях воспитателем выдаваемые; с пластилином оно понятнее, он ведь разве перед тем только, как из него что-то лепить собираешься и не приступил ещё, разделённым на разноцветные бруски и кирпичики пребывает, а как лепка началась, и особенно как она закончилась, а тем паче когда перелепливваешь что-то из уже слепленного, так смешивается он весь в одноцветную серую либо коричневую смесь, в зависимости от преобладания цветового изначального, смесь с вкраплениями цветными, и тогда, супротив остального, вкрапления эти ничтожные откровением чистого цвета предстают для глаза неискушенного детского, хотя никакие это не откровение и не чистота, а лишь смешаться в грязь не успевшее; вот и намерения наши, до того как мы действовать начали, чистыми цветами и откровением, не иначе, наперёд выглядят и ощущаются, пока у них зритель единственный: тот кто их свершить вознамерился, а как решимость в действие их приводит, так становятся они серыми и коричневыми, и хорошо, если взгляд чей ещё вкрапления чистоты изначально задуманной в действиях этих смазанных намерений если уж не усмотреть, то хотя бы предположить по наивности или по доброте неоправданной сподобится; и даже если всё так угадать удастся, что намеренно не смешается цвет с цветом другим в грязь, и сохранится он так именно, как хотел лепитель оного, то не предугадать тут уж никак, как эти цвета с другими смотреться будут, поскольку особость собственная всегда постигается разве что так, будто один ты во всём мире, но она, напротив, и не она даже, а то, что ею по привычке зовётся, предстаёт лишь в окружении именно что непредвиденном, на столе когда фигурки собираются, к картону ногами, хвостами, головами и другими частями уже немыслимыми и неназываемыми прикрепляясь, это когда занятие пластилиновое заканчивается; и стало быть особость намерений никакой лепкой их не приобрести, и, стало быть, нет её в лепке, и от привычки избавляться надобно этой, а ещё лучше не приобретать её, привычки не в наших силах имеются, в отличие от первоначального обретения их нами; и тогда привыкшему кажется уже, будто никакой особости и вовсе в мире нет, однако же, точнее было бы сказать, что она, ежели и имеется, что под вопросом большим весьма, да под таким, что в тени его незримо то, о чём спрашивает он; так вот, ежели и имеется она, особость эта, то иначе она обретается явно, а именно образом неявным; это отец Дмитрий уже сейчас понимает, пока слонов пластилиновых и зайцев лепит цветом грязных со всеми вместе, но как особость обретается намерений, не пред лицем Господнем, что неизвестно никому, хорошо хоть бы Он Сам о том ведал, хотя Ему-то зачем, а перед людьми, это отцу Дмитрию чуть позже известно станет и странно весьма, а раньше или позже это вопрос ведь времени, несущественный то есть, и главное, как тоже ясно весьма, это не ответы, а умение под вопросом на происходящее взирать, а уж в этом отец Дмитрий преуспел даже раньше, чем пластилин в руки взял впервые; хотя ребёнок всего этого в смешении цветов не замечает, он ведь помнит что сделать хотел более того, чем сделалось, и потому по рисункам детским мы намерения легко видим, и восхищаемся их чистотой, не рисунков, но намерений, что для детей совпадает впрочем, от исполнения чистотой нисколько не зависящей, и потому дети умеют ещё играть в игры, где лишь намерения одни, почитаемые за свершённые, когда палка это ружьё и стреляет в намерении, а в действительности не стреляет, и хорошо, что нет, и меж собой намерения свои они так же отчетливо видят, как и взрослые их намерения умеют некоторые видеть; но у взрослых, у них всё иначе: глядя на намерения даже пока ещё в действие не приведённые, мы уже лишь грязь смазанной действительности предугадываем без труда; но это так, к слову, а когда руки с трудом от пластилина отмыты уже, и под ногтями пластилин лишь и смог остаться, да ещё кусочки мыла, которое воспитательница торопливо под ногти пихала, пока суп, по тарелкам разлитый, не остыл, и чтобы зараза пластилиновая на стол не попала обеденный предсонный, тогда все за столики по четверо садятся, девочки две и мальчика тоже два, одна другого напротив, суп тогда этот самый подается, все равно подостыть успевший, и когда это суп всё успевает, а те, кто его едят едва-едва, суп, гороховый к примеру, и с хлебом нарезанным тарелочка; и наглец за столом, которым отец Дмитрий никогда не является, и до того это верно, что начинает казаться даже, будто наглецом становится каждый, кто вот с этим, пока ещё белокурым, мальчиком в шортах синих с полоской белой по бокам двум, и в маечке жёлтой с утенком странно изогнутым белым, кто с ним сядет за один стол, тот сразу же наглецом и станет; это он, отец Дмитрий, наглецов всяческих своим присутствием смиренным на свет порождает, и сотворяет их, и не иначе затем только все рядом наглецами становятся, чтобы подчеркнуть лишний раз отцу Дмитрию и для остальных незримо, что он наглецом не является, не такой, и потому удовольствий ему в другом искать совсем стоит, либо вообще удовольствия не для него, как и длинноногая светловолосая Светлана чуть позже им будет оставлена себе на удивление, у отца Дмитрия свои, ненаглые, удовольствия быть должны, и вот наглец новоиспеченный тянет руку за хлебом и вытягивает кусок, если он корочка непременно, корочкой за столом общим завладеть в саду детском, это всё равно что на дорогом автомобиле в саду взрослом, который городом зовётся, проехаться, и всё равно что Светлану при всех к себе на колени сажать, да так, чтобы органом этим в неё сначала её джинсы, а затем и твои, хотя это с какой стороны смотреть, а смотреть чуть после будет отец Дмитрий на это достаточно, сначала по телевизору, впрочем не об этом сейчас речь; и ничего в этом особенного нет, и отец Дмитрий это ещё в шортах сидючи на стульчике деревянном со спинкой резной уясняет, он будет довольствоваться транспортом общественным, а теперь берёт он те куски хлеба оставшегося, которые для наглеца интереса уже не представляют никакого, наглец бахвальски взглядом всех окидывает, и досаду испытывает оттого, что отец Дмитрий будто не заметил его победу, хотя сейчас он её, победу эту ещё замечает, но не понимает, а позже и замечать перестанет, как это всегда с тем, что для него интереса не представляет, происходить будет, и смотрит тогда наглец: как дела с этим же за соседними столиками обстоят, а отец Дмитрий берёт оставшийся хлеб, который не корочка, да разве что мягче и есть его приятнее, как и девушки у него будут, которые не другим нравятся, а которые очень плотно его в себя принимают, так что чувствует он их хорошо, и они, к обоюдному удовольствию обоих; а пока готов мирится отец Дмитрий с большей мягкостью и приятностью хлеба никому не нужного по сравнению с хлебом, всем нужным, и мирится с радостью для себя, и для наглеца новорожденного тоже с радостью, что уступил, но с радостью, досадой попорченной, что уступил, сам того не понимая якобы, но и это всё к слову пришлось, а дело в том, что в супе этом, к примеру гороховом, мяса кусок небольшой плавает.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО "ЛитРес".
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.