С него насмешливо смотрела молодая женщина в нелепом платье начала девяностых годов. Её большие, чуть раскосые глаза, как и высокие скулы, напрямую рассказывали об азиатских предках. Небольшая, хорошей лепки голова грациозно повёрнута вполоборота к воображаемому зрителю. Прямой и чёткий профиль поражал внутренней решительностью и душевной не испорченностью…
- Хороша, – невольно вырвалось у Александра. - До чего хороша…
Он долго смотрел на неё, и постепенно, откуда-то из подсознания начали выбираться образы и звуки, казалось давно умерших воспоминаний.
Их вал нарастал, шторм от нахлынувших чувств и сказанных когда–то слов накрыл Сотникова. Больше не управляя новой действительностью, он постепенно погрузился в мутные воды прошлого.
- Ведь я впервые увидел её 1 сентября 1975 года, в 8 часов тридцать минут утра. - Вспомнил он.
Не выспавшийся мальчишка с весёлым и праздничным отцом пробирался между свежих луж на свою первую в жизни учебную линейку. Родители Сашки решили, что учится он, будет в школе небольшого городка, в котором работал отец. Семья Сотниковых жила в пригородном селе и чтобы добраться до школы Сашке требовалось полтора часа.
- Какая красивая! - с другой стороны улицы, от растрёпанной остановки, почему–то без зонта, бежали девочка и её молодая мама.
В школьном дворе, заросшем старыми липами, они поравнялись. Девочка взглянула на него огромными, невероятно голубыми, влажными то ли от дождя, то ли от слёз глазами и время во вселенной на мгновение остановилось…
- Вот видишь, сынок, – пошутил из-под большого, чёрного зонта всегда жизнерадостный папа. - Как нехорошо забывать зонт в дождь…
- Она же заболеет!
Сын внимательно посмотрел на входящую в здание девочку, на её плачущую школьную форму и букетик поникших, трогательных георгин. Она оказалась в параллельном классе и после первого учебного дня действительно заболела…
- Как жаль!
Потом родители перевели его в другую школу, поближе к дому. Сашка вновь увидел её только в девятом классе. К тому времени он добился не абы, каких успехов в общественной работе.
- Всё-таки быть комсомольским вожаком не каждый может - Три года подряд возглавлял школьный комитет комсомола и вёл все школьные вечера и концерты.
Локальная популярность позволила ему успешно выступать в роли Деда Мороза на новогодних детских утренниках. Однажды его пригласили на одноразовые гастроли в соседнюю школу. Постоянная Снегурочка как на грех заболела и Сашке выделили девушку из местного актива. Он бодро поприветствовал названную внучку, входящую в кабинет физики, спонтанно переоборудованный в костюмерную:
- Привет!
- Какой симпатичный дедушка...
- Как тебя зову…
Сашка запнулся, узнав в высокой, эффектной девушке ту замёрзшую и мокрую первоклашку. Остаток утренника прошёл для него как в глухом беспросветном тумане. Он что–то говорил, водил хороводы, пел, а сам искоса смотрел на неё и сердце от чего–то замирало и пыталось выпрыгнуть из груди.
- А сейчас добрый дедушка раздаст всем подарочки! – радостно сообщила сказочная Снегурочка, выразительно посмотрев на него. - Какой–то ты странный…
- А ну налетай!
Сашка и впрямь чувствовал себя как в раю. Когда он держал её за руку, во время хоровода вокруг ёлки, в мире не было человека счастливее его… Через несколько минут он стал самым несчастным на Земле. Представление закончилось, и она ушла переодеваться. Он стоял посредине актового зала, рядом с пережившей серьёзные праздничные потрясения ёлкой и ему нестерпимо хотелось пить.
- Какая духота. - В тёплой, ядовито красного цвета, шубе оказалось невероятно жарко.
А может это девушка вызвала незнакомый жар тела и души? Не найдя ответа, он с трудом отдышался, только через полчаса смог переодеться и уйти домой.
- Ух, ты! – даже через двадцать пять лет Александра бросило в пот. - Мой самый лучший Новый год.
Он пошёл на кухню и поставил на огонь эмалированный чайник. Курить хотелось до ломоты в теле, но Александр бросил вредную привычку накануне праздника и пока держался…
Залив кипятком ложку растворимого кофе без сахара, Сотников вернулся в комнату. Только увидев на экране её фотографию, он сразу вернулся в юность.
- Когда же мы виделись, – он быстро выпил содержимое чашки. - А вспомнил…
Третий и последний раз они увиделись после того, как он вернулся из армии. Окончив школу с серебряной медалью, Сашка поступил в строительный институт в Ленинграде. После окончания первого курса его призвали служить "великому и могучему" Советскому Союзу. Не вовремя вышел "умный" приказ маршала Устинова о призыве студентов:
- Призывников, наверное, не хватило.
