- Погоди ты со своим спаньем! Ты лучше посмотри, какая получается ерунда: если человек есть носитель рационального зла, то что же заставляет его мазать дверные ручки какой–то дрянью?
- Опять двадцать пять! - лениво возмутился Чинариков.
- Нет, наверное, трансцендентальный злодей все же попросту сумасшедший, и его следует лечить как заурядного психопата.
На этих словах в чинариковскую комнату постучали.
Чинариков с Белоцветовым переглянулись, как бы спрашивая друг друга, кого это несет в такой поздний час, затем Василий сказал "войдите", дверь отворилась, и на пороге показался участковый инспектор Рыбкин. Почему–то на Чинарикова его появление произвело такое сильное действие, что он резко поднялся из–за стола и при этом свалил на пол металлическую вазу с водой и совершенно высохшей веточкой иван–чая.
- Ну что, товарищи, - сказал Рыбкин, - теперь вы убедились, что торопиться нужно только при ловле блох?
- Не понял, - с мрачным выражением сказал оелоцьстио.
- А чего тут особенно понимать - нашлась ваша старушка, вы тут мне истерики закатывали, а она нашлась.
- Вот это да! - воскликнул Чинариков. - А мы уже не знали, что и подумать. Спасибо вам, товарищ Рыбкин, за приятную информацию…
- Погодите, погодите, - остановил его Рыбкин. - Разве вы сами гражданку Пумпянскую не видели?
- Не видели… - сказал Белоцветов. -• И вообще, с чего вы взяли, что наша старушенция объявилась?
- Вот это да, - проговорил теперь уже Рыбкин. - А я иду сегодня по черной лестнице часов так около десяти - это я ходил в двадцать вторую квартиру, потому что там у них опять приключилась драка, - и вдруг гляжу: у Пумпянской в комнате горит свет!.. Ну я и подумал, что старушка нашлась и зря некоторые товарищи закатывали истерики.
- А что мы, в самом деле, гадаем: нашлась старушка, не нашлась старушка… - сказал Чинариков. - Пойдемте поглядим!
Все трое вышли в коридор, наполнив засыпающую квартиру тревожным гулом шагов, и, явившись на кухню, остановились напротив комнаты Пумпянской, которую давеча опечатала разбитная девочка Вострякова; бумажка с печатью была на месте.
- Гм… - задумчиво промычал Рыбкин.
Затем он отколупнул бумажку и толкнул створку двери: увиделся черный квадрат воздуха, от которого пахнуло уже чем–то мертвенным, во всяком случае нежилым.
- Чудные дела твои, господи, - заметил Чинариков. - Не иначе как опять нас привидение посетило.
- Насчет привидений это вы бросьте, - назидательно сказал Рыбкин. - Какой, понимаете, субъективный идеализм!..
С этими словами он вступил в комнату Пумпянской, зажег свет и внимательно огляделся: все здесь было по–прежнему и вроде бы ничего не указывало на противозаконного посетителя; вообще такое складывалось впечатление, что комната Пумпянской пустовала не один год.
- Послушайте, лейтенант, - сказал Белоцветов, - а вы, случаем, не ошиблись?
- Ошибаться на ровном месте я права не имею, - ответил Рыбкин. - Иначе медный грош мне цена.
- Глядите–ка, товарищи! - воскликнул вдруг Чинариков и ткнул пальцем в пол. - Какой–то следок!..
Действительно, сантиметрах в двадцати-тридцати от порога неявственно отпечатался след ботинка.
- Может быть, в прошлый раз кто–нибудь натоптал, - несмело предположил Рыбкин.
- Очень может быть, - согласился Чинариков и остро посмотрел в глаза Белоцветову, как смотрят в тех случаях, когда собираются уличить.
- Честно говоря, не нравится мне все это, - с каким–то недобрым выражением сказал Рыбкин.
- Да уж чего хорошего, - подтвердил Белоцветов. - Ни с того ни с сего исчезает пожилая женщина, причем исчезает при достаточно загадочных обстоятельствах…
- Например? - спросил Рыбкин.
- Например, накануне исчезновения Пумпянской ей кто–то позвонил, но разговаривать отказался. Например, Петька Голова той ночью сидел в темной кухне на горшке и демонстративно читал газету. Например, наш сосед Фондервякин наутро после исчезновения Пумпянской был пьян как сапожник, а потом сказал ребятам из "скорой помощи", что без трупа не обойдется. В общем, скверная вырисовывается картина.
Все трое замолчали как бы в раздумье.
- Привет, ребята! - раздался вдруг голос у них за спиной, и все обернулись.
Посреди кухни стоял Лев Борисович Фондервякин, закутанный в полосатую простыню.
- Вы чего тут скопились–то на ночь глядя? - При этих словах Фондервякин игриво приклонил голову, и его лысина заблистала, как свежеотчеканенный пятачок.
Никто ему не ответил.
- Я вот что думаю, - заговорил Фондервякин. - Это все не так просто, как может показаться с первого взгляда. Тут скорее всего какая–нибудь давняя история: положим, сотрудничество с нацистами или же связь с иностранной разведкой, которая решила аннулировать агентуру…
- Стыдитесь, поручик, - отозвался Чинариков. - Что вы несете- то, это уму непостижимо! Вы еще скажите, что у Пумпянской была связь с потусторонним Миром!
