- Un moment. - Я придержал эскиз "Моего единственного желания". Дама казалась застывшей, точно соляной столп, в руке - драгоценности. Надевает она их или снимает? Я так и не разобрался до конца.
Леон прищелкнул языком и скрестил руки на груди.
- Ты даже не взглянешь?
- Чего я тут не видал, - пожал плечами Леон.
- Скажи честно, они тебе не нравятся, несмотря на все твои похвалы.
Леон переставил коробочку для пряностей обратно на полку к другим безделушкам.
- Ковры нынче в цене. Потом, они вполне отвечают своему назначению - придать большому залу Жана Ле Виста торжественный вид. Что же до твоих дев - нет, они меня не прельщают. Я предпочитаю более полезные вещи - блюда, сундуки, подсвечники.
- Ковры тоже полезны - от них в комнате теплее, светлее и шероховатости на стенах не видны.
- Верно. Но мне ближе простые узоры - наподобие этого. - Он указал на небольшой настенный ковер с мильфлёром. - Я не охотник до дам, обитающих в мире грез, но вполне допускаю, что для тебя они существа из плоти и крови.
Если бы, подумалось мне.
- Ты мыслишь слишком приземленно.
Леон склонил голову набок.
- Таков закон выживания - для меня и для всего моего рода. - Он принялся укладывать эскизы. - Ты, в конце концов, будешь работать или нет?
Я наскоро доделал рисунок - мужчины и женщины следят, как соколы нападают на цаплю, по нижнему краю бегут собаки, фон заполняет мильфлёр. Я уже достаточно поднаторел в эскизах, благо изготовил их кучу. А благодаря Алиеноре и ее саду даже освоил мильфлёр.
Леон смотрел, как я рисую. За художниками любят наблюдать. Для многих это зрелище сродни выступлениям фокусников или ярмарочных артистов. Мне всегда легко давалось рисование, хотя многие, взявши уголек, водят им, словно горящей свечкой.
- За эти месяцы ты многому научился, - сказал Леон.
Я только передернул плечами:
- Я тоже умею быть приземленным.
Ночью мне приснилась полоска ковра, а на ней лицо Клод. Пробудившись, я обнаружил под собой липкую лужицу. Давненько такого со мной не случалось. На следующий день я отправился в Сен-Жермен-де-Пре, где у меня жил приятель, разбирающийся в соколиной охоте. На самом деле любой из обитателей улицы Сен-Дени просветил бы меня не хуже, но тогда отпал бы предлог пройтись по улице Фур и взглянуть на дом Ле Вистов. Я уже порядочно не появлялся в их краях. Ставни на окнах стояли наглухо закрытыми, хотя только-только минула Пасха, так что перебираться в Лион казалось еще рановато. Я подождал, но никто не входил и не выходил из дверей.
Приятеля дома тоже не оказалось, и я ни с чем поворотил обратно. Войдя через ворота Сен-Жермен, я стал прокладывать себе дорогу через толпу, лавируя между скучившимися под городской стеной лотками, когда мой взгляд упал на старую знакомую, которая торчала возле лотка зеленщика и хмуро взирала на пучки молодого латука.
Она заметно спала с тела.
- Мари Селест. - Имя вырвалась у меня само собой, я даже не подозревал, что оно отложилось у меня в памяти.
Девушка обернулась и взглянула на меня без всякого удивления:
- Что тебе?
- Ну-ка улыбнись.
Мари Селест что-то буркнула себе под нос и, повернувшись ко мне спиной, принялась перебирать салат.
- У этого все листья в пятнах, - сказала она зеленщику.
- Возьми другой. - Тот равнодушно пожал плечами.
- Ты для кого покупаешь - для Ле Вистов?
Мари Селест, поджав губы, продолжала рыться в пучках.
- Я там давно не служу. Мог бы и знать.
- Почему?
- Отлучалась к матери рожать. Клод обещала замолвить за меня словечко. Я возвращаюсь, а у них уже другая служанка, я - к хозяйке, а та и слышать ничего не желает.
При имени Клод меня затрясло от желания. Мари Селест взглянула на меня с подозрением, и я отогнал низменные мысли.
- Как дитя?
Пальцы Мари Селест на миг замерли, затем опять затеребили салатные листья.
- Отдала ее на воспитание монахиням. - Она встряхнула пучок.
- Как отдала? С какой стати?
- Думала выйти на службу, у меня все-таки мать на руках. Она старая и больная, и нянчиться с младенцем ей не по силам. В общем, что сделано, то сделано. В ту пору у меня даже места не было на примете.
Я ничего не сказал, только подумал: вот и спровадили мою дочь к монашкам. Кто бы мог ожидать?
- Как ты ее окрестила?
- Клод.
Я наотмашь ударил Мари Селест по лицу - она даже салат выронила.
- Эй, ты! - заверещал торговец. - Уронила - плати!
Мари Селест разрыдалась. Подхватила корзинку и бежать.
- Ну-ка подбери! - не унимался торговец.
Я поднял латук - с него опадали листья, - шваркнул его на прилавок поверх груды зелени и припустил следом. Когда я нагнал Мари Селест, она была вся пунцовая - от бега и от слез.
