А ведь мы могли бы стать близкими подружками после этой злополучной истории. Несмотря на бросающиеся в глаза различия, между нами много общего, и стоит только сделать шаг навстречу, как… Нет, мне нет места в мире девичьих грез, игр и интриг. Мне неведомы законы этого мира, да и лишний раз вникать не хочется, нет желания даже ненадолго окунуться в него. Я молча забрала чековую книжку, кивнула на прощание подружкам и ушла. Такая уж привычка, всегда ухожу, предоставляя людям возможность перемывать мне косточки.
- Итак, - заявила непреклонным тоном мама, - выкладывай новости.
Время давно перевалило за полдень. После бессонной ночи я крепко-накрепко заснула, но сон улетучился под настойчивыми трелями телефонного звонка. Хотите, угадаю, кто звонит, даже не заглядывая в определитель номера? Конечно, мама. Кто ж еще?! Во-первых, она обычно обзванивает знакомых заблаговременно до начала литературных вечеринок. Во-вторых, кроме мамы больше никто мне и не трезвонит. Хотя иногда, среди ночи, нет-нет да раздастся звонок от Холлиса, которому плевать на разницу часовых поясов.
- Ну, - ответила я, изо всех сил сдерживая зевок, - здесь довольно-таки мило. А вид из окна просто потрясающий.
- Уверена, нет ничего прекрасней, - поддела мама. - К черту местные красоты, рассказывай о главных действующих лицах, да поподробнее. Как поживает отец?
Сглотнув досаду, я бросила взгляд на закрытую дверь, словно сквозь нее, коридор и стены увижу кабинет, а в нем отца. У мамы есть одна отличительная особенность: она всегда умеет найти самую неприятную тему для разговора. По крайней мере, неприятную для собеседника.
Вот уже три дня я живу в доме отца, но видела его часа три, не больше. Он либо работает, либо спит, либо перекусывает в перерыве между работой и сном. Разве я многого прошу? Всего лишь провести пару часов вместе, заказать по порции жареных луковых колец, поболтать о литературных новинках и, возможно, обсудить мое будущее. Вместо этого мы встречаемся мельком на лестнице, обмениваемся ничего не значащими фразами и разбегаемся в разные стороны. Мои робкие попытки проникнуть в кабинет тоже потерпели неудачу. Папа даже глаз не отрывал от экрана монитора, а все мои несмелые реплики тонули без ответа в тоскливой тишине, словно в вязком болоте.
Полное фиаско!
Но есть кое-что похуже - Хайди, которая, в отличие от неприступного отца, появляется повсюду, как черт из табакерки. Если я иду на кухню, туда же направляется мачеха, чтобы покормить малышку. Пытаюсь уединиться на веранде, через минуту появляется Хайди с Фисбой в рюкзаке-кенгуру и зовет на прогулку по пляжу. Даже в комнате нет покоя. Через тонкие стены в детской слышно любое движение, любой звук из моей спальни, и тотчас на пороге возникает Хайди, возомнившая, что я так же отчаянно нуждаюсь в компании, как и она.
Спорю, Хайди чахнет без общения, но мне-то и без него хорошо. Я давно привыкла к одиночеству и получаю удовольствие от тишины. Но тогда почему же папино безразличие огорчает меня? Мне ведь не привыкать? А еще Хайди бесконечно лезет с черничными кексами и дурацкой болтовней! Хоть волком вой!
Рассказать маме? Вот уж кто позлорадствует, снова убедившись в своей правоте. С другой стороны, правдивое признание окажется сродни поражению. А чего я ожидала? Мгновенной победы? Нет, все равно не расскажу!
- Ну, - начала я, - папа работает над романом не покладая рук. Каждый день часами запирается в кабинете и пишет, пишет…
В ответ - молчание. Мама обдумывает услышанное, а потом недоверчиво уточняет:
- Серьезно?
- Серьезнее некуда! Скоро напечатают его очередной шедевр, папе осталось только последние поправки внести.
- Поправки?! Он правит роман по нескольку часов? Каждый день? - деланно удивляется она.
Черт, чуть не проговорилась.
- Хорошо, а как поживает малышка? - продолжает мама после секундной заминки. - Папа помогает Хайди?
- Э-э-э, - неуверенно мямлю я и тут же жалею о своей нерешительности: сомнение в голосе не ускользнет от проницательной мамочки и поведает ей больше, чем надо. - Он помогает, но знаешь, Хайди его не подпускает к малышке и сама справляться с…
- Глупости, - перебивает мама, а в интонации тотчас проявляются нотки собственного превосходства. - Ни одна мать не откажется от помощи в уходе за новорожденным! А если и отказывается, то из-за отсутствия выбора. Ты видела, чтобы отец менял пеленки малышке?
- Он иногда меняет…
- Конечно, иногда меняет. - Полные сарказма слова одно за другим вгоняли меня в угол. - Оден, ты видела это собственными глазами?
- Не совсем, - бормочу я.
- Ага! Что я говорила! - восклицает довольная мама. Судя по голосу, она в этот момент ехидно улыбается. - Приятно порой узнать, что в мире есть место постоянству.
