Arleking: Ну так с нами быстро качнешься.
Dantos: Ольгааа! Привет!!! Ура! У нас есть свой хиллер!
Plumelet: Здорово, Дань!
Dantos: Куда запропастилась-то? Совсем старых друзей забросила. Мы тут без тебя вообще гильдой по данжам не ходим.
Plumelet: Что, на всю гильду я единственный лекарь?
Arleking: Да. Непопулярный класс. В одиночку играть тяжело, в пвп тем более.
В чате появилось новое системное сообщение: "Alatriste вошел в игру". И тут же от него появилась реплика:
Alatriste: Привет, народ! О, у нас новенькие?
Arleking: Хай. Это старенькие. Ольга – наш ветеран!
Dantos: Привет, Лех.
Alatriste: Ольга? Круто. В смысле, очень приятно. Я Алексей.
Plumelet: Взаимно.
Alatriste: Я и не знал, что в гильдии есть девушки.
Arleking: Да мы и сами забыли. Зато прикинь, у нас теперь снова есть свой хиллер.
Alatriste: Ваще супер!
Мы продолжали мило беседовать, пока я делала свои квесты. Миша с Даней, проведя в тяжелейшем данже несколько часов, вскоре вышли из игры, предварительно договорившись, что завтра они возьмут нас с Алексеем на кач, чтобы мы вместе смогли подтянуться до их уровня. Мы с Лешей еще какое-то время потрепались, в сотый раз (для меня) пережевывая тему редкого явления – девушка в игре. Да еще хиллер. Да еще которая играет одним из самых редких персонажей – дварфом-женщиной. Действительно, парни обычно играют либо мужскими персонажами самых разных игровых рас, либо самыми изящными женскими: эльфийками, вампиршами, человеческими женщинами. Там все понятно: осиная талия, ножки от ушей, мило колышущиеся при беге и верховой езде округлости, почти не скрываемые женскими вариациями доспехов.
– Что-то новенькое!
Я успела настолько погрузиться в игру, что прозвучавший прямо у меня над ухом голос застал меня врасплох, и я почти подпрыгнула в своем кресле, дернув мышью так, что и мой персонаж на экране шарахнулся в сторону.
Я отвела персонажа в безопасное место, снова спрятала в скалах от зверья и возможных в этой местности врагов и наконец-то смогла оторваться от экрана.
– Что это? Игра? – домовой, казалось, даже не заметил произведенного им переполоха и заинтересованно разглядывал из-за моего плеча картинку на экране, каким-то чудом угнездившись на спинке моего кресла, как воробей на жердочке.
Я была немного зла, но, подумав, рассудила, что сама виновата в том, что настолько забылась и расслабилась.
– Игра, – ответила я ровным тоном, ожидая дальнейших расспросов.
– Поиграй еще, – вдруг попросил он, – я постараюсь тебе не мешать.
– Тогда лучше исчезни, чтобы я тебя не видела. Ты меня смущаешь.
Домовой фыркнул, но исчез.
Я еще немного побегала по скалистой равнине, продолжая трепаться в чате с Алексеем.
Потом я почувствовала, что в глаза мои словно насыпали песка, и поняла, что пора дать им отдохнуть. Да и перекусить не помешало бы, и спину размять. Я попрощалась с Алексеем, напомнила ему про завтрашний кач и вышла из игры.
Домовой сидел в моем любимом кресле, закутавшись в мой любимый флисовый плед на мой любимый манер. Вот обезьяна!
– В чем смысл? – сразу же спросил он, как только я встала из-за компа и с хрустом потянулась, растопыривая пальцы, крутя головой и шеей и выгибая спину.
Я и сама себе затруднялась ответить на этот вопрос.
– Смысл игры вообще?
– И этой в частности. Зачем ты это делаешь? И что именно ты там делаешь?
– Ну, я просто играю… Хобби у меня такое. Чудно время провожу, общаюсь с виртуальными друзьями. Живу другой жизнью. Как тебе еще объяснить…
Я очень старалась, но мне было трудно подобрать понятные, все объясняющие слова. Да, там действительно происходит другая жизнь. Там я – ловкая и сильная женщина-дварф, у которой целая куча друзей. Они ценят меня за мои навыки и готовность вылечить, спасти жизнь в самых опасных местах этой придуманной реальности, за то, что я вообще там есть, рядом с ними. Там приключения!
– Что значит "виртуальные друзья"? Их на самом деле нет?
– Они есть. Но мы с ними никогда друг друга не видели. Они как я: сидят за своими компьютерами, играют своими персонажами, общаются друг с другом в игре.
– Они живые люди?
– Ну да.
– И ты с ними дружишь?
– Ну… да. У меня есть там несколько друзей, с которыми я давно уже играю. Да, можно сказать, дружу.
Он казался задумчивым. Смотрел на меня своими блестящими темными глазами из-под спутанных лохм и теребил бахрому моего пледа. Я снова присела на вращающийся стул, рассматривая домового и ожидая продолжения расспросов.
