– Тут уж вам предоставляется полный выбор. Вы можете сразу вонзить нож ему в шею и легким взмахом, – метр изящно взмахнул рукой, словно фокусник, сдергивающий платок с цилиндра, откуда должен появиться ушастый кролик, – перерезать ему горло. Сонные артерии, если так понятнее. Можете сначала ударить его кувалдой в лоб, чтобы оглушить. А можете…
– Как Прыщавый Ллойд, – не удержался старик.
– Заткнись, Смачный Плевок, – не оборачиваясь, бросил метр. – А можете приставить ему к шее позади черепа отверку и вогнать ее по самую рукоятку в спинной мозг. Тогда бык упадет на колени и, поверьте, он будет полностью в вашем распоряжении. Как та самая девочка, когда вы дадите ей сотню баксов за отсос.
Гостю показалось, что метр сейчас облизнется от удовольствия.
– Вам, как человеку, впервые отведавшему настоящего мяса, предоставляется исключительное право – отменить жеребьевку. Взять все в свои руки.
"Надо немедленно уйти отсюда…".
– Я хочу уйти, – твердо сказал он. – Я не собираюсь участвовать в вашем шоу. Вы можете забавляться со своим мясом, сколько хотите, а мне это не по душе. Извините, ребята, – теперь ОН смеялся им прямо в глаза. – Но, по-моему, вы все здесь просто чокнутые. Адью! – он махнул рукой и направился к двери.
– Эй! – послышался громкий довольный крик. Он узнал голос Бумажного Хью. – Ребята, да он ЗВЕНИТ!
– Еще как звенит!
– Ха! Здесь не любят тех, кто звенит!
Он остановился и обернулся. Метр подошел к нему, поднял руку, успокаивая всех собравшихся.
– Итак, если я вас правильно понял, вы отказываетесь от своего права гостя?
– Я что, похож на идиота?
– Похож, сынок! – голос Смачного Плевка.
– Тихо! – снова метр. – Ладно. Честно говоря, я так и думал. Тогда будем тянуть жребий, – в его руках снова появился мешочек из бычьей кожи. Метр встряхнул его; послышался стук. – Кто первый?
– Пожалуй, я! – Малютка Стив отделился от толпы. Он запустил руку в мешок, долго там копался и наконец вытащил белый перламутровый шарик. Малютка тяжело вздохнул и отошел на место.
– Моя очередь! – крикнул Бумажный Хью. Он тоже долго возился в мешочке, но и ему достался белый шарик.
Это повторилось восемнадцать раз. Все ковбои вытащили белые шарики.
– Ну, а теперь – вы, – метр протянул ему мешок.
Гость нервно усмехнулся.
– Это что, специально подстроено? – и все же, повинуясь какому-то непонятному порыву, он сунул руку и… Достал черный шарик. – Эй, вы хотите меня подставить, да?
Он смотрел на лица ковбоев, но не видел прежних улыбок; теперь все были очень серьезными.
– Это ваш жребий, – сказал метр.
– Ерунда! Я все равно не собираюсь идти туда… – он дернул подбородком, показывая на арену. – Я не настолько…
– Вы отказались от своего почетного права, – прервал его метр. – Мы отнеслись к этому с пониманием. Открою вам маленькую тайну: никто из стоящих здесь не воспользовался в свое время этим правом, – ковбои смущенно молчали. – Но право – это одно. А жребий – совсем другое. Теперь вы ДОЛЖНЫ добыть мясо.
– Ничего я не должен. Послушайте, я просто не буду этого делать. И не думаю, что вам удастся меня заставить. Открывайте дверь, я пошел!
– В нашем заведении, – медленно, раздумчиво, словно в пустоту, сказал метр, – звенит только колокольчик над входом. И больше никто. Я хочу донести до вас одну простую мысль. То, что висит у мужчины между ног, ко многому его обязывает. Но очень немногие об этом помнят и потому ЗВЕНЯТ. Ходят и звенят своими яйцами, как медными колокольчиками. И даже не замечают этого. Так вот. Если вы не хотите пойти нам навстречу и добыть мясо, тогда мы окажем вам одну услугу, – он щелкнул пальцами. Откуда-то из-за спин ковбоев показался Засранец Глен. Он тащил в руке большой тяжелый сверток из – "ну конечно же, черт возьми, из бычьей кожи!".
