- В том-то и дело, что не мне, а вам! Вы, а не я, убедили себя в том, что страх удалось перебороть. А с ложью о себе самом трудно жить, она, как больной зуб, нет - нет да напомнит о своем существовании. Впрочем, многие приспосабливаются и даже не чувствуют неудобства. Человеческий мозг инструмент на редкость изворотливый, особенно, когда есть нужда оправдаться в собственных глазах. А червячка сомнения можно и придушить, правда до конца не удается… - он неожиданно улыбнулся. - Что же вы, господин Дорофеев, такой нервный! Как что не по нраву, сразу кричать и в драку! Представляю каково вам придется, когда мы дойдем до любимых Зигмундом постельных сцен. Сексуальная сторона жизни человека, если посмотреть на нее с юмором, просто кладезь для разного рода умозаключений и шуток. Комментировать происходящее я, естественно, себе не позволю, но уж и вы, сделайте милость, держите себя в руках…
Я только тяжело вздохнул. Мало мне было увиденного, настоящие испытания, похоже, поджидали меня впереди. С чем мне точно не хотелось знакомиться, так это с интимной стороной собственной жизни, о которой я знал не понаслышке. Знал о ней, по-видимому, и мой гид, уж больно хитро за очечками блестели его глаза. Присутствовать при собственных похождениях в роли порногероя, да еще в компании с язвительным, пусть и молчащим, Карлом!..
- Если вы задались целью, чтобы меня от самого себя стошнило, то она близка! - хмыкнул я, вытирая лицо платком. - Неужели не было в моей жизни ничего светлого и радостного?..
Карл пожевал в задумчивости губами:
- Не в моей практике вмешиваться, но так уж и быть!
В следующее мгновение мы с ним стояли на высоком берегу спокойной, равнинной реки. На другой стороне раскинулся заливной луг, на котором пасся табун лошадей. Из-за прочерченного дальним лесом горизонта вставало умытое и начищенное до самоварного блеска солнце. Небо и трава радовали глаз свежестью красок, прохладный воздух был чист и приятен. В бескрайней, устремленной к звездам синеве заливался жаворонок. Раннее утро обещало долгий, счастливый день, какие бывают только в детстве, с таким же длинным и теплым вечером, с выкатившейся на черный бархат неправдоподобно большой луной и пением соловья.
Я увидел себя, спортивного и подтянутого, спускающегося пружинистым шагом к реке. Раздевшись на узкой полоске пляжа, я бросился в воду. Она обожгла, но уже через секунду принесла освежающее блаженство. Загребая саженками, я плыл к другому берегу и упругие струи ласкали мое длинное, мускулистое тело. Я физически чувствовал, что принадлежу этому прекрасному и такому радостному миру, что впереди у меня бесконечная череда таких же светлых и счастливых дней.
Старикан смотрел на меня с доброй улыбкой. Он прекрасно представлял, что со мной происходит. Между тем я уже выходил на берег и направлялся прямиком к пасшемуся неподалеку табуну. Трава под ногами была мягкой и шелковистой, расступаясь передо мной, лошади прядали ушами и косили в мою сторону большим карим глазом. Я ощущал их дыхание, чувствовал прикосновения ласковых губ, как это бывает, когда протягиваешь им на ладони натертый солью ломтик сухого хлеба…
Вдруг в моей руке сверкнул нож, Широкий и массивный, он был создан для убийства, он притягивал к себе кровь.
- Нет! - схватил я за рукав Карла, - нет!..
Тот поднес к губам палец. Словно в ночном кошмаре я наблюдал, как наклоняюсь под брюхо ближайшей лошади, перехожу ко второй, к третьей… Я… я обрезал на их ногах путы! Когда весь табун оказался свободным, лошади окружили меня, тянули шеи чтобы меня коснуться, толкали в плечо. Я отпихивал их, смеясь, и так мне было радостно, так легко, что я побежал. Вприпрыжку, вскачь, крича от полноты жизни, я несся по лугу и вместе со мной мчались мои кони. В едином движении мы летели через пространство, мы пожирали его, мы наслаждались своей мощью и свободой. Развевались по ветру гривы, ноги едва касались земли, каждой клеточкой тела я чувствовал, что счастлив, счастлив!..
- Но… - в моих глазах Карл прочел растерянность, - этого же не было!