- Почему ты так ее назвала? - заорал я, хватая девушку за руку.
Мари Селест замотала головой и попыталась высвободиться. Вокруг стали собираться зеваки, на рынке любое происшествие - развлечение.
- Погоди ее колотить, - куражилась какая-то женщина. - Сейчас дочь подойдет, ей тоже охота полюбоваться.
Я поволок Мари Селест из толпы в узкий проулок. Лоточники устроили здесь свалку - повсюду на земле валялись гнилая капуста, протухшая рыба, лошадиный навоз. Из-за кучи гнилья на нас выскочила крыса.
- Почему ты так назвала мою дочь? - повторил я уже более спокойно. Было чудно произносить слово "дочь".
Мари Селест подняла усталые глаза. Она уже не плакала. Ее рыхлое лицо напоминало сдобную булочку с двумя вдавленными смородинами, темные пряди волос выбились и неопрятно свисали из-под чепца. И как я мог на нее позариться!
- Я думала сделать Клод приятное, - сказала она. - Отблагодарить за доброту. Но, верно, она запамятовала про меня, хоть и сама вызвалась замолвить словечко перед хозяйкой. У меня был разговор с госпожой Женевьевой, и та побожилась, что ей ничего не передавали. Она подумала, что я сбежала, - вот и весь сказ. Так что дитя наречено Клод за просто так, а я ли барышню не лелеяла все детство. Еще хорошо, подвернулось пристойное место - у Бельвилей, на улице Корделье. Они не такие богачи, как Ле Висты, но на достаток не жалуются. Даже Ле Вистов у себя принимают.
- Значит, Ле Висты бывают в доме, где ты служишь?
- Я стараюсь не попадаться бывшим хозяевам на глаза. - Мари Селест окончательно успокоилась. Она обвела взглядом проулок, и на лице ее заиграла слабая улыбка. - Вот уж не думала не гадала, что мы опять с тобой свидимся в грязном закутке.
- А кто именно бывает? Только госпожа Женевьева или дочери тоже?
- Она частенько приводит Клод. У Бельвилей дочь ей ровесница, и барышни дружат.
- И часто они гостят?
Мари Селест насупилась и стала похожа на свой портрет в старости.
- Тебе-то какое дело?
- Просто любопытно, - пожал я плечами. - Я делал одну работенку для монсеньора Ле Виста, ты ведь знаешь, и меня разобрала охота взглянуть на его женское окружение.
На лице Мари Селест появилось лукавое выражение.
- Небось хочешь меня навестить?
У меня челюсть отвисла: неужто она заигрывает? И это после всего, что произошло! Хотя, если хорошенько подумать, этот флирт мне очень кстати. С улыбкой я смахнул с ее плеча перышко.
- Почему бы и нет?
Она подалась вперед и положила ладонь мне между ног, мой член сразу затвердел, и лицо Мари Селест показалось не таким уж рыхлым и блеклым. Но тут она отдернула руку.
- Мне пора. Заходи.
Она описала, как найти дом на улице Корделье.
- Пожалуй, я загляну, когда будут Ле Висты, - добавил я. - Заодно удовлетворю свое любопытство.
- Как хочешь. En fait, их ждут послезавтра. Я слышала хозяйкин разговор.
Уж больно все гладко получается. Мари Селест удалилась, покачивая на ходу корзинкой, и я призадумался: ей-то на кой ляд это приключение, на что она рассчитывает, помимо минутного удовольствия между ног? Но тревоги недолго занимали меня. Увижу Клод, а там видно будет.
Все оказалось на удивление просто: Мари Селест решила со мной расквитаться.
Дом Бельвилей выглядел действительно поскромнее, чем особняк Ле Вистов. У него было два этажа, и в некоторых окнах даже поблескивали настоящие стекла, но дерево изрядно подгнило, и жилье, затертое между домами соседей, казалось каким-то неказистым. Поджидая Мари Селест напротив, я пялился на фасад и гадал, не покажется ли Клод. Как перехватить ее наедине? Наверняка мать с Беатрис постоянно будут крутиться вокруг. Я все ломал голову, когда появилась Мари Селест. Хочешь не хочешь, придется ее отделать, иначе она не отстанет. План так и не вырисовывался. Что ж, тогда буду действовать по обстоятельствам. На худой конец улучу подходящую минутку и назначу Клод встречу. На этот случай я даже припас записку. В отличие от меня, Клод грамотная и разберет, что в ней нацарапано. Тип из трактира, которому я диктовал письмо, глупо хмыкал над каждой фразой, однако написал все как надо. Люди и не такое проделают за пару монет.
Мари Селест отперла парадную дверь, высунулась наружу и помахала рукой. Я быстренько перебежал улицу и скользнул внутрь. Мы пересекли одну комнату, затем другую - она была вся в коврах, но я мало что различил в полумраке - и оказались на кухне. Возле горящего очага сидел повар и что-то помешивал в горшке. Он подозрительно покосился на меня.
- Вы там потише, - предупредил он. - А то неприятностей не оберешься.