* * *
…Кентакки. Именно КентАкки, а не Кентукки, как говорят у нас! Из Цинциннати пришлось заказать машину, ведь до фермы в соседнем Огайо, где назначена "дружеская вечеринка на пленэре", без надежного водителя добраться невозможно.
Мы поднялись на живописный холм, потом спустились в долину и снова - холм. И так несколько раз - американские горки на лоне природы. Долины и холмы окружены лесом.
- Это частные владения. Сейчас доедем, - успокоил меня шофер и вскоре вывез на открытую площадку, аккуратно засеянную - стебелек к стебельку - будто пластиковой, травой.
Беленький коттедж и расставленные кружком такие же белоснежные столики на зеленом живом ковре - все выглядело, как "усадьба Барби".
"О-о! - Хай! - Найс мит… - Хау ар ю… - Вел-вел!"
- Дженифер…
- Джейк…
- Сьюзен…
- Генри…
- Чак…
- Элизабет…
- Мэтью…
Их было много - со всей округи.
Посреди площадки со столиками стояло нечто вроде мангала: в глубоком медном чане "дозревала" кукурузная каша, а рядом шипела огромная сковорода с тушенным в ароматных приправах мясом. Наконец я увидела обычную деревенскую еду.
Сначала - святое! - меня накормили. Я даже позволила себе не разговаривать.
Пока я добиралась на эту "художественную ферму", хозяева тоже проголодались. Был слышен лишь щебет птиц, звон бокалов и звяканье вилок. А потом послышался шелест шин. Еще один гость…
* * *
С жары перебрались в уютную мастерскую - сюда подали кофе. Я почувствовала, что засыпаю. Голоса доносились будто издалека. Говорили о Дега. Недавно Джейк, хозяин мастерской, приобрел на аукционе одну из копий "Юной танцовщицы". Со священным трепетом он внес в комнату маленькую черную фигурку девочки с округлым животиком и трогательно поставленными в балетном па ножками. Юбочка и лента в волосах - из ткани. Очень похожа на оригинал в вашингтонском Музее искусств.
Заспорили о том, что такое кич, является ли плодотворным современный авангард, о национальном и космополитическом искусстве, о взаимном влиянии культур, о вечной проблеме местной интеллигенции - сегрегации и последствиях ку-клукс-клана и т. д.
Мои глаза превратились в два стеклянных шара - зрение постоянно туманилось и затягивалось темной пеленой, во временных ярких вспышках мелькали рты, движущиеся напротив, глаза, дым сигарет, темное стекло бутылок, солнечные пятна на ковре и стенах…
Мне скучно. Есть некоторые вещи, о которых я давно уже не спорю, так как считаю это пустой тратой времени: язык, политика, религия. И избегаю пространных бесед об искусстве. Пусть думают, что я - молчаливая дуреха… В этих вещах я давно уже определилась, зачем же засорять ноосферу лишними словами?
* * *
Посреди этого полусна мне вдруг встретились глаза. Того самого, что опоздал, Джона, кажется. Он сидел далеко от моего кресла и все время молчал.
А поймав наконец мой взгляд, неожиданно пошевелил губами: "Давай сбежим отсюда?!" - "Как?" - подняла брови я. - "Просто. Встанем и уйдем. Ведь ты любишь эпатировать публику…" - безмолвно дал сигнал он. - "Еще как!" - прищурилась я. - "Решайся, ну!" - "И что дальше?" - "Просто сбежим!"
Вечеринка теряла смысл и стройность, видимо, давали о себе знать виски и бурбон.
"Ну, решилась?" - "Подождем еще…" - "Ты же этого хочешь! Встали? Вместе?"
Я решительно поставила стакан на стол…
* * *
…Он откинул верх автомобиля, и свежий лесной дух врезался в наши головы, взъерошил волосы, отрезвил и мгновенно разогнал дневную дремоту. Вечерело. Машина запрыгала с холма в долину и снова на холм. Аж дух захватило! Он улыбался улыбкой победителя и похитителя.
И молчал. Мои волосы периодически захлестывали его лоб. Ветер. Вечер. Американские горки.
Вежливая болтовня осталась позади. Вместе с моей соломенной шляпой…
Как хитро он умыкнул меня! Как догадался, что это именно то, что я люблю, то, что мне нужно? Откуда он знает, что сейчас нужно молчать? Как хорошо, что он молчит!
Вот эта деревянная табличка с выгоревшей и затертой надписью "Paris".
