И Лопата был зафиксирован на бревне в точности так же, как и Колян.
– Так как насчёт обеда?
– Да что вы всё со своим обедом – в горло ничто не пойдёт. Тошнит меня.
– Это нормально. Значит, вы сильно не отравились.
Олег Иванович, сопровождаемый недоумённым Шариком, вернулся в дом и наскоро перекусил остатками вчерашнего обеда – рыбными пельменями. Затем он прошёл к компьютеру и увидел несколько поздравлений ко дню рождения. Одно из них было от господина Тюлли из Дюссельдорфа. От брата Константина из Красноярска ничего не было. Олег Иванович не стал отвечать на поздравления, но в Красноярск отправил новое сообщение.
"Дорогой брат Константин. Спешу доложить, что химия сработала лучшим образом. У меня, к счастью, нашлась канистра с хлороформом, и прибывшие ко мне два типа Мягков и Лопатин были наркотизированы, как в операционной. Сейчас они, связанные по рукам и ногам, ожидают моего допроса. Буду извлекать из них "основания" для милиции. И думаю, что извлеку. Ты только не переживай. Пыток не будет. В крайнем случае отцовские оплеухи. Надеюсь, через пару дней "основания" будут более чем полные.
С братским приветом,
Олег".
* * *
Колян пришёл в себя, с трудом распрямился и истерически разразился пулемётной очередью нецензурных слов и междометий.
– Остынь, Колян. Криком делу не поможешь.
– Так что делать-то, шеф?
– Выжидать. Мочить нас дед сразу не станет. Да и вообще, это нам не грозит. Дед хочет сдать нас ментам. Но сдавать-то нас не за что. Мы же ему ничего не успели сделать. Ну вызовет наряд, ну заберут нас. Так ему же самому и попадёт за ложный вызов. А залететь сюда на вертушке немалого стоит.
– Так что, ему придётся нас отпустить?
– Будем надеяться, что он образумится и поймёт глупость своего положения.
– Ну да. С его стороны было бы самой большой глупостью нас освободить. Я же ему сразу кишки выпущу.
– Вот и я боюсь, что он догадывается о цели нашего визита и едва ли нас отпустит. Твой дружок в Дюссельдорфе мог ему что-нибудь наклепать?
– Да нет. Ванька сам понятия не имеет, что мы сюда собрались.
– А о других делах твой Ванька догадывается?
– Ну так… Скорее всего, да. Но он никого из наших клиентов до сих пор не предупреждал. Это точно. И деньги берёт, хоть и кочевряжится каждый раз.
– Как же этот дед смог нас так не по-детски оглоушить? Он явно нас поджидал. Это значит, что кто-то его предупредил.
– Блин! Да кто же эта гнида?!
– А тебе ничего в голову не приходит?
– Ума не приложу!
– А может быть, Колюня, ты тут зимой так наследил, что твоё новое появление здесь ментов или ещё кого насторожило? Вот его и могли предупредить.
– Да нет, что вы! Я же всё сделал аккуратно. Да и с теми, с кем я базарил зимой, мы сейчас даже издалека не виделись.
– Но как бы то ни было, дед нас стопудово ждал. И не просто ждал, а знал, зачем мы сюда идём.
– Пока вы в отключке были, он о других спрашивал и про отклонение от маршрута говорил. Блин, он всё знает!
– Ну-ка, ну-ка? Как это было?
– Ну, всё, говорит, я о вас знаю. Где, говорит, остальные двое? И маршрут, говорит, я ваш знаю.
– Вот влипли!
– Так что же делать, Павел Фёдорович?!
– Прежде всего, не психовать. Выжидать. Может быть, те двое догадаются на выручку прийти… Хотя вряд ли. Надо как-то самим ловить момент.
– Ну, а если не поймаем, что тогда?
– Скорее всего, он сдаст нас ментам, ну а там мы уж как-нибудь отбрешемся. Заруби на носу: мы пришли сюда посмотреть на его станцию, что я хочу инвестировать в ветроэнергетику и хочу посмотреть, как работают ветряки на Таймыре. А внезапно мы к нему пришли, чтобы сделать сюрприз ко дню рождения. Вот на этом стой, как пономарь, и мы в ментовке отмажемся. А дед ещё и в дураках останется. Его могут упечь за незаконное лишение свободы. И я постараюсь, чтобы обязательно упекли, да на полную катушку.
– К ментам не хочется…
– Для нас сейчас и менты в радость, Коля.
– А зачем это он нас на эти брёвна усадил?
– Ну так же мы никуда не убежим. А на воздухе нам даже лучше. Тебя не тошнит?
– Есть малёк. Это от отравы?
– Конечно от неё.
– Эх, блин. Хоть бы какой подарок иметь с собой для отмазки. А то, в самом деле, у нас кроме шоколадки да наручников ничего нет. О! Скажем, что везли ему хорошую видеокамеру, да в речке утопили нечаянно, вот и остались без подарка.
– Молодец, Коля. Так, скажем, что на том большом озере была сильная качка, и камера свалилась за борт. Чуть сами не утонули. И запомни – на озере Сожаления. Про озеро Радости надо пока забыть.
– Да, подходящее название у озера. Утопили камеру и сожалеем.
