В одно мгновение я оказался среди целого роя пчёл. Дюжина бестий вилась вокруг моей головы, садилась на щёки, шею, ползала по бровям, - смертоносные, словно пули. Я хотел закричать, но не мог - не осмеливался открыть рот, потому что пчёлы могли залететь внутрь и ужалить в глотку. Меня тогда удушат собственные разбухшие гланды. Я задрыгался, пробуя освободить руки, но ремни держали крепко. Задёргал плечами, но и тут не преуспел - сбросить с себя бутыль не удавалось, она лишь раскачивалась туда-сюда.
Сквозь прозрачные стенки мне был виден Алек, как если бы я смотрел изнутри аквариума. Он уже не смеялся, даже не улыбался. Выражение на его лице было почти таким же, как, наверно, у меня самого; но пойти на попятный он уже не мог.
Одна пчела присела мне на ухо. Я чувствовал, как она ползает по нему кругами, спускаясь всё ближе к отверстию. И наконец пчела протиснулась в ушной канал, вытянула хоботок, словно моё ухо было устьем цветка... Вот теперь и я шагнул за грань.
Я завопил. Меня уже не заботило, что пчёлы залетят в рот. Меня уже вообще ничто в мире не заботило. Существовал только мой страшный крик, эхом отражавшийся от стенок бутыли.
Гараж залил яркий свет, дверь фургона отъехала в сторону, но я едва отдавал себе в этом отчёт. Словно в тумане я видел, как Алека оттащили прочь. Я всё ещё кричал, когда с моей головы наконец сдёрнули бутыль и предо мной предстала Джоди - прекрасная, ужасная Джоди, а рядом с ней возвышался Тайсон. И даже после того, как от меня убрали смертельную бутыль, я продолжал вопить. Этот крик исходил из самых глубин моей души, и мне казалось, что я буду кричать вечно.
Из-за Алека.
Из-за пчёл.
А ещё из-за того, что на Тайсоне красовалась бейсболка с надписью "ТК".
Оксюмороны и вовсю-бараны
К тому времени, когда Джоди с Тайсоном отвязали меня, Алека утащила куда-то группа ребят - не знаю, кто это был, я не видел их лиц.
- Сейчас ему за всё достанется, - сообщила Джоди.
Как только мои руки оказались на свободе, я схватился за лицо, за шею, ожидая нащупать несчётное число вздутий - следов от пчелиных жал... Но мне повезло. Пережитый ужас ушёл, оставив после себя дикую головную боль, крайнюю усталость и туман в мозгах. Я словно был не здесь, наблюдал за всем со стороны. Наверно, мне просто очень хотелось очутиться где-нибудь в другом месте...
Я поплёлся за своими спасителями вниз по склону, прочь от дома Алека. Надо было бы пойти домой, но силы у меня оставались лишь на то, чтобы безвольно следовать за другими.
- Вообще-то, я к этим делам никаким боком, - прошептал Тайсон, когда мы немного отстали от Джоди и она не могла нас слышать. - Это правда, поверь мне!
- Я тебе верю.
- Я ничего не делал, вообще ничего! Это правда, поверь мне!
- Верю.
- Она мне только сегодня сказала. Да я бы лучше сдох, чем надел эту кепку, если бы мы с Джоди не встречались, это правда, поверь мне!
- Верю.
Судя по всему, Тайсону было труднее убедить себя самого, чем меня.
- Куда они уволокли Алека? - спросил я у Джоди.
- А сам как думаешь?
Оказывается, мы направлялись на Погост. Дряхлый буксир по-прежнему покоился на ржавых козлах у края стены-волнолома. Вслед за своими провожатыми я забрался в брюхо мёртвого судна, где и обнаружил остальных участников драмы. Да не каких-нибудь жалких семь-восемь человек. И даже не десяток. Их было не меньше тридцати, а то и больше - в основном ребята из младших классов, среди которых затесалась парочка-другая учащихся старшей школы. И все до единого с гордостью носили свои мерзкие кепки. Час был поздний, и странноватый перевёрнутый "чердак" трюма освещался дюжиной карманных фонариков. В их лучах, направленных под самыми разными углами, на лица ложились причудливые тени, отчего все собравшиеся смахивали на чудовищ Франкенштейна.
Завидев меня, все кинулись навстречу. Раздались возгласы:
- Привет, Джаред! Вот здорово, что ты тоже здесь!
И так далее. Они вскинули растопыренные ладони, ожидая, что я хлопну по ним; и когда я этого не сделал, принялись трепать меня по плечам и спине. Я прошёл в нос судна, к их предводителю. Им оказался Бретт Уотли.
- Я знал, что рано или поздно ты присоединишься к нам, - проговорил он. Бретт стоял лицом к остальной толпе, напыщенно скрестив на груди руки и упёршись ногами в сходящиеся под острым углом борта. Лосяра Сан-Джорджио тоже был здесь - его массивная фигура таилась в полумраке. Как всегда, его присутствие усиливало горький привкус этой сцены. За спиной Бретта возвышался вертикальный столб, поддерживающий верхнюю палубу. К столбу был привязан Алек, вернее, то, что от него осталось.
