В зеркало на стене я видел, что Мурзик изо всех сил тянет шею, силясь что-то разглядеть.
Госпожа Алкуина провела руками над моей спиной, не касаясь тела.
- Сосредоточьтесь, - велела она. - Перестаньте думать о моей груди. Сейчас не это главное.
Я слегка покраснел.
- Так-то лучше, дорогуша, - усмешливо сказала госпожа Алкуина и слегка коснулась моей макушки. Затем голос ее сделался серьезен. Она больше не разговаривала со мной. Она обращалась к девице. - Видишь пробоины в биополе?
После краткой паузы девица ответила замогильным голосом:
- Вижу…
- Черное пятно на пятом уровне - видишь?
- Да…
Она поводила руками. Девица с выражением невыносимого усилия двигала пальцами вслед за нею.
- Помогай! - почти выкрикнула госпожа Алкуина.
- Я… липкий, гад! А! - вскрикнула девица.
- Скорей! Стряхивай! Да не сюда! Сюда! Вон туда!
Девица, растопырив пальцы, стремительно пробежала через комнату. Мурзик шарахнулся, давая ей дорогу. Девица прошуршала шторами у двери и канула.
Я обернулся. Госпожа Алкуина вся лоснилась от пота. Грудь ее тяжело вздымалась, она трудно дышала. Встретив мой взгляд, она улыбнулась усталой улыбкой рабочего, возвращающегося после ночной смены откуда-нибудь из забоя.
- Все в порядке, - ободряюще сказала она. - Сидите спокойно, дорогуша. Очень липкий гад попался.
- Какой еще гад?
- Который сидел на вашем биополе и перекрывал вам доступ энергии. Неужели вы не чувствовали? Он высасывал вашу энергию.
- Не знаю… - растерялся я.
Ее пальцы легли на мои плечи и слегка смяли их. По моей коже побежали мурашки, совсем как от подключения к датчикам на крыше обсерватории.
- Спокойно, спокойно… - бормотала она. - Сейчас качнем энергии, восстановим связи с космосом… И как только почувствуете, что гад возвращается - немедленно ко мне. Я отважу его навсегда… Сейчас поставлю вам защиты…
Прошелестела штора - вошла девица. Неслышно прошествовала, встала рядом - неподвижная, суровая. Госпожа Алкуина кивнула мне на нее.
- Моя лучшая ученица. Каждый день рискует жизнью, унося гадов. Отважная девушка.
- Да уж, - сказал я.
- А куда она их уносит? - неожиданно встрял Мурзик. - В сортире, что ли, топит?
- Простите его, - поспешно сказал я и скорчил Мурзику через плечо свирепую рожу. - Это говорящее орудие само не понимает, что молотит…
- О, пустяки… - Жирно накрашенный рот госпожи Алкуины в очередной раз тронула тонкая улыбка. - Многие относятся скептически, тем более - необразованный раб… Ведь он любит вас? - И она устремила на него свой магнетический взор. - Ты ведь любишь своего господина, не так ли, дорогуша?
- Ну… - пробормотал Мурзик. - Я больше… женщин…
Я побагровел. Госпожа Алкуина тихонько рассмеялась.
- Ведь это ты звонил? Ведь это ты беспокоился о порче?
- Ну…
Мурзик смутился окончательно. Девица повернулась к нему и уставилась на него немигающими глазами.
- Не сердитесь на него, - сказала мне госпожа Алкуина. - Астральных вампиров невозможно утопить в унитазе. Если бы все было так просто, как говорит ваш раб… - Она вздохнула, взмахнула ресницами. - Нет, мы заключаем их в серебряный контейнер…
Внезапно девица вмешалась в разговор.
- Госпожа, - сказала она резко, - гада нет, но пробоина осталась… и края светятся красным - видите? Боюсь, все не так просто. Это родовое проклятие. Он должен вспомнить, кто в их роду был проклят. Кем. И за что. Он должен провести ритуалы очищения…
- Арргх! - неожиданно вырвалось у меня. - Гхнамм!.. Арр!..
Пальцы госпожи Алкуины на моих плечах дрогнули.
- Что?.. Что вы сказали?
- А? - Я посмотрел на нее невинным взором. - Понятия не имею, дорогуша.
- Это что-то… - Она метнулась глазами к своей ученице, к Мурзику. - Что-то древнее… непонятное…
- Это как-то связано с родовым проклятием? - быстро спросил я.
- Не знаю… Откуда у вас это?
- Если бы я знал… Однажды я пришел домой усталый, заснул и во сне говорил на этом языке. Мой раб записал мою речь на пленку. Потом я несколько раз слушал, но не мог разобрать ни слова.
- Странно, - промолвила она. Теперь в ее низком голосе не было ни придыханий, ни деланной задушевности. - Нет, это действительно странно. Я видела в картах, что ваш кармический путь не похож на другие. Карты говорили о великом прошлом, об очень великом прошлом… О древней крови… Нет, не той, что течет в ваших жилах, хотя вы, несомненно, старинного и очень хорошего вавилонского рода… Друг мой, чтобы определить это, не нужно карт, достаточно взглянуть на линии вашего рта…
Я польщенно улыбнулся.
