* * *
Вечером мы с сэром Генри продолжили шахматную партию, начатую накануне. Пока сэр Генри раздумывал над очередным ходом, я разглядывала миссис Дьюз.
Все в ней радовало глаз. Двигалась она плавно, словно скользя, держалась уверенно, зная себе цену. Но когда открывала рот, все очарование куда-то пропадало. Во всяком случае, для меня. Поскольку говорила миссис Дьюз мало, но очень едко. Свои колкости она произносила с улыбкой и таким нежным голосом, что смысл ее слов улавливался не сразу.
– Моя дорогая, не засыпайте!
Сэр Генри сделал ход и теперь требовал моего внимания. Я повернулась к доске и попыталась сосредоточиться.
Так, что у нас тут? Ага… Сэр Генри жертвовал коня в надежде, что я не замечу подготавливаемую им атаку на левом фланге. Если я беру его коня, то через три хода мне, похоже, будет мат. А вот если не беру…
Тетя София вышивала очередную подушку. Каролина и миссис Дьюз разбирали нитки. Разговор вертелся вокруг общих знакомых. Каролина рассказывала маменьке о каком-то бале, а миссис Дьюз изредка вставляла свои комментарии. Характеристики, которые она давала своим жертвам, были просто убийственны.
Итак, если я не беру этого коня…
Ни с того, ни с сего перед глазами встал мистер Стэнли. Я явственно увидела смеющиеся синие глаза. Ветер растрепал его волосы, и непокорные пряди упали на лоб. Все-таки интересно, прошла его шишка или еще нет?
– Моя дорогая, где Вы витаете?
Чертов конь, так брать его или не брать?
Сэр Генри сжалился надо мной и отпустил меня спать.
Глава 8
Следующее утро выдалось пасмурным, и настроение было ему под стать.
Я сидела в своей комнате, смотрела в окно и думала про Меридор. Господи, как они там без меня? Я так соскучилась! Душа рвалась домой. Прошло чуть больше двух недель, как я в Англии, а кажется, что прошла целая вечность.
Ближе к полудню показалось солнышко, и я решила проехаться верхом.
Тетя забраковала не только мои платья, но и мои панталоны и старую папину куртку. Среди вещей, из которых вырос Джеффри, мне подошли удобные замшевые штаны и сюртук для верховой езды. Высокие сапоги с желтыми отворотами довершили костюм, и теперь я выглядела настоящим охотником. Правда, сюртук и сапоги были великоваты, особенно сапоги, но выбирать не приходилось.
Волосы опять отросли до плеч, но теперь Катрин ежедневно подолгу причесывала меня, утром и вечером перед сном. Так что выглядела я вполне прилично и стричься пока не собиралась.
Из высокого зеркала на меня угрюмо смотрел худосочный подросток в сюртуке с плеча старшего брата. Я подмигнула ему, расправила плечи ("Жанна, не сутулься!" – послышался мне окрик отца) и пошла на конюшню.
* * *
Лошади в Миддлтоне были все как одна сытые, гладкие и ленивые. Единственная, кто радовалась долгим прогулкам, была серая кобыла по кличке Полная Луна. Тоби оседлал ее для меня, и мы с Луной неспешно выехали со двора.
От сопровождающих я неизменно отказывалась, обещая тете и дяде не уезжать далеко от поместья.
– Умоляю, не попадись кому-нибудь на глаза в таком виде! – неизменно просила леди Дартмут.
Сегодня мне захотелось съездить к ручью, отделяющему Миддлтон от соседних земель с юга.
Полная Луна выказывала признаки нетерпения, и в конце длинной аллеи я пустила ее вскачь.
Солнце пробивалось сквозь желтеющую листву. Воздух был свеж, восхитительно пахло лесом. Мы с Луной откровенно наслаждались прогулкой и, наверно, поэтому не заметили всадника, скачущего нам наперерез.
К маленькому лесному перекрестку мы с ним подъехали одновременно. Обе лошади встали на дыбы. Луна ударила грудью рослого гнедого жеребца, и его всадник не удержался в седле.
Он кубарем покатился по земле, а гнедой нервным галопом умчался прочь.
Все произошло так быстро, что ни один из нас не успел произнести ни слова. Я спрыгнула с лошади и бросилась к нему. В голове вертелась только одна мысль: "Убила!"
Он зашевелился и сел, неловко прижимая к себе правой рукой левую. А я упала перед ним на колени.
– Что с Вами, сэр? Вы ранены?
Он поднял голову, и наши глаза встретились. Я выругалась по-бретонски, а он, видимо, по-английски. А затем мы одновременно воскликнули:
– Это Вы?
Он сморщился от боли.
– Какого черта! Вы неслись, как сумасшедшая!
– Я же не собиралась никуда сворачивать! А вот Вам надо было притормозить, чтобы вписаться в поворот. Вы ведь ехали в Миддлтон? Вы собирались свернуть, не так ли?
Он скривился, а потом нехотя признал:
– Вы правы. Должно быть, я не рассчитал скорость. К тому же правил одной рукой, вот и не удержал Капитана. Простите меня и помогите мне встать, пожалуйста.
– Подождите, – сказала я, удерживая его. – Сначала покажите мне Ваше плечо.
– Да с ним все в порядке. Я ничего не сломал. Просто рука еще не окончательно зажила, а я…
– Я знаю. Покажите плечо!
Он нехотя подчинился, и я помогла ему снять сюртук. На белой сорочке расплывалось красное пятно.
– Вот черт! – выругался мистер Стэнли, а я закатала его рукав.
Так и есть! Длинный шов, наискось тянувшийся вдоль предплечья, лопнул от удара о землю. Я оценила результат своего врачевания и поставила себе высшую оценку. Рана практически зажила, края были ровные, розовые. Если бы не это падение…
Пришлось достать платок и перевязать ему руку. Потом я опустила рукав его сорочки и помогла надеть сюртук.
Наверно, мистер Стэнли слишком резко поднялся на ноги, и у него закружилась голова. Он покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за мое плечо.
Все ясно. Прогулка закончилась, не успев начаться. Самое скверное, если он опять повредил голову.
– Вы, случайно, головой не стукнулись?
Не дай Бог, если у него сотрясение мозга!
Он замотал своей глупой головой и чуть не упал во второй раз. Я еле успела поддержать его.
– Вам надо домой, в постель, и немедленно. Вы еще не здоровы, и Вам рано ездить верхом.
– Ну, во-первых, до дома я не доеду. Во-вторых, я собирался навестить дражайших родственников. А в-третьих…
Он замолчал.
– Что в-третьих?
– Забыл.
Мистер Стэнли, заметно побледневший, стоял, вцепившись в мое плечо, и явно был не в состоянии связно мыслить.
– Хорошо, мы поедем в Миддлтон. Вы сможете удержаться в седле?
Он кисло улыбнулся:
– Разумеется, если никто не будет выскакивать на меня из-за кустов.
Я не собиралась с ним препираться. Меня интересовало, где его лошадь. Представляю, как перепугаются его домочадцы, если Капитан вернется домой один, без седока.
Мистер Стэнли громко свистнул. Я чуть не оглохла, но зато спустя некоторое время мы услышали топот.
Гнедой фыркал и вскидывал голову, но все же позволил себя поймать и подвести к хозяину. Мистер Стэнли с трудом взобрался в седло и взял поводья в правую руку. Его качнуло. Я испугалась, как бы он снова не свалился, и отобрала у него поводья.
– Ваша задача – не упасть с лошади. Держитесь лучше за седло, а я поведу Капитана.
– Не надо меня опекать! – огрызнулся он, но я не обратила на это никакого внимания.
* * *
В Миддлтоне мистера Стэнли встретили с распростертыми объятиями.
Мы с ним ни словом не обмолвились о происшествии в лесу, и его бледность была списана на счет затянувшегося выздоровления от травм, полученных месяц назад на охоте.
Тетя София носилась с ним, как курица с цыпленком. Кузины хлопотали вокруг него, наперебой предлагая свои услуги. И даже миссис Дьюз потеряла свою обычную невозмутимость.
Только мы с сэром Генри сохраняли спокойствие. Сэр Генри сказал, что вообще не понимает, из-за чего столько шума, посоветовал оставить мальчика в покое и удалился в библиотеку.
Мистер Стэнли попросил пару часов, чтобы придти в себя после утомительной дороги, и был немедленно уведен заботливой тетушкой.