– Как можно дружить с людьми, если никогда их не видел? Кто они такие? Ты даже не представляешь их себе?
– Да мне этого и не надо. Я вижу в игре их персонажей, мне достаточно. Я знаю, что они есть, они знают, что в данный момент в игровом мире есть я. Я могу с ними разговаривать, хоть голосом, хоть текстом.
– О чем?
Я пожала плечами.
– В основном об игре, но вообще-то обо всем могу. Мы вот сейчас с Лешей мило потрепались, познакомились, рассказали немного о себе. Там, конечно, болтать особо некогда. Но когда люди играют вместе несколько лет, все равно как-то узнаешь их довольно близко.
– И сколько лет ты уже этим занимаешься?
– Начала я лет пять назад, но последние пару лет почти не играла, работала…
Он оставил в покое плед и занялся бородой.
– И что, прям дружишь?
Я задумалась, прежде чем ответить. Действительно, можно ли эти отношения назвать дружбой?
– А почему нет? – ответила я вслух себе и ему.
Он хмыкнул себе в бороду, но ничего не сказал. Кресло под торшером внезапно опустело, плед остался лежать точно в том положении, в каком его оставила я перед тем, как в него закутался домовой.
Я стояла в темной комнате возле окна и смотрела, как над городом собирается гроза. В окно было видно только небольшую часть неба над крышами домов напротив. Даже сейчас, в темноте, было видно, что эта часть неба затянута такими тяжелыми тучами, что, казалось, они вот-вот зацепятся своими рыхлыми брюхами за шпили этих вычурных домов-"сталинок" и из этих царапин-разрезов хлынет дождь. Где-то в глубине туч порой вспыхивали молнии, освещая эту клубящуюся мрачность изнутри, и тогда небо казалось живым и рельефным.
Я люблю грозу. Мне нравится смотреть, как она долго-долго дуется, сердится и собирается обрушить на город потоки стихийной энергии и воды. Я радовалась каждой молнии, которую мне удавалось увидеть на этом маленьком клочке неба.
Гроза в августе – это совсем не то, что гроза в конце весны или в начале лета. Те легкие и воздушные грозы казались мне репетициями вот этой, уже холодной, очень мощной и яростной грозы, которую я ждала и предвкушала, как театральную премьеру сезона.
Она меня не разочаровала. Я битый час любовалась в окно на потоки ливня, пытающегося смыть каменные дома, на бушующий ветер, распахнувший форточку и пытающийся оторвать шторы от карниза. Я слегка замерзла, потому что до меня долетали брызги дождя, но не спешила закрывать форточку. Я наслаждалась свежим яростным ветром, который прекрасно пах все еще летним дождем. Слушала оглушительные залпы грома, от которых сотрясался дом и начинали выть машины. Молнии теперь почти не гасли, освещая темную квартиру и мокрую улицу за окном.
– Вот черт! Крыша протекла! Ну ты посмотри, а?
Я снова не заметила, как домовой появился рядом со мной. Но глядел он не за окно, а на потолок прямо над моим компьютером. Включенным!
Я бросилась к ноутбуку и захлопнула крышку, не заботясь о сохранении данных в файле, над которым работала перед тем, как началась гроза. В темноте не было видно, куда успело накапать, но я отчетливо ощутила на руках влагу. Я выдрала блок питания из розетки "пилота" и швырнула ноут на любимое кресло под торшером, накрыв его пледом и убедившись, что на него больше не капает. Я бросилась выключать "пилот", но не успела: в нем заискрило, затрещало, запахло жженым пластиком и чем-то горьким. Я судорожно выдирала из розеток все, что можно, опасаясь, что меня вот-вот шандарахнет током. Я успела отключить и оттащить в другой конец комнаты бесперебойник и модем с кучей болтающихся проводов, когда заметила в темноте, что одна из розеток в стене не просто искрит, но уже горит желтоватым огнем!
– Вот черт! Похоже, замыкание! – Рядом со мной снова оказался домовой, он был собран и спокоен. Он смотрел на горящую розетку и, казалось, ничего не предпринимал. Но я увидела, как набравший было силу огонек погас, испустив струйку вонючего дыма, хорошо видимого в свете бушующей грозы и ощутимого моим чутким носом. Домовой вытянул руки и стал резво поворачиваться в разные стороны, как будто нанося удары невидимым противникам. Ко мне вдруг тоже вернулась способность соображать.
– Пожарных вызывать? – деловито спросила я его, пытаясь вспомнить, как звонить им с мобильника.
– Да нет, – отозвался он спокойно и даже как будто отстраненно, – я справлюсь. Я уже справился. – Он опустил руки и повернулся ко мне. – Поставь тазик на стол.
Ближе к рассвету гроза решила угомониться, утащила все свое впечатляющее великолепие за какие-то неведомые горизонты, ворчала где-то вдали, за бесконечными домами. В посветлевшем небе не стало видно отблесков от молний, в городе теперь хозяйничал только мелкий нудный дождик.