Глен положил сверток на бетонный пол и принялся его разворачивать. Гостю стало нехорошо. Он с трудом проглотил слюну и уставился на ТО, что лежало в свертке.
Сначала он увидел кувалду. Древко было отполировано множеством рук и тускло блестело. На самой кувалде он различил прилипшие черные волоски. Его замутило. Дальше появилась отвертка; ее жало заржавело, но никто и не думал счищать ржавчину – может, в память о Прыщавом Ллойде, а может, чтобы никто не забывал ее истинного назначения? Потом – цепь. Полутораметровый кусок, набранный из толстых колец. И, наконец, длинный острый нож.
– Кто хочет добыть мясо? – глухо сказал метр.
Восемнадцать глоток, как одна, выдохнули "Я!". Метр обвел строй ковбоев пристальным взглядом.
– Учитывая исключительность сложившихся обстоятельств, я думаю, что это будет…
Повисла тишина. Пауза тянулась бесконечно. Гость застыл на месте. Он не мог пошевелиться. Чувство нереальности происходящего придавило его, как огромная бетонная плита.
– Бумажный Хью! – выкрикнул метр. – Ему нужен всего один хвост до глаза.
И снова… Бред! Восторженное улюлюканье, крики, смех… И даже – аплодисменты.
– Но сначала Хью должен избавить нас от звона!
Метр схватил гостя за руку. Тот пробовал дернуться, но Засранец Глен, вскочив с колен, схватил его за другую руку.
Бумажный Хью, не торопясь, засучивал рукава. Затем он подошел и, размахнувшись, ударил гостя в живот. У несчастного потемнело в глазах. Если до того момента у него и были какие-то мысли о сопротивлении, то сейчас они пропали. Он согнулся, как складной нож, судорожно хватая ртом воздух.
– Я же предупреждал тебя, парень, – Хью опустился на одно колено и принялся расстегивать гостю штаны. – Эй, ребята, да тут целые колокола! Не выношу я этого ЗВОНА!
– К черту их, Хью!
– Режь, парень!
– Не тяни! Пора добывать мясо!
"Кастрация Бонифация – сложнейшая операция!" – пронеслось в голове у гостя. Эта старая, известная еще со школьных времен присказка теперь казалась ему совсем не смешной. И даже – не глупой. Напротив, очень даже уместной в сложившихся обстоятельствах.
Он дернулся, но все было напрасно. Метр и Засранец Глен крепко держали его.
Он почувствовал прикосновение холодного лезвия и еще – ощутил, насколько оно острое. Как бритва. Один взмах…
Он пытался заглянуть в глаза Бумажному Хью: увидеть, действительно ли он СМОЖЕТ это сделать? "Конечно, сможет. Парень, который только и МЕЧТАЕТ о том, чтобы выйти один на один с огромным быком, отрежет мне яйца, не задумываясь…".
В движениях Бумажного Хью сквозила неторопливая обстоятельность.
– Эй, дайте мне кто-нибудь жгут… Я не хочу пачкаться в его вонючей крови: он же – не бык!
У него больше не оставалось сомнений: здесь собрались одни сумасшедшие. И этот Бумажный Хью – самый опасный из всех.
Хью сильно сдавил его мошонку и оттянул вниз.
– ПОСТОЙТЕ! ПОСТОЙТЕ! – завопил он.
– Вы хотите что-то сказать? – учтиво осведомился метр.
– Да, да… Я… согласен.
Хью остановился. На лице его читалась досада.
– Нет, голубчик, – покачал головой метр. – Так не годится. Мы больше не спрашиваем вашего согласия. Лучше скажите – вы ХОТИТЕ добыть мясо?
Он с трудом перевел дыхание. Посмотрел на свои голые ноги. На то, что, по утверждению этих сумасшедших, звенело. Он почувствовал, как сердце его наполняется злобой и решимостью.
– Я хочу… Я ХОЧУ добыть мясо!
Стальные захваты, державшие его руки, мгновенно ослабли. Метр хлопнул его по плечу.
– Ну так докажите!
Он нагнулся, надел штаны, застегнулся.
Метр указал на узкую лесенку, уходящую вниз.
– Прошу!
Он обернулся и выразительно посмотрел на кувалду и нож.
– Сначала его нужно привязать, – ласково сказал метр.
Он кивнул. И стал медленно спускаться, глядя себе под ноги. На быка он старался не смотреть.