Апрель, © 2004 Kurt Vonnegut/Origami Express, LLC
КОНФИДО
Перевод. М. Загот, 2010
Лето тихо скончалось, и осень, учтивая душеприказчица, собиралась убрать жизнь под надежный замок - пока за ней не явится весна. Эта печальная и сентиментальная аллегория за окном вполне устраивала Эллен Бауэрс, которая рано утром в кухне своего домика готовила завтрак мужу, Генри. Был обычный вторник. Генри принимал холодный душ по другую сторону тонкой стены - и отчаянно фыркал, приплясывал и похлопывал себя по голому телу.
Эллен была жизнерадостная миниатюрная блондинка чуть за тридцать, и даже простецкий халатик ее не портил. Она любила жизнь почти всегда, но сейчас в этой любви преобладало некое чувство, напоминающее заключительные тремоло церковного органа. Сегодня утром ей открылось, что ее муж (хороший человек, что уже само по себе здорово) скоро станет богатым и знаменитым.
Ничего подобного она не ждала, ни о чем таком не помышляла; ее вполне устраивала та малость, какой она владела, да еще невинные приключения духа, например, размышления об осени, которые вообще давались даром. Генри никак нельзя было назвать удачливым дельцом - на этот счет в семье царила полная ясность.
Он тоже не требовал от жизни многого и обладал даром лудить, чинить, что-то мастерить - всевозможные материалы и механизмы в его руках оживали, как по мановению волшебной палочки. Правда, все его чудеса были мелкого масштаба, а работал он лаборантом в компании "Акусти-джем", которая занималась производством слуховых аппаратов. Хозяева ценили Генри, но высоко оплачивать его труд не собирались. Приличных доходов Эллен с Генри и не ждали и успокаивали себя тем, что получать деньги за игру в бирюльки - это вообще большая честь и даже роскошь. На том и сошлись.
Да вот только сошлись ли, размышляла Эллен, глядя на жестяную коробочку и провод с наушником, лежавшие перед ней на столе. Устройство напоминало обычный слуховой аппарат, но являло собой современное чудо, под стать Ниагарскому водопаду или сфинксу. Генри тайком соорудил его во время обеденных перерывов и вчера вечером принес домой. Незадолго до отхода ко сну Эллен посетило вдохновение, и она нарекла коробочку "Конфидо" - в этом слове уютно совмещались конфиденциальный разговор и кличка любимой собаки.
- Что человеку на самом деле нужно - почти больше еды? - с напускной скромностью спросил Генри, первый раз показывая жене свое изобретение. Несмотря на крупный рост и грубоватую внешность, обычно он бывал робок, словно обитатель леса, но тут в нем что-то изменилось, появилась какая-то искра, голос стал зычным. - Как думаешь?
- Счастье, Генри?
- Ясное дело, счастье. А где ключ к счастью?
- Вера в Господа? Ясное будущее, Генри? Здоровье, мой дорогой?
- Какое желание ты видишь в глазах любого прохожего на улице, куда ни посмотри?
- Ну, говори сам, Генри, я сдаюсь, - беспомощно вымолвила Эллен.
- Человеку нужен собеседник! Который его понимает! Вот и все. - Генри поднял со стола Конфидо и махнул им у себя над головой. - Это он и есть.
И вот сейчас, на следующее утро, Эллен отвернулась от окна и робко вставила наушник от Конфидо в ухо. Плоскую металлическую коробочку она прицепила под блузку, проводок упрятала в волосах. В ухе что-то застрекотало, зажужжало - будто рядом расположился назойливый комар.
Она застенчиво прокашлялась, хотя ничего говорить вслух не собиралась, просто, взвесив мысли, подумала:
- Какой ты приятный сюрприз, Конфидо.
- Если и есть человек, который заслуживает перемен к лучшему, так это ты, Эллен, - прошептал Конфидо ей в ухо. Голос был металлический и даже пронзительный - так звучит голос ребенка, когда тот говорит через расческу, обернутую папиросной бумагой. - Тебе столько пришлось перенести, должно и на твоем пути встретиться что-то хорошее.
- О-хххх, - подумала Эллен, в мыслях занижая чрезмерно высокую оценку. - Какие уж такие испытания выпали на мою долю? На самом деле путь был и приятный, и легкий.
- Это только с виду, - возразил Конфидо. - А ведь ты во многом себе отказывала.
- Ну, в чем уж таком…
- Ладно, ладно, - согласился Конфидо. - Я тебя понимаю. Но это ведь между нами, а такие вещи надо иногда доставать наружу. Полезно для здоровья. Домишко у вас дрянной, живете в тесноте, твоя душа от этого страдает, и тебе прекрасно это известно, бедная ты моя. И потом женщина ведь переживает, что ее муж начисто лишен честолюбия - значит, он ее не слишком любит. Если бы он только знал, каких сил тебе стоит всегда быть веселой, делать вид, будто все замечательно…
- Ну, подожди, - слабо воспротивилась Эллен.
- Бедняжка, твоему кораблю давно пора зайти в уютную гавань. Лучше поздно, чем никогда.
