- Да, да конечно! - подскочив, она властно заорала - Клюфт вам слово! Встаньте и поясните нам всем - что это такое? Почему вы весь коллектив вот так позорите! Более того - так глумитесь! Ведь не каждый знает эту проклятую библию! Хорошо вон Митрофанов у нас бдительный, а то может, и дальше бы цитировали, эти гадкие фразы? Как эта троцкистка и шпионка Самойлова умудрилась вас так облапошить? Павел понял, что отсидеться ему никто не даст. Он собрал всю свою волю в кулак, встал и почувствовал, словно кто-то неведомый и невидимый вдохнул в него энергию! А вместе с ней смелость и решительность. Клюфт презрительно посмотрел на Митрофанова. Тот, не выдержал взгляда и отвернулся. Павел, кивнул головой и громко сказал:
- Ерунда! Ложь! Все это ерунда и ложь! Никто мне ничего не говорил! Никто! И Самойлова тут не причем! Она меня не облапошивала! Никогда! Более того, я верю - что с Ольгой Петровной случилось недоразумение! И кстати - насчет библии! Мне даже удивительно, что гражданин Митрофанов, так досконально ее знает! И уже, не ему ли Самойлова ее и цитировала? В зале вновь зашумели. Люди возмущенно галдели. Послышался выкрики:
- Да! Дима! А как действительно ты узнал, что это библия? Ты что по ночам ее читаешь? Так точно знать еще уметь надо!
- И строчки выучил!
- И номера страниц!
- Нет тут, что тот не так!
- Может Митрофанов врет?
- Может и впрямь, все свалить на Клюфта хочет? Раздался вопль Пончиковой. Комсорг, вскочила над столом, словно колдун над жертвой:
- Нет, товарищи! Митрофанов прав! И он про библию сказал правду! Правду товарищи! И все это верно! Это могу и я подтвердить! Но зал гудел и не хотел слушать Пончикову. Люди возмущенно кричали ей:
- А где, он, взял, эту самую библию?
- Там же найти надо эти слова?
- Кто ему дал? Пончикова заорала так, что, как показалось, в зале задрожали окна. Истеричный крик, обезумевшей бабы, заставил всех замолчать:
- Это я дала ему библию! Я! Он, попросил и я, дала! У нас в отделе корректоров есть многие книги - которые не рекомендованы для чтения простому читателю. Есть и библия. Но она есть для того, что бы предупреждать вот такие эксцессы! И если бы не бдительность Мситрофанова мы бы, кстати, так и не узнали, что Клюфт цитировал библию!
Присутствующие смотрели на Пончикову, но больше ничего спрашивать не решались. Павел медленно сел. Но Вера Сергеевна увидела это и рявкнула:
- Вы гражданин Клюфт зря вот так присаживаетесь - выйдете сюда на центр зала и поясните, нам, всем, как же так? Почему вы Самойлову слушали? Павел вскочил и практически выбежал к трибуне. Митрофанов испугался. Он попятился. Димке показалось, что Клюфт бежит к нему, что бы садануть ему в лоб! Что бы повалить на землю и придушить! Митрофанов, зажмурил глаза, съежился и присел. Но Павел до него не добежал. Он остановился в метре от Димки. Клюфт обернулся и гневно, взглянув на стол, за которым сидел президиум - крикнул:
- Никто мне ничего не говорил! Это я заявляю как комсомолец! Никто! Могу поклясться! И я не знал, что эти строки из библии! Не знал! Я просто написал! Написал из своего ума! Вот так просто! И Самойлова еще раз говорю вам тут не причем! Она никогда не заводила речь о библии и вообще, о религии! В зале вновь повисла тишина. Затем кто-то громко спросил:
- А почему, тогда, как утверждает Митрофанов - слова так близко к тексту этой самой библии? Это словно цитата получается? Ты что Паша, библию на память знаешь? Пончикова подхватила эту идею:
- Да, выходит Клюфт, вы на память знаете библию? И выходит, вы намеренно вставляете цитаты из этой книжонки в свои статьи? Это же идеологической диверсией попахивает! Как вы это объясните? Павел тяжело вздохнул. Он уже открыл рот и хотел рассказать всем - о "загадочном ночном госте". О Иоиле! О его словах! Что этот странный богослов и сказал ему эту цитату из библии! И, что Павел сам не причем, он просто послушал и поддался убеждениям странного человека! Но в последний момент Павел представил себе реакцию коллег, а главное членов президиума?! Этого человека в оливковом кителе, с красными петлицами! Как они отреагируют? Павел пустил в дом "какого-то богослова". Рассуждал с ним на "такие темы" и главное - они писал в присутствии это человека статью и слушал его подсказки! Да и где этот богослов? Кто поверит, что он вообще был! Павел набрал воздух в легкие и тихо вымолвил:
- Я же пояснял - мне эти слова пришли на память, я просто их написал. Никого и ничего, не имея в виду. Вернее имея в виду. Имея в виду наказание для врагов вредителей и главное - я хотел заставить читателя задуматься о том, почему мы сами будем потворствовать существованию этих вредителей среди нас. Вот и все. Никакого религиозного умысла я не имел! То, что такие слова есть и в библии я считаю полным совпадением. И все. Полным совпадением моих мыслей со словами из этой книги. Как это объяснить я не знаю… Пончикова ухмыльнулась и противно взвизгнула:
- Может, вы еще себя - святым назовете?! У вас как мы видим, и мысли со святым писанием совпадают? А? Нам еще только святого в газете не хватает! В зале раздался смех. Хохотал и нквдэшник за спиной. Майор смеялся долго. Павел обернулся и увидел, что офицер даже вытирает глаза носовым платком. Пончикова ржала, как обезумевшая лошадь. Не смеялись лишь Смирнов и Абрикосов. Старик партиец, сочувствующе смотрел на Клюфта, а главный редактор, печально, качал головой и вздыхал. Павел разозлился. Он презрительно сказал в сторону Пончиковой:
- А вы, я вижу, Вера Сергеевна-библию то почитываете! Раз так точно нашли эту цитату! Нашли и обрадовались. Нет бы, сказать главному редактору - как корректор, что это печатать нельзя, а вы промолчали! И сейчас вот - издеваетесь надо мной! Над товарищем Смирновым. Над всем коллективом! Научили, этого недотепу, - Клюфт указал рукой на Митрофанова. - Говорить, что выгодно вам и радуетесь. Даже на собрание меня сюда заманили - ничего не пояснив!