– Запоминай дальше: видеокамера марки "Sony", я привёз её из Италии в июне. Купил специально для Дудинского. Камера дорогая, за тысячу евро.
– А зачем нам наручники?
– А тоже подарок. Шуточный, с юмором. Мол де полезная вещь. В хозяйстве пригодится.
– А что? Вполне клёво.
– Вот так и тверди всё время, и, увидишь, ничего нам не будет. Штрафанут за уклонение от маршрута, и все дела.
– Так что, плакали наши денежки от дедушки?
– Да, похоже, что в этот раз у нас облом вышел. Хотя, может быть, дедуля как-нибудь лопухнётся, и мы ещё своё возьмём.
– Эх, было бы здорово! Мы бы его тогда без копейки оставили и я бы так его помучил… А потом рядом с камерой бы и утопил. Пусть снимает подводный мир Сожаления.
– А зачем нам на то озеро возвращаться? Утопим прямо здесь. Здесь тоже воды хватает… Ну мы с тобой и размечтались. Самим бы не утонуть.
– Павел Фёдорович, мне и в самом деле как-то легче стало. Ну попадём в ментовку ненадолго, так не впервой ведь. Переживём.
– Ну вот и ладушки. Главное, не вешать носа, и прорвёмся. А не будем рыпаться, так, глядишь, ещё и дедулю на это самое бревно посадим.
Лопата и Колян ещё какое-то время переговаривались, подбадривая друг друга и искренне надеясь на удачу, которая в любой момент может им улыбнуться.
– Павел Фёдорович, уже отлить охота…
– А вот и шанс. Особенно при большой нужде. Не будет же он нас, как детей на руках над горшком держать. Придётся ему нас хотя бы частично освободить. Терпение, Коля, терпение… Так, Коля, замолкаем. Вон он идёт.
* * *
– Ну что, гости дорогие, не сильно дует? Но вижу, что свежий ветерок вам на пользу пошёл, да и комары не досаждают.
– Одумайтесь, Олег Иванович, вы же себя под статью подводите. "Незаконное лишение свободы", статья сто двадцать седьмая. Светит вам реальный срок…
– Сто двадцать седьмая, говорите? Вот в чём не силён, так это в уголовном праве. Здесь мне с вами, рецидивистами, тягаться не по зубам.
– Да какие мы рецидивисты? Ну были у нас ошибки молодости, у кого их не было?
– Ну у меня, например, не было. И у всех моих знакомых таких ошибок не было. Честно скажу, я вообще впервые рецидивистов перед собой вижу. И как-то меня это не радует.
– Олег Иванович, не дурите. Поймите, что мы пришли к вам с самыми добрыми намерениями. Хотели сделать сюрприз к вашему дню рождения. Везли вам дорогой подарок…
– Наручники?
– Да что вы всё наручники да наручники. Видеокамеру мы вам везли.
– И где же она? Осталась по ошибке с теми двумя?
– Да нет. Во время качки на озере Сожаления за борт упала и утонула.
– Ай, какая незадача. Это вы, пока я обедал, придумали? Или заранее такую легенду заготовили?
– Да вот истинный крест, так и было!
– Ладно, это мне неинтересно. Гораздо интереснее послушать, о чём вы тут мирно беседовали без меня.
Олег Иванович подошёл к пленникам, протянул руку между ними и подобрал из ложбинки между вторым и третьим бревном портативный диктофон.
– Сейчас послушаем…
Лопата и Колян онемели. Так дёшево попасться! Без наркоза они бы такую глупость не сморозили. Ну теперь дед слабины не даст. Остаётся уповать только на родную милицию. А там ещё неизвестно, чем их трёп обернётся. Колян раскачивался в молчаливом отчаянии, а Лопата тягостно вздыхал. Оба словно решили, что любое произнесённое ими слово может им только навредить. Установилась тишина. Только из микродинамика диктофона доносились их искажённые хриплые голоса.
Олег Иванович внимательно прослушал всю запись. Помолчал немного и заговорил изменившимся голосом.
– Я думаю, будет большой ошибкой сдать вас, как вы изволили выразиться, ментам. Это было бы фактическим освобождением вас от заслуженного наказания, и мне принесло бы это совершенно излишние хлопоты. Нет, сдать вас можно, но только в том случае, если вы дадите так называемые основания для вашей надёжной посадки, надеюсь пожизненной. Но вы же их добровольно не дадите. Что остаётся? А сделать так, будто вас тут никогда и не было. Вы же могли утонуть в озере Сожаления, как и видеокамера "Sony", не добравшись до моей обители.
Олег Иванович задумчиво посмотрел на пленников, старавшихся не смотреть ему в глаза.
– Знаете ли вы, на чём вы сейчас сидите? Не догадываетесь. А ведь это будущее место моего огненного погребения. Я планировал накануне неминуемой смерти взобраться на эти брёвна, умереть на них, а потом автоматика зажжёт подо мной костёр, и я покинул бы этот мир, не принеся никому никаких неудобств. Сейчас же мне придётся изменить мой план. На этих брёвнах сгорите вы. И ни малейших следов вашего пребывания здесь не останется. Кое-какие ваши предметы могут быть найдены на берегу большого озера Сожаления. И все решат, что вы утонули.