- Нет, - продолжала госпожа Алкуина. Она прошуршала парчой и уселась напротив меня в кресло. В ее пальцах откуда-то появилась дешевая папироска, из тех, что курят работяги. - Нет, я говорю не о крови вашего нынешнего воплощения, лейкоцитах-эритроцитах. Я говорю о крови духа, об ахоре.
- Простите?
- Ахор - кровь богов. - Снова тонкая улыбка. В три затяжки она съела папироску, придавила окурок о серебряный подлокотник. На окурке остался жирный след помады. - Ахором у нас принято называть ту духовную субстанцию, которая заменяет кровь. Несет в себе генетический код души, знаки ее древности, ее благородства… Ваш ахор говорит о происхождении едва ли не божественном… Я не поверила картам. Да, впервые в жизни я не поверила картам. Но вы - вы поверьте. Карты никогда не лгут…
Девушка-мальчик скрестила руки под воротником, задрав соски. Уставилась в пустоту. Замерла.
Я кивнул на нее и спросил госпожу Алкуину:
- Я могу с ней переспать?
- Нет, - спокойно ответила госпожа Алкуина.
- Жаль, - сказал я.
Лицо девушки осталось совершенно бесстрастным.
- Сколько я вам должен, госпожа Алкуина? - спросил я.
- Я работаю не для денег, - сказала госпожа Алкуина. - Но когда дают
- не отказываюсь. Таковы наши правила.
Я дал ей десять сиклей ассигнациями. Она не притронулась к деньгам, кивком велела положить на стол. Придавила подсвечником. Восковая фигурка догорела. От нее осталось только неопрятное пятно.
Я поцеловал руку госпожи Алкуины, встал. Девушка-мальчик придержала штору, открыла перед нами дверь.
Я вышел в коридор и наткнулся на бабку. Та копалась в шубах, рухнувших с вешалки. Пыталась водрузить их на место. Шубы падали снова и снова, обдавая бабку пылью, молью и трухой.
Завидев нас, старуха выпрямилась и разразилась длинной бранной тирадой. Девица не осталась в долгу и вступила в склоку. Затем они вцепились друг другу в волосы.
Мурзик хотел остаться поглядеть на драку, но я уже выходил из квартиры, и раб поплелся за мною следом.
Я был зол на него за всю эту историю. После слов госпожи Алкуины мне сделалось совсем худо. Теперь я точно знал, что где-то поблизости может оказаться невидимый "гад", буде он вырвется из серебряного сосуда. Передвижения гада не отследить, а он того и гляди снова вопьется в мой загривок. "Пятый уровень". Интересно, где это?
Я потер шею. На ощупь ничего не обнаружил.
И дыры в биополе… Красные… Пульсирующие… Нет, она сказала - светящиеся… Мне было зябко, как будто я зимой в одних трусах вышел на набережную Евфрата. В дыры ощутимо задувал ледяной ветер. Это был космический ветер. Или ветер тысячелетий.
Ахор неприятно стучал в висках. Хотелось выпить и одновременно с тем хотелось выпороть раба.
Я решительно свернул на Пятую Хлопковую, где располагался центральный городской экзекутарий. Одно время, после мятежа мар-бани, когда в Великом Городе расплодилось множество мелких кооперативных лавочек, появились и частные рабопоролища, но государство, этот хищный бык Ваал, быстро смекнуло что к чему. Порка рабов, особенно после мятежа, приносила неслыханные сверхприбыли. Дело это было настолько доходным, что Вавилонская администрация не поленилась разогнать частные поролища и особым указом - через парламент протащила! - объявить порку рабов государственной монополией.
Центральный экзекутарий был оснащен новейшим оборудованием - отчасти отечественными разработками, отчасти выписанными из дружественного Ашшура.
Мурзик, не подозревая о том, куда я его привел, открыл передо мной тяжелую респектабельную дверь с блестящей медной ручкой. Мы поднялись по мраморной лестнице и оказались в вестибюле.
Я приник к регистрационному окошечку, оставив Мурзика изумленно таращиться на себя в блестящее серебряное зеркало. Из окошечка показалась строгая старуха.
- Первое посещение? - спросила она неожиданно любезно. И придвинула к себе пухлый регистрационный журнал.
- Первое.
- Имя, адрес.
Я назвал.
- Имя поромого?
Я не знал имени Мурзика. Я сразу дал ему кличку. О чем и поведал строгой бабушке.
- Мурзик, - повторила она, вписывая, и снова подняла ко мне взгляд. - Два сикля обследование и диагностика, один сикль три лепты - медицинское заключение, пять сиклей - услуга и четверть быка - налог на себестоимость.
Я заплатил. Она выписала мне квитанцию об уплате, дала круглый железный ярлык с грубо выбитым номером "18" и показала по лестнице наверх.
- Лаборатория - на третьем этаже, порольня-автомат - там же по коридору налево.
- А что на четвертом? - заинтересовался я. Пока что чисто теоретически. На всякий случай.
- Кастрационный зал и пыточная. Но там другие расценки. Работа ручная, подход индивидуальный. Необходимо сделать предварительный заказ.
- Намного дороже?
- Существенно. - Она с сомнением поглядела на Мурзика. - Вам ведь это пока что не нужно?