- Что? - громко заговорил Ручко, - вы жили бок о бок на этом судне, вдали от людских любопытных, нескромных глаз, и гордость в вас была сильнее желания? Но ведь это случай изумительный, - добавил он, обращаясь к Мартену.
- Очень интересно! - повторил он. - Я боюсь, дорогие коллеги, как бы дальнейшие вопросы не повлияли плохо на психологические возможности данных объектов. Я предлагаю отправить их в Психариум.
- Присоединяюсь к вашему мнению, - сказал Ручко и нежным взглядом обласкал нас обоих.
- А вы, Снейк? - спросил Мартен.
Снейк несколько минут что-то отмечал в своей записной книжке, время от времени поглядывая на Анну. Он вздохнул и ответил:
- Да... В Психариум... Конечно...
- Итак, дорогие гости, - оттого что отныне вы - наши гости, - опять обратился к нам Мартен, - пока Бео исподволь, не спеша, начнут чинить ваше судно, вы будете жить в Центральном Психариуме Майяны. Можете совершенно спокойно отправиться туда. Вы найдете там комфорт, не изысканный, правда, но, хочу надеяться, что он вас удовлетворит вполне. Мы скоро с вами увидимся там. Да, дорогие коллеги, я и забыл... Как же им, одну или две комнаты?
- Конечно, две комнаты, конечно, две... - быстро ответила Анна. И повернулась ко мне: - Но что же это все значит? И что за Психариум такой? Неужели они поместят нас в сумасшедший дом? Неужели мы совершенно бессильны... Пьер, да скажите что-нибудь, Пьер!...
- Господа... - начал я. Но в этот миг вновь овладела мною моя давняя робость, от которой было исцелило меня двухмесячное одиночество вдвоем.
Ручко сделал мне знак молчания, улыбнулся мне благодушной улыбкой, в которой я почувствовал пренебрежительную снисходительность и, словно мы с Анной не существовали для него, словно бы нас не было в комнате, мягко и решительно заговорил с Мартеном.
- Дайте им две комнаты... Но вы обратили внимание на страстность этой вспышки? Как фанатично они верят в факты... Позовите, пожалуйста, Бео.
Мартен нажал кнопку и в комнату вошел человек в форменном платье.
- Вот, - сказал ему Мартен, - отведите этих двух иностранцев в Психариум. Дальнейшие указания получит уже сама мистрис Александр.
Человек поклонился, нагнулся к Мартену и шепнул ему на ухо несколько слов.
- Ах, да, верно, про эксперта я и забыл, - ответил Мартен, - попросите его сюда.
Анна схватила меня за руку.
- Пьер, ну, умоляю вас, сделайте же что-нибудь... Эти люди принимают нас за сумасшедших или они сами сумасшедшие... Что-то такое они говорили об эксперте... А вдруг нас посадят под замок... Пьер, вы знаете, какое у меня самообладание, но сейчас... сейчас мне страшно.
Снейк посмотрел на нее и подмигнул Мартену.
- Удивительно! - сказал Мартен. - Страх! Этого я уже лет тридцать не наблюдал. - И добавил, будто зритель в театре: - Талантливо - оч-чень.
В это мгновенье открылась дверь и вошел человек с длинной бородой, в блузе, испещренной красильными пятнами.
- Здравствуйте, Август, - приветствовал его Мартен. - Я отправляю в Психариум этих двух наших друзей, и надо, чтобы вы удостоверили...
Человек, названный Августом, прищурил один глаз и уставился на Анну и меня.
- Она, - сказал он, - несомненно, очаровательна... Очень восприимчивая к свету кожа... На мой вкус слишком уже на английский лад вытренирована. Но дело не в моих вкусах... А он? Плоше. Много, много хуже. Но тоже тип любопытный... Выразительные скулы... (Он потыкал большим пальцем в мои щеки и подбородок). - Ладно, беру их обоих.
Мартен предложил нам встать.
Анна подошла к Ручко.
- Послушайте, у вас такое доброе лицо.. Вы обещаете, что с нами ничего дурного не сделают?
- Обещаю, - ответил Ручко, взяв ее за обе руки, - обещаю вам спасти вас от самих себя.
V
Наш провожатый быстро зашагал, и мы шли за ним с тем забавным ощущением неустойчивости в ногах, какое всегда испытывают первое время на суше люди, проведшие несколько недель на палубе судна.
Город был странный. Нарядный, расцвеченный, как иные города Марокко, но слишком изысканный, утомлявший своей вычурностью внимание и глаза. Мы с удивлением читали названия улиц:
Flaubert Street. - Rossetti Park. - Proust Avenue. - Eupalinos Gardens. - Babbitt Square. - Baring Terrace. - Forster Street.
- Какой культурный народ! - заметила Анна. - Не город, а библиотека какая то...
Мы обратились было с расспросами к нашему спутнику. Он говорил по-английски, но от ответов уклонился.
- Мне наказано не отвечать вам на вопросы, - сказал он только. - Мистрис Александр вам все объяснит.
Он скоро, впрочем, привел нас на площадь, в глубине которой стояло похожее на большой отель здание, и сказал:
- Центральный Психариум.
Этот дом, где нам предстояло жить, обведен был большим садом, рядами пальм и пышными клумбами лиловых цветов.
- Что же, бывают и такие дома умалишенных, - заметила Анна, - чтобы легче было заманить туда больных.
Внутри Психариум похож был и на больницу, и на музей. Надписи на стенах, расписания, планы, стрелы... "Свободные субъекты". "Субъекты на испытании". "Беллетристы": часы приема. "Живописцы и скульпторы": часы приема...
Приведший нас человек что-то сказал швейцару, тот дал три звонка, очень приятного мелодичного звука, и сказал:
- Мистрис Александр сейчас сойдет.
Мистрис Александр - внешность ее удачно скрестила тип таитянки с типом англичанки, - в молодости должна была быть очень хороша собою. Она с первого мгновения расположила нас к себе. Хотя и держала она себя с достоинством, с степенной учтивостью, какая подобает заведующей таким серьезным учреждением, но за всем этим проглядывала легкая насмешливость, сообщавшая остроту и увлекательность всему, что она говорила.
- Мне сообщили ваши приметы по телефону, -сказала она, - на этот раз они дали мне описания толковые... Так что все готово... Угодно вам посмотреть ваши комнаты?
- Мне прежде всего хотелось бы понять... - начала было Анна.
- Вы потом поймете, - сказала мистрис Александр, улыбаясь. -Прежде всего надо посмотреть комнаты.
Лифт поднял нас в третий этаж. Мистрис Александр повела нас длинным коридором и открыла дверь. Более очаровательной комнаты не приходилось мне видеть на моем веку. Мягкие тона - серый и фиалковый, строгие линии мебели, нежная окраска стен, - все удивительно отвечало вкусу Анны, с которым я успел уже ознакомиться. Я высказал ей свою мысль.
- Мистер Снейк сам выбрал для вас комнату, - сказала мистрис Александр Анне, и подойдя к окну, раскрыла его.
С широкого балкона с полотняной маркизой открывался вид на голубовато-зеленое озеро, окаймленное стройными силуэтами кокосовых деревьев. На горизонте четко выделялась вершина Майяны, красновато-черная громада на яркой синеве неба.