Интересно, радовалась бы она так сильно своему открытию, будь в нем заранее уверена? Я не стала уточнять, а просто перевела разговор на более безопасную тему:
- Как дела у тебя?
- У меня? - тяжело вздохнула мама. - По-старому. Вот недавно попросили возглавить комитет по планированию курсов английской литературы на будущий год, со всеми вытекающими последствиями в виде собраний, лекций и курирования. Надо закончить несколько статей для пары журналов. Не за горами командировка в Стратфорд, а на кафедре куча диссертаций, которые ждут своей очереди на проверку.
- Получается, дел хватит на все лето, - констатирую я, открывая окно.
- И не говори! Надоели вечные аспиранты - не поверишь, их так много, и каждому надо помочь, объяснить и подсказать. - Мама снова вздыхает, на этот раз устало, а в моей памяти всплывает картина с очками в темной оправе на кухонной стойке. - Вот брошу все дела и сбегу к океану, за тобою вслед! Проведу лето на пляже, и пусть весь мир катится к чертям!
Я выглянула в окно, окинула взглядом бескрайние просторы океана с полоской песчаного пляжа и виднеющимся вдали Мысом. Так захотелось соврать и сказать маме, что отдыхаю на всю катушку. Просто красота!
- Что слышно о Холлисе? - интересуюсь я, отметая невеселые мысли.
- Он звонил позавчера ночью, - оживляется мама и весело смеется: - На днях Холлис познакомился с парой норвежских предпринимателей, ехавших в Амстердам на какой-то съезд интернет-провайдеров, и так очаровал их, что они готовы взять его в бизнес и сделать своим представителем в Америке. Говорят, у него отличная деловая хватка. А сам Холлис надеется, что на этот раз ему повезет…
Я страдальчески закатила глаза. Посудите сами! Мои мысли и поступки - как на ладони, а Холлис отправляется в Амстердам со случайными попутчиками, чтобы начать карьеру в сомнительном бизнесе, и мама спокойно воспринимает его очередную выходку. Не правда ли, прелестно?
В дверь постучали. Открыв ее, я застыла от изумления: на пороге стоял папа.
- Привет! - улыбнулся он. - Мы собираемся поужинать в кафе. Хочешь пойти с нами?
- Конечно, - беззвучно шевельнула я губами, надеясь, что на другом конце линии мама, рассказывающая об очередной проделке Холлиса, ничего не услышит.
И не надейтесь, расслышала!
- Оден? - тут же забеспокоилась мама, а папа скривился, услышав знакомый голос, доносящийся из трубки. - Оден, куда ты пропала?
- Я здесь. Папа приглашает меня на ужин, так что мне пора идти.
- А-а-а, - протянула она скептически. - Значит, он уже выполнил план работы на сегодня?
- Потом перезвоню, позже, - торопливо проговорила я и выключила телефон.
- Как дела у мамы? - со вздохом поинтересовался папа.
- Отлично. Ну что, пойдем?
Внизу нас уже ждала сестричка, пристегнутая страховочными ремнями к коляске, и Хайди с телефоном у уха. Папа распахнул входную дверь, и мачеха, не прерывая разговора, выкатила коляску с малышкой на крыльцо.
- Но это бессмысленно, - сказала она своей собеседнице. - Я ведь сама составляла платежную ведомость, да и в кассе должно быть достаточно наличности. Это просто… ну конечно. Понятное дело, что в банке все поймут. Извини, пожалуйста, Эстер, мне так неловко. Послушай, мы сейчас идем в сторону магазина. Я по дороге сниму деньги в банкомате, а в понедельник лично проверю платежки, хорошо?
Выйдя на крыльцо, отец глубоко вдохнул:
- Обожаю соленый запах океана! - Папа с наслаждением похлопал себя по груди. - Нет ничего полезнее для здоровья.
- Сегодня ты в настроении, - обрадовалась я.
Хайди, не отрываясь от телефона, осторожно скатила коляску вниз по ступеням крылечка, и мы все вместе вышли на улицу.
- Передышка в работе творит настоящие чудеса! - весело отозвался папа и перехватил у Хайди ручку коляски, вызвав благодарную улыбку. Отец с гордостью повез коляску по ровной дороге, продолжая разглагольствовать: - Одна глава в середине романа никак не хотела вписаться в общее повествование, я все не мог поймать нужный ритм. А сегодня на меня внезапно снизошло озарение… Щелчок! Вот так! - Он восторженно щелкнул пальцами. - Дальше все пойдет как по маслу!
Я покосилась на Хайди, которая с треногой на лице говорила что-то о банковских депозитах, и поинтересовалась у отца:
- Ты же говорил, осталось совсем немного.
- Что? - рассеянно переспросил он, кивая идущему навстречу мужчине с телефоном в руках. - А, да, конечно. Нужно внести пару поправок и собрать главы воедино. Роман будет готов самое позднее к середине лета, если удастся работать каждый день так же продуктивно, как сегодня.
- Вот это да! - сделанным удивлением воскликнула я.
Наконец-то Хайди выключила телефон и с задумчивым видом поправила прическу, проведя рукой по волосам. Папа тут же обнял жену за талию, притянул к себе и поцеловал в щечку.