- И скажу! Недаром Юлька Голова вчера видела привидение!
У кого–то в комнате радио пропикало полночь - это грянуло
воскресенье.
Часть третья
Воскресенье
В шесть часов утра на кухню заглянул Фондервякин; заглянул он, имея в виду с кем–то поговорить о втором пришествии привидения, но кухня была пуста, и он отправился досыпать.
Около восьми, когда на дворе только–только начало развидняться и двенадцатая квартира еще видела легкие воскресные сны, Василий Чинариков зашел в комнату Белоцветова, присел на край дивана, толкнул хозяина кулаком в бок и сказал:
- Давай потолкуем начистоту.
Белоцветов открыл давно проснувшиеся глаза.
Чинариков раскурил свою вечную грубую папиросу, напустил пропасть дыма, который в полумраке белел, как пар, и спросил с ленцой, отдававшей в неприятное электричество:
- Ты зачем вчера был в комнате Пумпянской?
- А ты откуда знаешь, что я там был?
- Ладно, не придуривайся…
- Нет, а все–таки?
Чинариков самодовольно вздохнул.
- Самым пошлым образом я узнал, что ты тайно побывал в комнате у Пумпянской. Помнишь, когда вчера сюда пришел Рыбкин, я нечаянно опрокинул вазочку с иван–чаем?
- Ну, помню.
- Так вот на полу образовалась лужица, и ты в нее наступил.
- Что же дальше?
- А дальше вот что: твой мокрый след и тот подсохший след, который мы нашли в комнате у Пумпянской, - это следы одной и той же ноги. Дырка на правом ботинке в обоих случаях отпечаталась, то есть не отпечаталась, это тебя и разоблачило. А теперь говори: что тебе понадобилось в комнате старухи?
- Что бы мне у нее ни понадобилось, я чист, как младенец, - с достоинством сказал Белоцветов. - А вот за тебя, Василий, я бы не поручился.
- Это еще почему?
- Да потому, что ты Петрович!
- Ну, полный вперед!.. Ты, профессор, наверное, еще не проснулся.
Белоцветов сел, свесил голые ноги на пол, нащупал ими шлепанцы, поднялся, прошел к окну, поправляя сатиновые трусы, одним словом, нарочно повел себя так, чтобы убедить Чинарикова в том, что он–то как раз проснулся. Затем он сказал:
- Если бы я тебя не знал как облупленного, то есть если бы я не знал, что ты вполне здоровый и порядочный человек, я с тобой и разговаривать бы не стал. Но поскольку я это знаю, то даю тебе шанс либо покаяться, либо как–нибудь оправдаться. А теперь крепись…
Чинариков насторожился, даже, можно сказать, струхнул.
- Вчера мне стало известно, что ты, Василий, косвенный наследник нашей старухи. Ты ей дальний родственник, гражданин Чинариков, и только попробуй сказать, что это для тебя новость!
- Новость! - сказал Чинариков и слегка поперхнулся на последнем слоге. - И даже не то что новость, а просто ты меня, Никита, оглоушил!
Две–три секунды Белоцветов смотрел Чинарикову в глаза таким сверхпристальным образом, точно выискивал в них хрусталик.
•- Я правда не знал.
- Поклянись! - тяжело сказал Белоцветов,
- Клянусь…
- Нет, ты чем–нибудь поклянись!
- Хорошо, - согласился Чинариков и несколько спал с лица. - Клянусь кровью, пролитой в окрестностях Кандагара.
Белоцветов потупился и сказал:
- Верю.
Некоторое время прошло в неловком молчании, и чтобы снять излишнее напряжение, Белоцветов принялся одеваться. Приведя себя, как говорится, в божеский вид, он сделал следующее заявление:
- В свою очередь должен тебе сказать, что в комнату Пумпянской я проник для того, чтобы выяснить, точно ли Кузнецова сорок лет посылала нашей старухе скорбные телеграммы. И дернул черт Рыбкина попасть на наш этаж именно в это время!
- Это ладно, - отозвался Чинариков, - ты мне лучше расскажи, каким образом ты узнал, что мы родственники с Пумпянской.
- Помнишь, я тебе давеча говорил про Алексея Саранцева, который занимается изучением своего родового древа? Так вот он мне поведал: от его прапрабабки Вержбицкой и какого–то потомка военного министра Милютина пошла ветвь, которую Саранцев потерял на Петре Васильевиче Чинарикове, надо думать, твоем отце.
- Мать честная! - воскликнул Чинариков. - Так я еще, значит, и дворянин!
- Это еще что! - сказал Белоцветов. - Самое интересное, что, похоже, мы все кровные родственники, и даже не по одному разу. Идея, правда, старинная, даже, можно сказать, обмусоленная идея, но все–таки в другой раз чудно: положим, сидит в магазине за кассой какая–нибудь мегера, а на самом деле она никакая не мегера, а твоя четвероюродная сестра!
- Нехорошо, Никита, ох нехорошо! - сказал Чинариков, поматывая головой.
- Ты это о чем?