Достоинством здания-госпиталя, в котором жили Роман с Сашей, был гараж под ним. Настя часто оставляла машину в нем. Дом был заселен наполовину, и предназначенные на каждую квартиру, разделенные линиями и под номерами стоянки пустовали. Настя посигналила под окнами, и Саша, спустившись, открыл гараж.
Как и Настина, их квартира называлась single. Но так как здание было современное, спланирована она была тоже современно. У балкона находилась кухня, отгороженная от комнаты стойкой, как в барах. Ванная с туалетом, стенной шкаф и кровать отделялись от гостиной ступеньками и шторой. Саша спал на раскладном диване. Ромка за шторой. Если Настя оставалась у них, Ромка жертвовал кровать.
- Привет, Настюха! - Роман колотил молотком по кускам мяса. - Мать тебя видела по TV. Сказала - такая красивая. Но худенькая очень. Видела бы ее мама, мол.
- Я посылаю ей фотографии. Даже те, что для моделинг доходят, большие. Ох, она их, наверное, через лупу разглядывает. Пишет, что у меня большая косточка на левой ступне и надо носить широкую обувь… - Настя уселась на диван, сбросила туфли и пошевелила пальцами ног.
- Мамаша все в гости приглашает. Бери, Ромочка, Настю с Сашей… Эх, родители. Это я тебе говорю, чтобы ты знала, что к тебе хорошо относятся. Плохо ведь совсем одной.
Ромкина мать, Мария, училась вместе с Люськой и теперь работала в салоне на Ферфакс-авеню. В той части Ферфакса, где было много кошерных магазинов, ресторанов. Настя не знала, может ли салон быть кошерным. Посетители его были старухи, привозимые юношами в черных пальто и черных же шляпах. Мария была русской, отец Ромки - еврей.
- Ну что родственники, я и в Москве с ними не хотела жить. Но дело все в сознании. В том, что знаешь, что, если вдруг захочешь их увидеть, не сможешь, нельзя!
Сашины родственники тоже хорошо относились к Насте. Он представил ее "слишком поспешно", думала Настя. "Дура Розка" - сестра Саши - тоже работала в салоне, "тянула всю семью!". Давая возможность мужу сдать экзамены на лицензию зубного врача. Все деньги они тратили на квартиру, которую снимали в Беверли-Хиллз, чтобы их сын, племянник Саши, мог ходить в Беверли-Хиллз в Public School.
- Все готово! Садитесь, господа. Салат я сделал американский, - Роман поставил на стойку огромную миску.
Американским салатом назывался салат из одних листьев. В понимании эмигрантов это была "кроличья еда".
- Господа Зеленоносые нас сегодня навестили. Саша тебе говорит, Настя?
- Ну и что, вас поймали с чем-нибудь?
Зеленоносыми ребята называли хозяев ремонтного отдела часов. Одного звали Мистер Nose, другого - Мистер Green. Они были владельцами ремонтных отделов во всех "Широких Путях".
- Как же, поймали! У них без нас там такой бардак был. Они даже не знали, что есть какие-то вещи для продажи. - Саша "возил" вилкой кусок мяса. Делал из хлеба шарики. И пил много пива.
- Да, на первый раз все обошлось. Но Мистер Ноуз сам такой жулик, что его не проведешь. Если меня выгонят, я всегда найду работу в другом месте. А вот ты, Саня… Так что не надо перебарщивать… А что это за передача была с тобой по TV? Почему ты нам не сказала, Настя?
- Я говорила Саше, Это для "Good morning, America!", для "Видаль Сасун салона". У-ля-ля, Сосун!
Vidal Sassoon не очень, наверное, был бы доволен, узнав, что его называют сосуном. А девочек, рекламирующих его прически, специализирующимися на минете, - у-ля-ля, сосу!
- Что ж ты, Сашка? Мог бы посмотреть в отделе телевизоров! Тебе не интересно на свою девушку посмотреть по телеку?
- Ой, Ромочка! Я теперь каждую неделю на этой передаче, надоело. Платят мало, а вставать надо в пять утра. Чтобы прибыть в салон к половине шестого и чтобы успели сделать прическу к половине восьмого, чтобы загримировали и потом отвезли бы, на лимузине, правда. 8 студию к девяти!
Саша катал хлебные шарики и несколькими уже щелкнул в Романа. Тот стал убирать посуду и поставил на газ чайник, чтобы сделать капучино: "Конечно, это не настоящее. Растворимое. Эх, в Риме какое было!" Настя предложила помыть посуду, но Роман не дал:
- Тебе надо беречь маникюр для работы. Пусть он моет. Эй, слабоумный с хлебными шариками! Зачем ты живешь здесь, Саша, я, убей меня бог, не понимаю. Никогда ничего не сделает в квартире!
- Э-э-э, на говне сметану собирать! - Саша не собирался мыть посуду. Он собирался пить "Априкот бренди".
- Если ждать, пока заработаешь миллион, то вся жизнь пройдет. Знаешь, Настя, он меня иногда безумно злит. Все он обсирает. Все у него говно. Может, ты никогда миллиона не заработаешь!