- Да я особенно и не противилась, - мысленно продолжала упорствовать Эллен. - Генри потому и счастлив, что его не мучает честолюбие, а если счастлив муж, значит, счастливы жена и дети.
- Все равно женщине никуда не деться от мысли, что любовь мужа измеряется его честолюбием, - заявил Конфидо. - Так что ты заслужила этот горшок золота на краю радуги.
- Тут я полностью согласна, - сказала Эллен.
- Я же на твоей стороне, - тепло произнес Конфидо.
В кухню уверенной походкой вошел Генри, грубоватое лицо порозовело от контакта с шершавым полотенцем. Он хорошо выспался и предстал перед женой в новом обличье: Генри-учредитель, Генри-предприниматель, готовый поднять себя к звездам за собственные подтяжки.
- Любезные господа! - заговорил он с воодушевлением. - Ставлю вас в известность, что через две недели я покидаю компанию "Акусти-джем", чтобы заняться собственным бизнесом и вести собственные исследования. Искренне ваш… - Он заключил Эллен в объятия и принялся раскачивать ее взад-вперед, держа в большущих руках. - Ага! Ты уже пошепталась с новым дружком, верно?
Эллен вспыхнула и быстро выключила Конфидо.
- Какая жуткая штуковина, Генри. Просто бросает в дрожь. Она слышит мои мысли и отвечает на них.
- Вот я и говорю - конец одиночеству! - сказал Генри.
- Прямо какое-то волшебство.
- Вся наша вселенная - волшебство, - торжественно заметил Генри. - Эйнштейн первый тебе об этом скажет. Я всего лишь наткнулся на фокус, который лежал и ждал: когда же меня кто-нибудь подберет? Открытия почти всегда делаются случайно, на этот раз счастливчиком оказался я - Генри Бауэрс.
Эллен захлопала в ладоши.
- Генри, об этом когда-нибудь кино снимут!
- А русские заявят, что первыми изобрели они. - Генри засмеялся. - Да на здоровье. Я буду великодушен. Пожалуйста - поделю рынок с ними. Миллиард долларов от продаж в Америке меня вполне устроит.
- Угу. - Эллен, забывшись от восторга, вдруг представила, что про ее знаменитого мужа сняли фильм, а исполнитель главной роли здорово смахивает на Авраама Линкольна. Взору ее предстал простодушный отмеченный Богом работяга, в поношенной одежде, он что-то мурлычет себе под нос и колдует над крошечным микрофоном, который позволит ему улавливать едва слышимые шумы в человеческом ухе. А на втором плане сидят коллеги, они играют в карты и посмеиваются над ним - вот, мол, нечего делать, вкалывает в свой обеденный перерыв. Потом он помещает микрофон себе в ухо, соединяет его с усилителем и громкоговорителем - и с удивлением слышит первый шепот Конфидо:
- Здесь, Генри, ты ничего не добьешься, - так сказал Конфидо в первой, не доведенной до ума версии. - В "Акусти-джем" могут пробиться только любители пудрить мозги да кататься за чужой счет. Ты каждый день делаешь дело - а зарплату повышают другим! Пора тебе поумнеть. Да ты в десять раз расторопнее любого в лаборатории! Это несправедливо.
Что Генри сделал дальше? Отсоединил микрофон от громкоговорителя и подключил его к слуховому аппарату. На наушнике закрепил микрофончик, чтобы было чем улавливать голосок, не важно, откуда доносящийся, а для усиления подключил слуховой аппарат. И вот в дрожащих руках Генри оказался Конфидо - лучший друг для всех и каждого, готовый к выходу на рынок.
- Это я без шуток, - заверил Эллен новый Генри. - Миллиард в чистом виде! Прибыль с одного Конфидо - шесть долларов. А теперь умножь на всех жителей США - мужчин, женщин и детей!
- Хотелось бы знать, откуда голос, - заметила Эллен. - А то как-то непонятно. - На миг ей стало слегка не по себе.
Генри отмахнулся от ее вопроса и сел завтракать.
- Уши как-то прицеплены к мозгам, - объяснил он с полным ртом. - Ну, это мы как-нибудь выясним. Сейчас главное, вывести Конфидо на рынок - и начать жить, а не просто существовать.
- Может, это мы? - спросила Эллен. - Голос - это мы сами?
Генри пожал плечами.
- Едва ли это голос Бога, навряд ли это "Голос Америки". Давай спросим у самого Конфидо? Я оставлю его дома, проведешь время в приятном обществе.
- Генри… разве мы с тобой просто существуем?
- Если верить Конфидо - да. - Генри поднялся и поцеловал жену.
- Скорее всего он прав, - рассеянно пробормотала она.
- А вот теперь, клянусь Богом, мы начнем жить! - воскликнул Генри. - Мы это вполне заслужили. Конфидо так и сказал.
В состоянии легкого транса Эллен накормила детей и отправила их в школу. Она на мгновение очнулась, когда ее восьмилетний сын Пол крикнул, едва вошел в набитый битком школьный автобус:
- Эй! Мой папа сказал, что теперь мы будем богаче Креза!