Перед самым началом конкурса всех участников выводят на сцену, чтобы представить публике. Когда объявляют нас с Тиффани, мы выходим вперед и машем. Хлопают нам довольно жидко. Меня слепит свет, но в переднем ряду я различаю родителей Тиффани, а рядом с ними Эмили, Ронни, Веронику и какую-то женщину средних лет - я догадываюсь, что это доктор Лайли, психотерапевт Тиффани; моя партнерша говорила, что она придет. Я пробегаю глазами остальные ряды, пока мы идем обратно за кулисы, но маму не вижу. Джейка тоже нет. И папы. И Клиффа. Ловлю себя на том, что расстроился, хотя на самом деле не ждал, что придет хоть кто-то, кроме мамы. Может, мама вышла куда-то, успокаиваю я себя.
За сценой я слушаю аплодисменты, которыми встречают других конкурсантов, и признаю, что хлопают им громче, - стало быть, и группы поддержки у них больше. Между тем женщина, которая нас объявляла, произносит вступительную речь и говорит, что это вовсе не конкурс, а только показательные выступления, однако я все равно беспокоюсь, что Тиффани не получит свой кубок, а я лишусь возможности писать Никки.
Мы должны выступать самыми последними, и пока девочки танцуют свое, я прислушиваюсь к аплодисментам: всем хлопают по-разному, кому-то вяло, кому-то восторженно; это меня удивляет, ведь на репетиции все танцевали просто превосходно, на мой взгляд.
Мы как раз готовимся выходить, когда маленькая Челси Чень заканчивает свой балетный номер, и аплодисменты, которыми ее провожают, просто оглушительны.
- Что она сделала, что ей так хлопают? - интересуюсь я.
- Не разговаривай со мной перед выступлением, - шипит в ответ Тиффани, и я снова нервничаю.
Ведущая объявляет наши имена. Теперь нам хлопают несколько живее, чем в начале. Перед тем как лечь на пол в задней части сцены, я кидаю взгляд в зал: вдруг Джейк или Клифф все-таки пришли, - но вижу только обжигающий белый свет от направленных на меня софитов. Больше я ни о чем не успеваю подумать, потому что играет музыка.
Звуки фортепиано, тягучие и печальные.
Я начинаю свое медленное, мучительно медленное продвижение к середине сцены, работая только руками, перемещаясь ползком.
"Обернись", - поет мужской голос.
"Иногда мне одиноко, а ты все не приходишь", - отвечает ему Бонни Тайлер.
В этот миг Тиффани устремляется на сцену и перепрыгивает через меня, точно газель или какое-то другое грациозное и быстроногое животное. Голоса продолжают петь по очереди, а Тиффани бежит, прыгает, падает, вращается, скользит - словом, танцует модерн.
Когда вступают ударные, я поднимаюсь и рисую руками огромный круг, показываю зрителям, что я солнце, которое взошло. Движения Тиффани становятся еще более пылкими. Перед самым припевом, когда Бонни Тайлер поет: "Вместе мы сможем пройти до конца; любовь к тебе накрыла меня, словно тень, и не отпускает", мы выходим в первую поддержку. "Я не знаю, что делать, я постоянно во тьме". Я держу Тиффани над головой; я тверд как камень; я безупречен. "Мы как будто живем на пороховой бочке и высекаем искры". Начинаю разворачиваться, Тиффани разводит ноги в шпагат, а Бонни Тайлер продолжает: "Ты нужен мне сегодня, по-настоящему! Вечность начнется сегодня! Вечность начнется сегодня". Я кружу Тиффани; мы делаем полный оборот, а потом, под строку "Когда-то я влюблялась, теперь же только теряю голову", она соскальзывает ко мне на руки, и я опускаю ее на пол, точно она умерла - а я, солнце, оплакиваю ее. "Что тут говорить - это полное затмение сердца".
Музыка снова звучит крещендо, Тиффани устремляется вверх и кружит по всей сцене, так что глаз не оторвать.
Песня продолжается, и я снова описываю круги руками, изо всех сил стараясь быть солнцем. Все движения я помню наизусть, так что во время танца могу отвлечься на разные мысли. Сначала я думаю, до чего легко мне все это дается и ужасно жаль, что моя семья и друзья не пришли посмотреть, как замечательно я танцую. Может, мы и не сорвем самые громкие аплодисменты - учитывая, что Челси Чень, похоже, привела на конкурс всю свою родню, - однако появляется ощущение, что мы все равно победим. Тиффани просто великолепна, и, глядя, как она проносится мимо меня то туда, то обратно, я восхищаюсь ею как-то по-новому. Для конкурса она отточила свое мастерство до совершенства; эту ее грань я раньше не замечал. Весь месяц, пока мы репетировали, она неустанно превращала слезы в танец, но сегодня ее тело сотрясается от неудержимых рыданий, и надо быть каменным, чтобы не проникнуться ее чувствами.