Положил мне руку на плечо, жесткая щеточка усов раздвинулась в широкой улыбке:
- Было - не было, легко же вам судить! Что вообще вы знаете о действительности? Неужели вы не узнали собственный сон? Мечты и сны - самое подлинное, что у нас есть. Люди не могут постоянно выносить окружающий мир, куда пришли с неохотой и не по своей воле. Стоит человеку заснуть, как сознание спешит покинуть спящего, а привыкший к работе мозг начинает в силу инерции перебирать и складывать вместе элементы мозаики надежд и пережитого. Получившуюся картину мы наутро и помним…
Но не думайте, друг мой, что все так просто! - продолжал Карл, покачивая седенькой головой. - Сны еще и оконце, через которое мы заглядываем в тот мир, которому по природе своей принадлежим. Через вуаль иносказательного до нас пытается достучаться нечто главное о нас самих. Вы, Глеб, отпускали на волю не коней, вы освобождали от пут ваши чувства! Устав вести себя по жизни под уздцы, вы наконец-то дали им волю. Я наблюдал за вами, вы плакали! Не стоит стесняться этих слез, они приносят очищение…
Черт бы побрал этого Карла! Если так пойдет дальше, он вывернет меня наизнанку, только глаза мои и правда были влажными. Поскольку вокруг снова сгустилась чернота, я не мог разглядеть его лица, но вдруг отчетливо услышал доносившиеся из глубины лабиринта голоса и протяжные, напоминающие рычание зверей, трубные звуки. Мне показалось, я различаю чьи-то стоны и неразборчивое бормотание, но мой провожатый не обратил на это внимания, спросил, как бы между прочим:
- Так что, Глеб Аверьянович, будем дальше делать?.. У меня складывается впечатление, вы не жаждете знакомиться с альковной стороной вашей жизни, или я не прав? - сделал паузу и тут же заметил: - А жаль, она того стоит! Есть весьма забавные и поучительные эпизоды, но молчу, молчу!.. В таком случае, позвольте продемонстрировать вам глубинные пласты вашего подсознания, плавно переходящие в коллективное бессознательное. Скажу без ложной скромности, тема эта - мой конек, ее исследованиям я посвятил долгие годы!
В ход, как я понял, снова пошла коробочка с табаком. Чиркнула спичка, старикан несколько раз пыхнул трубкой. Произнес, покачивая головой и сдержано улыбаясь:
- Такого про это понаписал, поколения психологов разобраться не могут! А дело все в том, что они слишком серьезно относятся к феномену человека и к самим себе, в то время как мои труды полны скрытого юмора. Да что там мои, само человечество - одна из лучших шуток Господа! - хихикнул Карл и продолжал уже на серьезной ноте: - Наука, друг мой, не терпит тоскливых педантов и дураков с умными лицами, это поле для игры затейливого ума. Бессознательное, дорогой Глеб Аверьянович, явление неисчерпаемое и уж точно не вмещается в заготовленные схемы. Его можно сравнить с океаном, в таком случае сознанию отводится роль мелкой ряби на водной поверхности. В темных глубинах человеческого естества водятся такие звери и бушуют такие страсти, о которых людям лучше не знать. Пусть уж себе думают, что сами управляют своей жизнью и упиваются этой иллюзией…
Трудно сказать, что меня сподвигло, только я вдруг почувствовал к старикану симпатию. Ядовит, конечно, и насмешлив, порой доходит в своей иронии до сарказма, но это верный признак умного человека, способного посмеяться не только над другими, но и над собой. Неожиданно за моей спиной вспыхнул луч прожектора, пронизал темное пространство на значительную глубину. Лабиринт в этом месте кончался, теряя постепенно в высоте, его стены сходили на нет. Мы с Карлом как бы стояли на возвышенности, в то время как внизу на плоской равнине шла своя жизнь. Там двигались огромные, неуклюжие фигуры, пробежала, мелькнув в ярком свете ягодицами, обнаженная женщина.
Я не удержался от искушения поквитаться с Карлом:
- Говорите, тема коллективного бессознательного ваш конек? Оно и понятно!..
- Между прочим, - не замедлил с ответом старичок, и тоже не без ехидства, - это анима, женская часть вашего, - подчеркнул он голосом, - существа!
- Ах, вот оно как! В таком случае ясно что вы имели в виду, говоря о скрытом юморе! - отпарировал я, надевая на себя маску ученой глубокомысленности.
- Не без того! Не без того! - довольно хмыкнул Карл, но лицо его в рассеянном свете прожектора тут же стало серьезным. - Вы вот не верите, а в каждом мужчине живет женщина, а в каждой женщине мужчина. Зря ухмыляетесь, так оно и ест! А если внимательно приглядеться, то можно обнаружить еще и целую коллекцию самых разных, по большей части, первобытных существ…
И сейчас же иллюстрацией его слов луч света пересек воин в волчьей шкуре, за которым прошествовало целое стадо смахивающих на динозавров монстров.
- Если и эти мои, то пора открывать зоопарк! - попробовал я превратить все в шутку.
Но Карл шутить был не расположен.
- Луч сознания, как легко можно заметить, выхватывает из тьмы бессознательного лишь отдельные архетипы… - начал было он, но тут же осекся и воззрился на меня с таким видом, будто подозревал, что в учености своей я не пошел дальше букваря. - Вы когда - нибудь слышали это слово?
Как ни прискорбно признавать, но старикан был недалек от истины. Однако подтверждать его догадку я не стал, а изобразил на лице нечто высокомерное и презрительное. Мало ли каких слов не знает он, я же не тычу ему этим в физиономию!
Но Карла моя натужная мимика не обманула: