* * *
Проснувшись, Колян не сразу сообразил, где он находится. Первым делом ему вспомнился адский жар и светящаяся куча углей. Затем, как в кино с обратной перемоткой плёнки, в памяти всплыли его заявление на видеокамеру, ошеломление в тамбуре дома, пеший переход от Венты к станции Дудинского, сплав по Венте и рассуждения с Лопатой, управятся они с Дудинским за четыре часа, или понадобится больше времени. Воспоминания показались ему сном. Он привстал на матрасе, и к нему подскочил Шарик, уже, очевидно, принявший Коляна в число своих друзей. Шарик поспешил лизнуть Коляна в нос и улёгся возле него. Тут же объявился Кузя и стал, мурлыча, тереться о ногу Коляна. С момента появления на станции Колян не выкурил ни одной сигареты и почувствовал острую потребность в затяжке. Вошёл Олег Иванович, одетый и выбритый.
– Доброе утро, Коля, как спалось?
– Как в гробу. Без снов. А вот проснулся, и чувствую себя, как во сне.
– Это нормально. Давай, дуй в душ, а потом на завтрак.
– Дядя Олег, вы не курите?
– Нет.
– И я со вчерашнего дня не курю. Всё, завязываю. Я уже бросал два раза, но сейчас точно брошу.
– Ну что же. Похвально. Покажи самому себе, что у тебя есть сила воли. Я в детдоме втихаря курил, но быстро образумился. В университете уже ни одной затяжки себе не позволил. Да и неохота было.
После завтрака Олег Иванович предложил просмотреть запись видеокамеры, направленной на бывший "крематорий". Запись была вполне чёткая. Было видно, как время от времени под брезентом шевелил коленями Лопата. Молния ударила в брёвна в двенадцатом часу ночи. Яркая вспышка ослепила камеру на пару секунд. Когда вновь пошло изображение, брёвна уже были охвачены пламенем, которое быстро разгоралось. Потом вверх взлетел кусок горящего брезента, а лежащая под ним фигура скрылась в пламени, и больше её не было видно.
– Ну вот и доказательство того, что Лопата стал случайной жертвой слепой стихии. Верующие могут истолковать это как божью кару. Коля, а ты, случаем, не верующий?
– Да куда мне с моими-то грехами.
– А что же ты вчера про монастырь говорил?
– А это не от веры в бога. Это от того, что я хочу измениться. Стать таким же мирным человеком, как монахи. Или как вы, дядя Олег. Раз вы в бога не верите, то и для меня никакого бога нет. Просто монахи, по-моему, самые хорошие люди. Работают, никого не обижают и людям помогают. Вот и я хочу быть таким же. Пока не поздно.
– Ну ты, Коля не одинок. Сейчас я тебе одну песню поставлю. Послушай.
Олег Иванович разыскал в интернете нужную запись и запустил её через мощные динамики на стенах. "Господу богу помолимся, древнюю быль возвестим, как в Соловках нам рассказывал инок честной Питирим", – запел слаженный мужской хор. "Монахи!", – сразу почему-то подумал Колян. Хор сменил необыкновенной красоты могучий бас: "Было двенадцать разбойников…", и у Коляна мурашки побежали по спине, – "Был Кудеяр-атаман…". Колян никогда не слышал этой песни, а она была словно о нём, о его непутёвой жизни. В очередном куплете солирующий бас поднялся на октаву вверх и с огромным чувством пропел: "Бросил своих он товарищей, бросил набеги творить. Сам Кудеяр в монастырь пошёл, богу и людям служить…". От этих слов Колян просто оцепенел. Мыслимо ли такое?! Кто-то неизвестный написал эту песню, словно знал, какая судьба уготована Коляну. Голоса солиста и певчих хора звучали необыкновенно красиво, и душа Коляна растворилась в них. Финал песни "… Как в Соловках нам рассказывал сам Кудеяр-Питирим", особенно последняя нота, глубокая и мощная октава, так потрясли Коляна, что он не выдержал и разрыдался в голос. Шарик, никогда не видевший плачущих, с недоумением уставился на него. Успокоившись, Колян убеждённо произнёс:
– Это про меня, дядя Олег. Это про меня…
– Да, может быть, и про тебя. Этой песне уже почти сто пятьдесят лет. Классический сюжет.
– Это монахи поют?
– Нет. Солист здесь – знаменитый бас-профундо Владимир Пасюков, а хор – профессиональный мужской хор из Петербурга. А хорошо ведь поют?
– Я никогда такой музыки не слышал. Душу рвёт…
– Да, это не дискотека… Ну что, пойдём посмотрим, что осталось от "Лопаты"?
Гроза ушла. Небо очистилось, лишь отдельные рваные клочки облаков второпях пролетали на малой высоте. Похолодало. На месте огненного погребалища осталась широкая куча золы, ещё хранящей тепло. Усилившийся ветер пригоршнями поднимал её в воздух, закручивал в вихре и уносил на северо-восток. Стальной каркас, удерживавший брёвна, и клетка газораспределителя причудливо изогнулись, размягчившись от жара. От штыря, заманившего молнию, ничего не осталось. Десятки тысяч ампер, прошедшие сквозь него, в долю секунды превратили его в железный пар.
* * *
Олег Иванович засел за компьютер и отправил очередное сообщение в Красноярск. "Дорогой брат Константин, пока ты ходишь по коридорам прокуратуры, в моих палестинах происходят эпохальные события. Ты, несомненно, изумлён, как это мне удалось побудить матёрого бандита Мягкова чистосердечно раскаяться. Предполагаю, что тебе это кажется невероятным. Может быть, ты даже подозреваешь, что я вынудил это раскаяние средневековыми пытками. Нет, дорогой брат, я действовал в согласии с нашими идеалами "любовь, дружба, правда". А правда, дорогой Костя, состоит в том, что Коля Мягков – единственный мой родственник на этом свете. Помнишь, ты спрашивал меня, не озаботился ли я завещанием. Я озаботился и через адвокатов стал искать моих, возможно, существующих родственников. Я не писал тебе об этом именно потому, что нашедшийся у меня двоюродный брат, сын родного брата моей мамы, оказался тем самым Николаем Мягковым. Фантастическое совпадение! Я попросил адвокатов сохранить наше родство в тайне и продумывал варианты, как мне с этим родственником поступить. Скорее всего, я не стал бы перед ним раскрываться и включать его в завещание. Но судьба подшутила над нами. Мой потенциальный наследник пришёл ко мне сам, чтобы меня ограбить и потом убить, чтобы спрятать концы в воду, ни сном, ни духом не ведая, что мы родственники. Для него я был очередной "клиент", которого следовало "отпрессовать". Отличие было лишь в том, что прочие "клиенты" после "прессования" оставались живыми. Мне же было уготовано утонуть на дне моего безымянного озера.
Когда вчера мои гости были повязаны, я раскрылся перед Колей, чем вызвал у него сильнейший душевный шок. Что-то человеческое в нём ещё осталось, и он дал прокурорам материал сам на себя. Не знаю, что чувствовал ты, смотря на моё дополнительное заявление, когда Коля сидел рядом со мной совершенно свободный. При его физической кондиции он мог бы с лёгкостью осуществить свой первоначальный план. Возможно, я немного сошёл с ума, так подставившись, но я счёл, что только так я смогу вернуть его к нормальной жизни. И Коля это правильно понял и оценил. И, знаешь, я полюбил этого шалопая.
Но мы ещё поговорим на эту тему. А пока – очередная фантастика. Сегодня ночью у нас случилась гроза. И одна из молний убила второго бандита – Лопатина. Так можно поверить в силы небесные и кару божью. Гибель Лопаты – так его зовут коллеги по бандитскому ремеслу – была во всех деталях отснята одной из видеокамер наружного обзора. Соответствующий видеофайл прилагается. Я счёл самым подходящим местом для удержания этого бандита до прибытия милиции мой дровяной склад. И именно туда шарахнула молния, хотя неподалеку стоят мои ветряки со своими громоотводами. Воистину, кара божия. Я думаю, что этот видеофайл следует тоже передать в прокуратуру.
На этом кончаю. У меня ещё, сам понимаешь, куча дел.
Твой брат Олег.
Таймырский эрмитаж,
10.08.2010".
Пока Олег Иванович писал, Колян набрал свежих грибов и пожарил их с размороженными овощами.
– Коля, да ты кулинар! Кто у тебя дома готовит, ты или жена?
– Да нет у меня жены. Я один. Так, шалавы всякие ко мне ходят, да с них, как с хозяек, толку никакого. Самому в основном приходится…
– А что ж ты до сих пор не женился?
– Так на ком? С шалавами этими связываться?
– Да, понятно. Вот что, Коля. Ваша вторая парочка, как их там?…
– Нечипор и Галуза…
– Вот-вот. Нечипоренко и Галузян. Когда они вас назад ждут?
– Завтра вечером.
– А что они будут делать, если вы не объявитесь?
– А что им остаётся? Ждать будут.
– И надолго их хватит?
– Ну дня два точно подождут, а потом не знаю.
– А что, рации у вас разве нет?
– Есть, она с ними, но работать на ней умеет, умел лишь Лопата. Так что толку с рации теперь никакого.
– Интересно. И нам что делать, мы пока тоже не знаем. Надо дождаться ответа из прокуратуры. Ну а пока ответа нет, давай-ка мы простираем твою одежду.
Через два часа костюм Коляна был выстиран и высушен стиральным оборудованием фирмы Miele. В третьем часу пополудни пришёл долгожданный ответ из Красноярска: "Дорогой Олег, если бы ты знал, что мне сегодня пришлось пережить. Я просто киплю от возмущения. Эти чинуши! Никто не хочет связываться с твоим делом. Если бы всё это случилось в Красноярске, то они бы, так и быть, соизволили бы подобрать твоих бандитов. А лететь на Таймыр по твоему заявлению у них, видишь ли, нет денег. Я ничего сегодня добиться не смог. Они думают. Хорошо хоть взяли твой электронный адрес и обещали "при необходимости" – нет, ты только подумай, "при необходимости"! – связаться с тобой. И, представляешь, они попросили тебя предупредить, чтобы ты был поосторожнее и не причинил ущерба задержанным, пока они будут разбираться с оправданностью твоих действий.
А, может быть, ты оплатишь вертолёт для этих господ из прокуратуры, чтобы они поскорее загребли твоих непрошенных гостей?