- Что? Замолчите! Замолчите Клюфт! - визжала Вера Сергеевна.
Пончикова, с пеной на губах, выскочила, из-за стола и подбежав к Павлу, встала рядом - упершись руками в бока. Она смотрела в зал и кричала:
- Не слушайте его! Он пытается очернить все! Он пытается уйти от ответственности, не желая признать свои ошибки!
Коллеги испуганно молчали. Они, изумленно наблюдали за этой "странной пьесой", трагедией-фарсом, разыгравшейся в актовом зале. И тут, инициативу, вновь проявил майор. Нквдэшник хрипловатым голосом сказал:
- Ну, Вера Сергеевна! Вешать эпитеты раньше времени, конечно не надо. Товарищ Клюфт ошибся. Товарищ Клюфт признает свои ошибки. Ну, выскочила эта цитата! Ну и что? Разве там написано - что это цитата из библии? Нет! Вот и будем считать, что товарищ Клюфт со всей пролетарской ответственностью написал это о врагах, о вредителях. И, по моему мнению - эти слова подходят. И тут нет ничего страшного!
Пончикова тяжело дышала и смотрела на Клюфта. Павел выдержал ее тяжелый взгляд:
- Я никаких ошибок признавать не собираюсь! Потому как я их не совершал! Статью я писал от чистого сердца и никаких, скрытых намеков, не делал! И все обвинения в мой адрес считаю ложью! Ложью и провокацией! А сейчас я прошу разрешить мне покинуть это собрание! Потому как я, не являюсь руководителем отдела и вообще, никаким бы то ни было, руководителем! Зал безмолвствовал. Все ждали - что скажет нквдэшник. Майор вздохнул. Криво улыбнулся и развел руками:
- Ну, что ж. Если, вот так, комсомолец Клюфт выражает свою позицию - никто не может его насильственно заставить говорить слова, которые он в принципе должен был сказать. Это дело его совести! Так говорит и товарищ Сталин. Это дело совести каждого советского человека! И это мудрые слова! Я думаю, товарищи, нужно отпустить товарища Клюфта. А комсоргу газеты товарищу Пончиковой рекомендовать рассмотреть его дело на очередном собрании. Никто не возражает? - майор окинул взглядом помещение. Присутствующие испуганно притаились. Каждый старался отвести взгляд. Павел искал хоть одну пару глаз, в которой бы мелькнул огонек солидарности. Но тщетно.
Коллеги предпочитали не смотреть на него. И лишь, корреспондент отдела сельского хозяйства - Игорь Крутиков, встал и громко сказал:
- А, по-моему, Клюфт прав. Обвинять его, на голом месте - бессмысленно! Ну, написал он такие слова? И что?! Он же не пропагандирует религию и веру в Бога?! А если он завтра запоет Марсельезу? Что тогда? А ведь это гимн буржуазной и враждебной нам Франции? И Митрофанов, как его друг - тоже поступил не порядочно!
И относить его к троцкистке Самойловой я не вижу смысла! Ведь товарищ Митрофанов сам не раз распивал с ней чаек! Сам не раз болтал, так сказать, на задушевные темы! И все валить сейчас на Клюфта я думаю несправедливо! Димка засопел, как проснувшийся, после зимней спячки медведь. Он, втягивал воздух ноздрями и возмущенно пищал:
- Кто распивал чаек? Я с ней вообще никаких бесед не вел!
- Ну, хватит! Хватит! - майор встал из-за стола, одернув и расправив руками за спиной китель, зло сказал:
- Я считаю пока заканчивать этот балаган! Мы говорим сегодня о Самойловой, а не о Клюфте и кто с ней распивал чаек! Если ни у кого нет, кроме Пончиковой и Митрофанова, вопросов к товарищу Клюфту - давайте его отпустим! И все! Товарищ Клюфт вы можете быть свободны! Павел взглянул на майора и грустно улыбнулся. Клюфт медленно направился к выходу. Каждый его шаг отдавался эхом в притихшем актовом зале.