Если он такой, каким хочет казаться, тот, за кого себя выдает, - он остановится.
…Он остановился.
Откуда, откуда он знает?!!
Единственное живое впечатление за эти долгие дни странствия и бессонные ночи в гостиницах.
* * *
Извлекает меня из машины. Напротив горят окна придорожного ресторанчика. Провинциального, или нарочито провинциального, - с полукруглыми кружевными занавесками на окнах, деревянными столами. У барной стойки - люди разного возраста - смотрят футбол.
Щелкнула зажигалка - посреди стола родился и неуверенно закачался язычок зеленой свечи. Разгорелся и выпрямился.
- Блу айс… - говорит он официанту.
В первый раз слышу его голос.
Откуда он знает?
* * *
Бывают мгновения, когда мир лежит перед тобой раскрытым, как детская книга с яркими завлекательными картинками. Или как эта новая игрушка-головоломка со смешным названием - "пазлы". Потом порыв ветра, и все быстро сворачивается - вокруг и под твоими ногами, - и ты стоишь в сплошной бесцветной пустоте одной ногой на цветном кусочке. Я видела такую сценку в каком-то рекламном ролике. Но те, кто его создали, видимо, не задумывались над другим смыслом этого жуткого сюжета. Они лишь хотели сказать, что без мобильного телефона мир сужается и теряет объем. Возможно, для кого-то это именно так…
Я сидела посреди душистого маленького Парижа с его кукольными коттеджами. Я ждала такого приключения сто лет, хотя их у меня было множество - всяких, порой опасных.
Но самое большое приключение - когда к тебе, посреди всеобщей суеты, молча подходят и кладут руку на плечо. И ты чувствуешь… Как бы это лучше описать? Чувствуешь, что тот, кто так поступил, - сделан из одного с тобой теста и поэтому имеет на этот жест полное право. В этом жесте нет брутальности или самоуверенности, а тот, кто его делает, не боится быть отвергнутым. Потому что два родственных "теста" - с одними и теми же ингредиентами - гармонично смешиваются. Можно испечь вкусный пирог…
Но ведь не может быть, чтобы это "тесто" было замешано точно также - на другом краю планеты? Ведь у каждой хозяйки - свой рецепт… Правда, существует закон морфогенного резонанса, о котором я узнала недавно, - о парности случаев, независимо от того, в какой части земного шара они происходят.
* * *
Принесли две маленькие рюмочки, расставили тарелки. Если это будет пицца или гамбургеры - удавлюсь, подумала я. И улыбнулась. Он заметил и трактовал улыбку по-своему.
- Наверное, думаешь, что "америкосы" - ведь так вы нас называете? - неспособны на нерациональные поступки?
Я категорически кивнула головой и предложила:
- Давай начнем с конца нашей будущей беседы.
Я была уверена, что он меня поймет.
Понял.
Покрутил в руке стакан с водой - в ней отразился один его глаз. "Попроси совета у воды?.."
Ну-ну, мысленно подзадорила его я, не разочаровывай меня.
- Недавно я подумал, что Агасфер должен остановиться… - сказал он.
- Но тогда ему придется изменить свое имя, - улыбнулась я.
- Да. Изменить все и вся. И отстроить все, что сгорело у него за спиной. Все, чем он пренебрег, пускаясь в путь.
- Чего тебе не хватает?
- Я понял это только сегодня. А точнее - начал понимать пять дней назад, когда… - Он замолчал. По его взгляду я поняла, что пять дней назад произошло нечто действительно очень важное.
Я не расспрашивала. Все равно узнаю, если он захочет закончить фразу.
- Ты говоришь - начать с конца… Мы просидим здесь долго. Будем говорить, слушать музыку. Мы поймем, что… сделаны из одного теста (я вздрогнула) и что пора остановиться. Ты скажешь примерно следующее: "Здесь, в этой чужой стране, я прощаюсь со своими иллюзиями. Я думала, что мир велик, а он - оказался маленьким, я думала, что все люди - разные, а они - одинаковые. Я думала, что любовь может быть вечной, а она - преходяща…" Я отвечу: "Но так нельзя жить", "А я и не живу…" - скажешь ты.
У меня мурашки побежали по спине. Откуда, откуда он знает обо всем этом? Ведь он впервые взял в руки эту скрипочку! И ни одной фальшивой ноты! Надо перенять ее из его рук, не люблю, когда на мне играют! Особенно - так умело и точно.