96
В гриле-ресторанчике "Друан" Билл потребовал столик во втором, дальнем, зале, где никого не было, и сказал официантке: "Нам нужно обсудить сверхважные дела". Окинув взглядом посетителей в первом зале, прибавил: "Уж там нас никто не услышит… Знаешь, в Монреале за мной следили. Сначала в холле гостиницы вертелся один тип - молодой, лет двадцати пяти, недурен собой, но, судя по всему, не из гостиничных, я как-то особого внимания на него не обратил. Затем, поздно вечером, я снова его увидел - на улице, в квартале увеселительных заведений. Там есть такое пикантное кабаре со стриптизом - студенты наладились подрабатывать; ты сидишь, а они прохаживаются прямо перед тобой, совсем близко, сунешь студентику два доллара под резинку - он и плавочки снимет, а сунешь двадцать за отворот носка - так приблизится совсем вплотную, хоть щупай. Выхожу из кабаре - опять этот тип; ну, думаю, что-то здесь нечисто. Тогда я по двум параллельным улицам прошелся туда-сюда - испытанный прием, меня научили ему в Берлине, когда надо было отрываться от шпионов из Восточной Германии. Тип по-прежнему шел следом за мной. Сбить его с пути мне удалось в квартале, где натуралы встречаются со своими бабами. Но в холле гостиницы он замаячил снова; я, правда, сделал вид, будто ничего не замечаю. А в лифте, в зеркале, увидел, как он вынул записную книжку и что-то в ней пометил. Я думаю, он работает на наших конкурентов, на фирму "Миллэнд". Боюсь, меня начнут шантажировать, начнут трепать нервы; возможно, я слишком поздно заметил слежку и меня уже сфотографировали в один из вечеров, когда я ходил в то кабаре поразвлечься. Наше общество таково, что, если мужчине нравятся мужчины, это позволяется ему до тех пор, пока он помалкивает о своей тайне. И самое главное - нельзя публично проявлять свои склонности". Я не стал спрашивать у Билла, почему в послевоенном Берлине за ним ходили шпионы из Восточной Германии. Весь ужин он не отрывал взгляда от своего бокала с чилийским красным вином и ни разу не встал из-за стола, не отлучился в туалет.
97
Ужин шел своим чередом, и я, продолжая прикидываться, вновь заговорил об Эдуардо. Казалось, Билл на мои вопросы отвечал вполне чистосердечно, словно и не догадывался о том, что я тоже способен быть ох каким предателем. Я слушал его красивую волшебную сказку, подчеркнуто изображая величайшую отстраненность и заинтересованность. "Наверное, вам пришлось немало пережить, когда Эдуардо прививали вакцину, - проронил я. - А ты, случайно, не сам делал ему инъекцию? По крайней мере ты хотя бы присутствовал при этом?" - "Ну конечно", - отвечал Билл. "Что ж, ты, можно сказать, отыгрался, я имею в виду эту испанскую семейку ретроградов: ведь это они помешали тебе пленить старшего сына…" - "А вот тебе и самая пикантная деталь, - улыбнулся Билл. - Отец Тони и Эдуардо - глава испанского филиала фирмы "Миллэнд", нашего основного конкурента… Забавное обстоятельство, не так ли?.. Как бы там ни было, ради Эдуардо я пошел на величайший риск…" "Надо же - "величайший риск"! - подхватил Робин, когда я пересказал ему наш с Биллом разговор, - может, и некрасиво так говорить, но в этом случае рисковать было нечего". Да, у Эдуардо показатель клеток Т4 - свыше 1000, он только-только заразился: если среди знакомых Билла кому и требовалась срочная помощь, то уж не ему.