Саша налил всем бренди, выпил свою рюмку и игрался в теннисный мячик о стену. У него был такой вид, что он не сомневается в миллионе. Ромка попробовал капучино и поморщился: "Бурда какая-то. А дорогая!"
- Вы за меня не волнуйтесь. Я хорошо учился в школе и в институте. - Саша опять налил себе бренди.
- Что в институте? Ты же не хочешь работать по специальности. Не хочешь ехать в Техас! - Настя тоже выпила бренди.
- Если бы у меня было высшее образование, я бы ни на секунду не остался в Вайдвее. Я и сейчас бы пошел учиться куда-нибудь, но этот английский-то никак не выучить - honey-money, fuck-luck. - Ромка изобразил плевок. - А Сашка действительно, как слабоумный. Ты пять лет учился, чтобы жопу подтирать дипломом?!
- Он очень жесткий для этого. Советский диплом в кожаном переплете… Ни хуя, прорвемся. Надо придумать что-нибудь очень простое, но на сто процентов выигрышное.
Настя захохотала: "Саша, я просто вижу эту картинку. Ты в коротеньких штанишках - "ни у кого таких нет!" - сидишь на полу и собираешь конструктор. Ты весь вспотел, сопли текут у тебя, но ты собрал и орешь благим матом "плативной" маме: "Я соблял! Я соблял!" Хотя ты букву "эл" тоже не выговаривал", - и Настя представила других таких саш из москвы-ленинграда-киева, сидящих по всей Америке в тараканьих квартирах, пьющих "Априкот бренди" или что-нибудь похуже, и мечтающих наебать Америку.
- А что ты так радуешься, Настя? Сама-то, что? Вся в долгах из-за композитов, еще хуй знает чего. Бегаешь на какие-то нелепые интервью. Сколько это будет продолжаться, ты думаешь? Ну поснимают тебя еще пару лет, а потом? Бабий век короток, Настенька!
Настя бросила в Сашу отскочившим от стены мячиком. Саша действительно всерьез не принимал Настину работу. Она порой ловила его недоумевающий взгляд, когда показывала вырезки из каталогов, журналов. А когда она получала чеки от Джоди, он совсем сникал и не понимал будто - "за это платят?". Настя сама была виновата в такой его реакции. Она никогда не говорила с гордостью: "моя работа… мои снимки… я снималась для рекламы сигарет…", она легко относилась к удачам. И еще - она стеснялась. Да, она стеснялась идти с портфолио к студии фотографа, где у дверей уже стояли другие модели - тоже с портфолио, причесывающие волосы, переставляющие фотографии, показывающие новые композиты… И все это для того, чтобы быть взятой для рекламы каких-нибудь шелковых трусов. А заработанные деньги потратить на "шелковые трусы" - телефонные счета, электричество, газ, рент… То, что моделинг никакого отношения к искусству не имеет, Насте уже было ясно. Фотография еще как-то могла претендовать на это. Но сегодняшние Мэн Рэи и Родченки тоже должны были зарабатывать на "шелковые трусы". Если предположить, что искусство единственная форма для выражения правды, то правда на фотографиях заключалась в японской "Тойоте", стоящей в гараже с дистанционным управлением, который в свою очередь находится в доме с самой надежной системой алармов, еде и хранятся "diamonds are forever".
- Я, Саша, не отношусь так к твоей профессии. Хотя по тебе видно, что ты нефтяник не по призванию, а потому, что твои родственники решили, что Саша должен иметь высшее образование. Ну так тебе и беспокоиться не надо, у тебя уже придуман беспроигрышный вариант - "дура Розка" с ее мужем!
Настя подумала, что сама она тоже не очень умная: "Когда человек хочет быть пловцом, он не идет учиться на агронома. А я сижу в Лос-Анджелесе! Откуда здесь моде взяться?!"
Роман сидел за стойкой - ему звонила одна из его girl-friend, мексиканка Хэйди. Он закончил телефонный разговор тем, что крикнул ей: "Fuck you! Leave me alone!" И налил себе бренди.
- Все-таки вам хорошо. Вы хоть и ругаетесь, но близкие люди. А мне даже поговорить с ней не о чем. Она, может, и не дура, раз у адвоката работает… Я ее последний раз выебал, так извини, Настя, как на помойке извалялся. Просыпаюсь ночью, лежит какая-то баба, пахнет от нее как-то странно. Зачем она в моей постели лежит?
Роман всегда очень откровенно рассказывал о своих приключениях. И о их, вместе с Сашей, прошлом. "Как можно относиться к женщине серьезно, если при ней же - ну и что, что на другом языке! - говоришь, что от нее воняет?!" - всех своих американских подружек они презирали.
Под балконом квартиры был слышен голос Семена. Он специально там стоял, давая знать, что готов как-то послужить, то есть быть приглашенным. Саша бросил ему пять долларов. Тот должен был пойти и купить еще "Априкот бренди". "Смотри, свинины не купи!" - довольный Саша любил так пошутить над религиозным когда-то евреем Семеном.