Не знаю, что они с ним сотворили, но управились они быстро. Одежда Алека была покрыта слоем грязи - точнее, я надеялся, что это грязь. Лицо распухло, многочисленные ссадины сочились кровью.
Я повернулся к Лосяре:
- Вы же подрядились к нему в телохранители!
Лосяра шевельнул бровями:
- А мы были двойными агентами.
- Моя идея, - похвалился Бретт.
У меня в голове по-прежнему грохал барабан, в ушах жужжали пчёлы. Всё, чего мне хотелось - это забиться в уголок, свернуться клубочком, и пусть всё катится куда подальше, но... Вид избитого в мочало Алека отрезвил меня и вернул ясность мышлению.
- А почему вы уверены, что Алек не расскажет всем, кто его так отделал?
- Не расскажет, - ответила Джоди, - потому что знает - если наябедничает, ему же хуже будет.
- Ага! - поддакнул Бретт. - Алек выплатил свой долг обществу. И теперь если он не будет цепляться к нам, мы не станем цепляться к нему.
Что-то мне в это с трудом верилось.
- Как видишь, твоё создание переросло своего создателя, Джаред, - выспренне промолвил Бретт.
- И бороться с ним не имеет смысла, - добавила Джоди, занимая своё место подле Бретта. Значит, теперь запевает этот дуэт, как когда-то мы с Шерил. Но в то время как мной и Шерил двигала обида, этой парочкой движет ненависть. Её можно было почувствовать - она окутывала их, словно аура. От неё исходило зловоние, столь же сильное, как от скунса.
- Алек думал, что это ты над ним издеваешься! - гоготнул Бретт. - Тупица ни фига не догонял!
- Это были мои волосы в стакане с содовой, - сказал Джексон Бельмонт.
- А подложил их туда я! - похвастался Дж. Дж. Уэлш, подрабатывавший в ярмарочном кафе.
- Я дала ребятам скунса, - сказала Джоди.
- А мы подкинули его в фургон, - подхватили близнецы Рэнгли.
- Здорово я придумала с "Лунным клеем", правда? - сказала Анджела Уиндхэм.
- А у меня после болезни оставался пенициллин... - проговорила Венди Горман.
Я не успевал крутить головой. Все, все они были замешаны в издевательствах над Алеком! И все как один гордились этим.
- Мы - твой последний и самый мощный бастион в борьбе против вселенского зла! - злорадно оскалился Бретт.
Я покачал головой.
- Томми Ли Джонс, "Люди в чёрном". Бретт, у тебя по-прежнему не хватает ума придумать что-нибудь своё.
Тот лишь плечами пожал.
- Если так и будешь взращивать в себе ненависть, - сказал я, - смотри, как бы она не вцепилась в твой собственный зад.
Бретта не проняло.
- Наша ненависть - справедливая ненависть! - выпалил он.
Справедливая ненависть? Ну и ну.
- Оксюморон, - сказал я.
Вот теперь он среагировал.
- Как ты меня назвал?!
Джоди успела удержать его прежде, чем он накинулся на меня.
- Оксюморон - это когда два понятия вместе противоречат друг другу. Как, например, "умный дурак".
Я сам думал об этом не далее, как позавчера. Ненависть гнала это стадо вовсю-баранов прямиком к обрыву. Проветрить бы им мозги, но чем и как?
Я повернулся к Тайсону:
- И как тебе всё это? Нормально?
Если бы его плечи сейчас поникли ещё хоть немного, они улеглись бы на пол.
- Не... не то чтобы... - промямлил он.
Понимаю - я должен бы разозлиться на него, но не разозлился. Я ведь знал, кто он, через что прошёл. Он проделал путь от никому не нужного изгоя до человека, с которым считаются. Даже встречается теперь с девушкой своей мечты. Сегодня его попросили продать душу, тем самым сохранив свой новый жизненный статус. Я понимал - Тайсон разрывается на части. И всё же - я заметил это - он снял с головы шапку с надписью "ТК".
Я взглянул на Алека. Он, конечно, слышал наш разговор. Даже несмотря на то, что его подбитые глаза превратились в узкие щёлки, он внимательно наблюдал за всем происходящим. Правда, когда я приблизился к нему, он отвёл взгляд в сторону, не в силах смотреть мне в лицо. Я прекрасно понимал, какие чувства сейчас владеют им: стыд передо мной и ненависть к остальным. У него не только физиономия сейчас истерзана, но и душа, потому что он побывал за чертой. Он пытался убить человека, и память об этом не даст ему покоя до конца его дней.
Я приблизился к пленнику. Во мне бушевали противоречивые эмоции: отвращение, жалость, гнев - но над всем царило одно, самое искреннее чувство, и я понимал, что Алеку очень важно о нём услышать.
- Я прощаю тебя, - сказал я. Он отвернулся, но я схватил его за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. - Слушай меня, паршивый ты сукин сын! Я понимаю, почему ты так со мной поступил. Я прощаю тебя. - И убрал руку, но на этот раз он не отвернулся, а продолжал смотреть мне в глаза.
- Я очень сожалею, - еле слышно пробормотал он.
Я кивнул:
- Извинение принято, - затем развернулся к Бретту и громко, чтобы услышали все, сказал: - Всё кончено.