98
16 октября, после нескольких недель нестерпимого жжения в правом боку и ощущения горечи во рту, я сам принял решение прекратить прием АЗТ, а 17 октября сообщил об этом доктору Шанди по телефону: "Возможно, еще не время строить мрачные прогнозы, но, по-моему, ни вам, ни мне уже нельзя полагаться на слово Билла. Доверять ему невозможно: ведь он безо всяких объяснений отказался от обещаний, которые дал полтора года назад и которые сегодня превратил по малодушию своему в пустые слова. Билл - марионетка он никогда ничего не делает из благородства или человечности. Он не из нашего мира, он не из нашего круга, ему никогда не быть героем. Герой - это тот, кто не бросит умирающего; герой - вы и даже, может быть, я, умирающий. Билл никогда не будет помогать умирающим: он просто трус. Однажды он стоял у постели своего друга, впавшего в коматозное состояние; находившийся в палате брат этого человека попросил Билла взять несчастного за руку; Билл выдержал буквально секунду, а затем в страхе отошел подальше от постели".
99
Ночью, возвращаясь из аэропорта Майами к себе домой, Билл высветил фарами на дороге какого-то лохматого парня - тот в одних шортах, босой бежал по обочине. Билл усадил его в свой "ягуар", привез к себе, отмыл в ванной - правда, косматый молодчик не позволял Биллу дотрагиваться до своего полового члена ни в ванной, ни даже после, в темноте спальни. На следующий день Билл повез его по магазинам, одел с ног до головы, а парняга называл его "дядей". Еще через день Билл слегка забеспокоился: мальчик стал звать его "папой", и, сверх того, Биллу предстояла деловая поездка. Он отвез парня на молодежную турбазу, оплатил ему двухнедельное пребывание там и лично выдал на руки пятьдесят долларов. Вернувшись из поездки, Билл узнал: все системы охраны - гаража, персонального лифта, квартиры - без умолку дают сигналы тревоги. Охранники поведали, что молодой мужчина в костюме неоднократно, настойчиво пытался проникнуть через заграждения, утверждая, будто он сын хозяина, брошенный мерзавцем-папашей. Автоответчик разрывался от звонков этого малого, Биллу даже пришлось сменить номер и не давать его справочной службе. Но не успели подключить телефон, как парень, вызнав свеженький номер у охранника-новичка, опять принялся изводить звонками мнимого папашу. Билл не выдержал и сменил номер еще раз, однако вскоре, возвращаясь ночью из очередной поездки, столкнулся с тем же парнем - заросший донельзя тип, босиком и в шортах, выскочил из кустов прямо на "ягуар" - машине пришлось свернуть с дороги. По тревоге сбежались охранники, и Билл в их присутствии пригрозил нахалу полицией. Поднявшись к себе на тридцать шестой этаж, Билл отключил сигнализацию и микрофоны, соединенные с постом охраны; затем раздался звонок, Билл подошел к телефону и услышал в трубке слащаво-убийственный мужской голос: "Алло? С вами говорит дрессировщик обезьян, моя фамилия Пламм. Насколько я знаю, вы большой любитель человекообразных, а ко мне как раз поступила партия, я уже начал дрессировку. Так что милости просим, не стесняйтесь, звоните - я, с вашего позволения, телефончик свой оставлю".
100
С чего началась моя книга, тем суждено ей закончиться. Я по уши в дерьме. Ты по-прежнему желаешь видеть, как я все глубже опускаюсь на дно, - но сколько можно? Давай, Билл, вешайся, Иуда! Мускулы мои одрябли. Я снова слаб, подобно ребенку.
Примечания
1
Имеется в виду австрийский писатель Томас Бернхард. (Здесь и далее - прим. ред.)
2
АЗТ - азидодезокситамидин.
3
Аллюзия на имя героя средневековой легенды св Юлиана Странноприимца.
4
"После дуэли" (итал.).
5
Перевод А. Солянова.
6
Район Токио.
7
Аллюзия на слова из послания св. Апостола Петра: 2 Пет., 2:4. (Здесь и далее - прим. перев.)
8
Известный фильм А. Хичкока (1960).
9
Лимфоцитов-помощников.
10
Фильм по книге английского писателя Дж. Балларда (1984).
11
Евангелие от Матфея, глава 4, стих 10.