- Ты пожалела меня, - напомнил Оуэн.
- Или что-то вроде этого. Но все-таки не надо дразнить девушку, сладкий. Останемся друзьями. Если вдруг у меня в норке защекочет, я сама тебе скажу.
Оуэн засмеялся, убрал свой опавший прибор в шорты, застегнул "молнию".
- Ты с каждым днем все больше и больше говоришь как коренная техаска.
- Стараюсь следить за своей речью, чтобы не смущать Эда. Он так не уверен в себе.
- Не уверен? Я что-то этого не замечал.
- Но это факт. Ему не нравится, что он такой толстый. "Занимайся физическими упражнениями, - говорю я, - тогда похудеешь".
- Корми его овощами, - посоветовал Оуэн, - и почаще занимайтесь любовью.
Стейси молча уносила на кухню стаканы и вытряхивала пепельницы. Может быть, Эд гомосексуалист? Но все равно, почему он должен своему партнеру по бизнесу, даже если они в приятельских отношениях, устраивать половую жизнь? Когда Стейси окончательно протрезвеет и поймет, что ею пренебрегли, она разозлится до чертиков.
Оуэн с сожалением и горьким сознанием собственной добродетельности думал о мягких и влажных губах Стейси. Факт остается фактом. Стейси принадлежит Эду, Филлис принадлежит ему. Неужели так просто?
"Стейси наверняка ломает голову, как сделать так, чтобы я убрался", - подумал Оуэн, и в этот момент раздался стук входной двери. Вернулись Филлис и Эд.
- Как съездили? - спросил Оуэн, посмотрев вниз, чтобы убедиться, что "молния" на шортах застегнута.
Филлис перехватила его взгляд, но царственно сделала вид, будто ничего не заметила.
- Все в порядке. Эд по дороге открыл в машине окна, мне стало лучше, и я решила вернуться. А вы как тут? Не скучали?
- Скучали, - сказал Оуэн. - Переговорили обо всем на свете. И еще нам было обидно, что вы нас бросили.
- Тогда поедем домой. Ты способен сесть за руль? Мне лучше пока воздержаться.
Эд и Стейси о чем-то негромко переговаривались. Какие они все-таки жестокие - сразу забыли о нем.
Оуэн стоял сгорбившись - на случай, если взбугрение в его шортах еще заметно. Ради жены он вынул дружка изо рта супруги партнера. Однако ее напористость открыла ему его возможности. Они манили. Поклонение темным богам вошло в моду. Грешили все, включая правительство. Он тоже решил в глубине души поддаться соблазнам. И впредь не обрекать своего бедного узника на тягостное затворничество.
Шел тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год.
Уолт Ростоу пророчествовал: "Победа не за горами!" Несогласный с ним Роберт Макнамара, оставив пост министра обороны, возглавил Всемирный банк. Г. Рэп Браун выступил с утверждением: расовые волнения в Ньюарке и Детройте - генеральная репетиция революции. Перебежала на Запад дочь Сталина, Светлана Аллилуева. Первого августа осуществлен запуск пятого аппарата "Лунар орбитер" с целью запечатлеть видимую и обратную стороны Луны. Чемпион по боксу в тяжелом весе Мухаммед Али заявил: "Я не имею претензий к вьетконговцам". В Сан-Франциско, в парке у "Золотых ворот", толпа хиппи тысяч примерно сто - такого еще не бывало - ликовала, вдохновенно и упоенно крича: "С нами Любовь! Будь с нами!"
Глава 10. Провинциальный секс-5
В своих снах Оуэн видел себя в Миддл-Фоллс, где маршрут его пролегал от дома на Куропатковой улице к старому зданию оружейной фабрики на берегу реки Чанконкабок. Здесь размещалась их с Эдом компания. "Программное обеспечение Э - О". Здесь у него была небольшая отдельная комната - а в ней письменный стол, на нем новая портативная машина с монитором высокого разрешения, считывающее устройство перфокарты и личный телефон. У стены - кушетка из искусственной кожи. Он перетащил ее с заброшенного склада старой мебели в дальнем углу здания. Между двумя главными пунктами жизни - местом его работы и домом - раскинулась паутина поселковых улиц, торговых точек и пунктов оказания услуг: три ресторана, два банка, универсальный магазин сети "Вулворт", химчистка, обувная мастерская. Основной доход ей приносил не срочный ремонт поношенных ботинок и туфель, а продажа сандалий из кожи, какие были в ходу у хиппи, а также башмаков на деревянной подошве. Кроме того, в поселке было несколько аптек, старейшая из них - "Фарм-Эмори". На задних ее полках по сей час стоят патентованные средства в пузырьках с поблекшими хвостатыми ярлыками викторианского еще образца. А в витрине красуется традиционная эмблема аптечного дела - две больших чаши, наполненные одна темно-красной, как йод, жидкостью, другая - густо-синей, как лакмус, какие со средневековых времен рекламировали лекарственное исцеление.
Почти в каждой поселковой семье был свой дантист, свой лечащий врач - молчаливый, несимпатичный человек, находящий у пациентов любые болезни, кроме смертельных, педиатр, для множества детских заболеваний один, высокий лысый еврей, что морщился от боли в спине, когда нагибался, чтобы закапать вам капли в глаза. Был и еще один обязательный визитер - налоговый инспектор, длинноносый коротышка, который принимался отчаянно размахивать руками, если Оуэн хотел сообщить ему сведения, каких тот не желал слышать.