А затем Бонни Тайлер поет: "Вместе мы сможем пройти до конца", - это значит, что настало время второй поддержки, самой трудной. Я приседаю на корточки и прижимаю руки к плечам. Тиффани встает на мои раскрытые ладони и на словах "ты нужен мне сегодня, по-настоящему" сгибает колени, а я изо всех сил напрягаю мышцы ног и резко толкаю себя вверх, выпрямляя руки и поднимая ладони. Тиффани высоко взмывает, делает сальто и падает в мои объятия. Под стихающие звуки припева мы смотрим друг друга в глаза. "Было время, когда я влюблялась, нынче же я только схожу с ума. Ничего не поделать - это полное затмение сердца". Она выскальзывает из моих рук и опускается на пол, словно падает замертво, и солнце - в лице меня - заходит. То есть я ложусь обратно и медленно ползу прочь со сцены, работая только руками. Это занимает почти минуту.
Музыка затихает.
Тишина.
Целую секунду мне страшно. А ну как вообще не будут хлопать?
А потом зал взрывается аплодисментами.
Тиффани встает, я тоже. Многократно отрепетированным движением беру ее за руку и раскланиваюсь - а овации еще громче, и все зрители поднимаются с кресел.
Я взбудоражен, опьянен успехом и все же грущу, что никто из родных и близких не пришел меня поддержать. И тут…
- И! Г! Л! З! Иглз!
Я в жизни не слышал ничего громче!
Поднимаю глаза на дальние ряды и вижу не только Джейка, Кейтлин и маму, но еще и Скотта, и толстяков, и Клиффа, и "Азиатский десант" в полном составе. Они все в футболках "Иглз", я смеюсь, а они принимаются скандировать:
- Баскетт! Баскетт! Бас-кетт!
Ронни в переднем ряду с гордостью улыбается мне. Когда мы встречаемся взглядом, он показывает большие пальцы. Вероника тоже улыбается, и малютка Эмили, а миссис Вебстер плачет и улыбается одновременно - вот тогда я понимаю, что наш танец был действительно прекрасен, раз уж растрогал ее до слез.
Мы уходим за сцену, где нас тут же окружают школьницы.
- Господи, это было просто изумительно! - говорят они наперебой, широко распахнув глаза.
Видно, что они все восхищаются Тиффани - еще бы, ведь она превосходный танцор и талантливый хореограф.
Наконец Тиффани поворачивается ко мне:
- Ты был великолепен!
- Да нет же, это ты была великолепна! - возражаю. - Как думаешь, мы выиграли?
Она улыбается и смотрит под ноги.
- Что такое?
- Пэт, я должна сказать тебе кое-что.
- Что?
- Нет никакого золотого кубка.
- Что?!
- В "Прогони депрессию танцем" нет победителей. Это просто показательные выступления. Я выдумала про призы, чтобы ты выложился по максимуму.
- Ах вот как.
- И это сработало! На сцене ты просто блистал! Спасибо тебе. Вот теперь я согласна быть твоим посредником, - добавляет Тиффани, а потом целует меня прямо в губы и долго держит в объятиях.
Поцелуй соленый на вкус, и мне ужасно неловко оттого, что Тиффани обнимает меня так страстно перед несовершеннолетними девчонками, тем более что я без рубашки и со свежевыбритым торсом. Я уже молчу о том, что мне не нравится, когда ко мне прикасается кто-либо, кроме Никки.
- Раз мы закончили с танцами, могу я снова говорить об "Иглз" и футболе? Просто меня там целая толпа фанатов ждет.
- После такого танца ты можешь делать все, что тебе захочется, - шепчет мне Тиффани, и я еще долго стою, дожидаясь, когда она меня отпустит.
Я переодеваюсь в кладовке и сижу там, пока Тиффани не объявляет, что раздетых подростков за сценой больше не осталось. Тогда я выхожу поприветствовать свою группу поддержки. Спрыгиваю со сцены, и тут же подходит миссис Вебстер, хватает за руки и заглядывает в глаза:
- Спасибо.
Она все смотрит и смотрит на меня не отрываясь и ничего больше не говорит, так что становится не по себе.
- Мама хочет сказать, что сегодняшний вечер очень много значит для Тиффани, - в конце концов подает голос Вероника.
- Пэп! - кричит крошка Эмили, показывая на меня.
- Точно, Эми, - радуется Ронни. - Это дядя Пэт.
- Пэп! Пэп! Пэп!
Мы все смеемся, а потом до меня доносится дружный рев пятидесяти индийцев:
- Баскетт! Баскетт! Баскетт!
- Не мешало бы тебе поздороваться с буйными поклонниками, - улыбается Ронни, так что я поворачиваюсь и иду по проходу туда, где колышется море зеленых футболок.
По пути меня хлопают по спине другие, незнакомые зрители, и все поздравляют.
- Как же хорош ты был на сцене! - восхищается мама, обнимая меня. Она, похоже, удивлена моими танцорскими способностями. - Я так горжусь тобой!
Я обнимаю ее в ответ.
- А папа здесь?
- Забудь про папу, - отвечает Джейк. - Тут шестьдесят с лишним диких мужиков ждут не дождутся, чтобы отвезти тебя на самую феерическую предматчевую тусовку в твоей жизни.
- Надеюсь, ты сегодня не планировал спать, - говорит Кейтлин.
- Ну что, готов положить конец проклятию Пэта Пиплза? - спрашивает Клифф.
- Чему?