Родители переехали в другой город, и он после возвращения со службы в ГДР специально приехал в родной городок встретиться с друзьями. В начале жаркого июня 1986 года, когда в воздухе повсюду летал неистребимый тополиный пух, недавние одноклассники, наконец-то, встретились.
- Привет, привет. – По очереди здоровался повзрослевший Сотников с весёлыми друзьями. - Как дела?
- Нормально!
Компания собралась на квартире Андрея Сорокина, его предки вовремя свалили на дачу. Парни принесли водки и вина, девчонки нарезали салатов и приготовили всевозможные закуски. Через час первоначальное напряжение, образовавшееся из-за нескольких лет прерванного общения, растаяло под обильными алкогольными парами. Изрядно набравшийся алкоголя Андрей, под дружный хохот, изобразил лицо бедной учительницы и спросил:
- А помните, как Сашка подшутил над химичкой?
– Такое забудишь.
- А нам потом так влетело, за твои шуточки…
- Умора сплошная!
Вечер быстро катился к традиционной интимной части. Девчонкам предсказуемо захотелось танцевать, и кто мог хоть как–то передвигаться, направились на танцы в знакомый до тошноты районный Дом культуры. Сашка, пошатываясь от неопределённого количества выпитого, зашёл в погружённый в полумрак зал. По стенам скользили разноцветные блики от больших, вращающихся под потолком шаров, с приклеенными осколками зеркал. Сашку схватила за руку и тащила в центр танцевальной площадки одноклассница Ира, хмельная и предельно весёлая:
- Пойдем потанцуем!
- Я не умею.
- Ну, пойдём, я научу…
- Подожди! – Сашка разглядел в гуще танцующей молодёжи отдалённо знакомую фигуру.
- Хочу танцевать! - Настаивала Ира. - Сейчас же, слышишь? Куда ты?
Он уже шёл по направлению к ней. Потом они танцевали медленный танец, и он рассказывал ей, как попав в Питере на модную выставку зарубежных художников, внезапно узнал её в автопортрете художницы Галины Серебряковой.
Она смотрела на него таинственным, молчаливым взглядом и его сердце опять не могло найти места в ставшей тесной груди.
- Пойду, выйду на свежий воздух. – Он не мог больше выносить близости к ней. - Голова кружится, наверное выпил лишнего…
Боясь взорваться от желания, он оторвался от неё. Знакомый парень, на два года старше их, тут же пригласил её на танец. Сердито, с плохо скрываемым чувством потенциального собственника, парень начал упрекать её в преступном легкомыслии... Она потрясённо молчала и смотрела в сторону уходящему Александру.
- Что–то я перебрал. – Он прислонился спиной к старому дереву, посредине парка за старым клубом. - Что со мной?
Он закрыл глаза и поплыл вместе с окружающим миром, двигавшимся к скрытой цели с довольно приличной скоростью. Причём строго по часовой стрелке и безумными рывками... На неопределённое время сознание отключилось, а когда включилось вновь он с кем–то целовался взасос…
- Ни фига себе. – Первая мысль в абсолютно трезвой голове поразила его. - Кто это?
Сотников целовался в первый раз за свои двадцать с чем-то лет. Раньше не получилось, не пришлось. Или скромность или глупость, а вернее и то и другое…
Покрывая поцелуями, совершенно невидимое в полной темноте лицо девушки, он желал только одного.
- Господи, – Сашка, как большинство комсомольцев, до этой минуты не верил в Бога.
- Сделай так, чтобы это была она!
Заведёнными за его шею мягкими руками, девушка сильно тянула его вниз, к пахнущей тайной земле. Ведомый врождённым мужским инстинктом он сорвал с себя пиджак и бросил на тёплую почву. Не прерывая объятий, они опустились на него и их руки занялись интуитивно знакомым с самого рождения делом.
- Почему она молчит, – отвлечённо думал он. - Разве так надо!
Сотников на ощупь торопливо расстёгивал пуговицы на её приталенной, невнятно белевшей в темноте кофточке. Последняя из них никак не поддавалась, и он резким движением оторвал её. С застёжками лифчика она справилась сама и он, вдохнув дурманящего запаха её подмышек, снова потерял реальность. Очнулся от её тягучего, едва сдерживаемого стона.
- Вот и случилось… - естественная, как сама жизнь, мысль поразила его. - Теперь я мужчина!
Девушка, высоко прогибаясь в гибкой пояснице, чувственно стонала и кусала, чтобы не закричать громко, поднесённую ко рту правую руку. Короткая юбка от невероятно разведённых, согнутых в коленях пухлых ног, превратилась в скомканный пояс…
- Неужели это происходит со мной? - Сашка, убыстряя ритм самых натуральных на свете движений, целовал её упругие девичьи груди.
Правая грудь пахла земляникой и была сладкой на вкус. Торчащий, как маленький боровичок, сосок левой грудки оказалась горьким…
- Боже! Как хорошо… - в последнем толчке он окончательно потерял оставшиеся силы и напряжённо выпрямленные руки обречённо подогнулись. - Ааааа…
- Ооооо!