Школ в Миддл-Фоллс было несколько - до тринадцати лет Грегори учился в общественной, - и, как и положено, были родительские собрания, репетиции театрального кружка, спевки, спортивные соревнования, обычно устраиваемые почему-то в дождь. Более или менее регулярно заседали Коммерческая палата и Комитет по поддержанию школьного здания. Филлис была членом Садоводческого клуба, Просветительского общества и посещала сеансы йоги.
И где-то во всем этом переплетении снится ему, где так быстро расцвели его отношения с Джулией - тесные, крепкие, нерасторжимые - с поразительно сексуальной Джулией, он продолжает ее терять: так бесконечно трудно было держать их связь в тайне - торопливые телефонные переговоры полузадушенными голосами, редкие свидания украдкой где-нибудь на окраине. Ему снится, что по целым неделям у них не бывает встреч, что объект его вожделений уходит куда-то на глубину, под покров респектабельных будней, где ему приходится совмещать обязанности гражданина, совладельца компании и отца, и близость, сверкнувшая летней молнией страсти, сходит на нет, как сходит на нет детская дружба по окончании каникул, проваливается сквозь пустую занятость узаконенной общепринятой жизни.
Просыпается он от страха. Просыпается заброшенным, одиноким, несчастным, узнает эти обои и беспощадное морское солнце в щели под створчатыми шторами. До него постепенно доходит: Филлис потеряна навсегда. Они с Джулией давно живут в браке - более двадцати лет вместе, в Хаскеллз-Кроссинг, штат Массачусетс.
Среди достопримечательностей Миддл-Фоллс есть насыпной пляж на пруду. Молодые мамаши, знакомые Оуэна, летом приводят сюда своих чад для игры и купаний. Потом отправляются домой спать, а после полудня иногда вновь появляются здесь и остаются до пяти-половины шестого, времени детского обеда. Многим из мам почти сорок, но в глазах Оуэна они еще вполне привлекательны.
Двенадцатилетний Грегори и Айрис, которой исполнилось десять с половиной, уже вышли из того возраста, когда барахтаются в теплой коричневатой воде, скатившись в нее с алюминиевой горки. На берегу в кресле спасателя все так же сидит рыжеволосая дочь директора школы, теперь уже повзрослевшая. Полнота ее сделалась угрожающей, на верхней губе, белой от цинковой мази, обозначились усики.
Вошли в моду длинные волосы. Мальчишечьи уши скрылись под густыми копнами, под мышками закустились заросли. Грегори категорически отказывался стричься, как будто стрижка была формой посягательства на личность или болезненной прививкой. Второклассник Флойд и маленькая Ева были еще покладистыми. Оуэн заставал их на Цаплином пруду во время перерыва, заезжая сюда на своем новом красном "корвет-стингре". Ему нравилось видеть жену в купальном костюме. Белый бикини оттенял ее бледный розоватый загар. Она была величественна, как всегда, и, несмотря на наготу, выглядела той самой Филлис, о какой он мечтал, и сонный травянистый берег пруда казался Оуэну раем. Матери расстилали одеяла и съедали с детьми легкий ленч. Алисса Морисси, по обыкновению, отпускала шуточки относительно высокого содержания калорий в зефире с шоколадом. Ростом она была невысокая, и лишний фунт сразу становился на ней заметен, но что-то нервозное в ее поведении сдерживало полноту. Каким невыносимым сделался ее муж Йен, все говорила она. Вопреки моде на длинные прямые волосы свои она подстригла и собирала их на затылке в пучок табачного цвета, так что казалось - она мчится на мотоцикле. Даже на пруд она надевала очки в пластмассовой оправе. Взгляд ее водянистых глаз обращался в его сторону чаще положенного - или ему лишь казалось?
Когда Оуэн рассказывал что-то смешное, Алисса улыбалась, и ее улыбка словно бы обнимала его. Создавалось впечатление, будто она знает, что у него на уме, и осведомлена о незавершенном эпизоде со Стейси. Однако она сделала верный вывод: он, Оуэн Маккензи, в игре.
Однажды гости у Морисси изрядно выпили и засиделись. Вероятно, это был Новый год. Оуэн и Алисса случайно встретились в коридоре на втором этаже - она по пути к приболевшему ребенку, он по пути в туалет: единственная на первом этаже ванная комната была расположена рядом с мастерской хозяина дома, и Йен не хотел, чтобы туда заглядывали гости. Их неожиданно потянуло друг к другу: две сбившиеся с орбит планеты. Они поцеловались. Она рывком приподнялась к нему, зубы их стукнулись. Оуэн был напуган - как много лет назад, когда его напугала Элис Стоттлмейер. Правда, тогда крутили бутылочку, сейчас же все было по-настоящему. Оуэн возбудился от двух лишних бокалов шампанского, от ее полупрозрачной блузки и темно-вишневых шаровар, и его рука невольно скользнула к ее бедру. Алисса отпрянула, точно обжегшись.