- Нет, последних оперативных сводок я не читал, - признался Крюгель. - Я неделю назад выехал из Берлина. И по пути в Бад-Аусзее решил поискать здесь тетку: она эвакуировалась из Магдебурга в Гмунден еще в январе. Очень жаль, я так и не нашел ее.
- И не пытайтесь искать в этой кутерьме! - махнул рукой фон Шуле. - Я тоже потерял свою семью где-то в Баварии. Никаких следов! Впрочем, сын при мне, а это главное.
- Он служит в вашей части?
- Вы угадали. Он мой адъютант в чине капитана. Сейчас режется, шельмец, в карты в соседнем купе. Но что поделаешь - молодость. Мы тоже были молоды, оберст. Не так ли?
- Вы едете из Гмундена?
- Да, возвращаюсь с оперативного совещания в Лангбат, где расквартирован штаб моей горно-егерской артбригады. А вы, оберст, как я понимаю, следуете дальше к самому генералу Фабиунке?
- Так точно. В предписании указано его имя.
- Он деловой офицер. Надеюсь вы с ним поладите и сумеете в короткий срок создать здесь, в Альпах, нечто подобное позиции "Хаген". Хотя лично я очень сомневаюсь в этом. Извините за откровенность.
- Что ж, буду стараться. Я солдат, - сказал Крюгель и, чуть помедлив, задал вопрос: - А что нового вы услышали, граф, насчет оперативной обстановки?
Фон Шуле вздохнул, грустно надул губы.
- Ничего утешительного, дорогой Крюгель… Наши дела просто плохи. В последнем приказе оберкомандовермахт говорится, что группа армий "Северо-Запад" фельдмаршала Буша, хоть и получила в подкрепление две армии, стремительно отступает. Командующий группой "X" генерал Бласковиц окружен в Голландии, фельдмаршал Модель со всей группой армий "Б" варится в рурском котле, его 5-я танковая армия полностью разбита. Генерал Лухт окружен в Гарце и всюду крепости, крепости, а по сути, настоящие большие и малые котлы. Какая профанация! Но самое серьезное, оберст, состоит в другом: кажется, затрещал наш Восточный фронт! Вчера утром русские перешли в наступление в районе Кюстрина, на Одере, и южнее Котбуса - на Нейсе.
- Ну и как вы оцениваете эти события?
- Через десять дней Берлин падет. И тогда же произойдет встреча русских с американцами и англичанами примерно на линии Эльбы. Это будет потрясающе: вал на вал! И начнется драка, какой еще не видывал свет! Взаимоистребление!
- Бы в это верите, оберст?
- Безусловно. Или янки с англичанами окажутся безмозглыми дураками, допустив "большевистский потоп" в Европе. Вот тогда и нам с вами будет крышка, герр Крюгель.
- А в противном случае?
- В противном случае будет "война столкновения". Недолгая, но жестокая и беспощадная. А наш фюрер станет хозяином положения. И вершить судьбу этой войны он будет отсюда, из Альпийской крепости.
- Разве фюрер приедет сюда?
- Майн гот! - искренне удивился полковник. - Вы, Крюгель, словно с луны свалились. Об этом здесь только и говорят, в Берхтесгадене все готово к его приезду. Между прочим, я слышал вчера на совещании, что сюда уже прибыли некоторые центральные министерства, в том числе и ваше инженерно-саперное управление. А вы все еще едете с его предписанием из Берлина. Странно, не правда ли? Хотя я забыл: вы же целую неделю провели здесь в розысках своих родственников, А нынче события меняются не по дням, а по часам. И пока - не в нашу пользу. Бедная Германия!..
Поезд шел медленно, на подъемах паровозик отчаянно пыхтел, обволакивая вагоны клубами дыма и пара. Остановки были частыми, почти у каждого хутора. На платформах, под сводами кирпичных павильонов, полно праздной солдатни, пестрят наряды местных крестьянок, мелькают перышки на тирольских шляпах, пятнами выделяются бледные лица эвакуированных - и всюду говор, беззаботный смех. "Как, однако, далеко отсюда война!" - невольно подумал Крюгель.
В Лангбат - пригород Эбензее - поезд прибыл уже в двенадцатом часу. Полковник фон Шуле настойчиво приглашал Крюгеля сойти и погостить у него, обещая изысканный охотничий ужин и покер в компании приличных партнеров. Но Крюгель отказался, хотя и чувствовал соблазн: фон Шуле был человеком широко информированным и наверняка влиятельным в местных кругах, общение с ним могло бы облегчить Крюгелю его трудную миссию. Однако Крюгель твердо знал и другое: удача приходит лишь на мгновение, нельзя испытывать судьбу. К тому же он еще при знакомстве с графом сразу же ощутил некое смутное беспокойство, скрытую настороженность, которая нарастала все эти три часа, проведенных в купе. Словно твердил упрямый внутренний голос: "Сближаться опасно!"
До курортного Бад-Ишля, расположенного от Эбензее в каких-нибудь пятнадцати километрах, переполненный поезд тащился еще целый час. На перроне при выходе эсэсовские патрули проверяли документы у каждого прибывшего в город. Правда, Крюгеля проверке подвергать не стали, лишь почтительно взглянули на его витые полковничьи погоны.
Он вышел на привокзальную площадь, оглядывая причудливое многоцветье городских крыш. Слева в лучах солнца мерцала снеговая шапка горы Хее Шрот, прямо впереди беспорядочно громоздились черно-белые Мертвые горы. Справа от города, круто обрываясь над рекой Траун, тянулись лесистые склоны Кальтенбаха. Крюгель остался доволен "рекогносцировкой" - кажется, он неплохо проштудировал венский рекламный проспект "Курортные Альпы" и именно таким представлял окрестный ландшафт Бад-Ишля.
Итак, теперь начиналось главное действие. Однако Крюгель отчего-то медлил, не двигался с места. Он чувствовал откровенную робость перед решающим первым шагом. Никак не мог сообразить: куда пойти? Направиться на розыски гарнизонного офицерского отеля или в первую очередь посетить конспиративную явку? На инструктаже в Москве ему сказали: мелкие вопросы решать самому на месте, исходя из обстоятельств. Но черт подери, он был зеленым новичком в подобных вещах!
В конце концов решил сначала отыскать явочную аптеку, чтобы убедиться хотя бы: на месте ли она, не разбомбили ее, не взорвали? Потом на душе спокойнее будет…
Эту аптеку на Людвигштрассе он помнил по фотографиям во всех деталях и уж, конечно, с завязанными бы глазами мог обнаружить "пропуск" - газету в почтовом ящике у крыльца (если ее не будет, входить нельзя!). Он знал также, что хозяин часто бывает в отъезде и в этом случае никому другому пароль предъявлять не следует.
С аптекой все оказалось в порядке, на месте был и обусловленный "пропуск". Однако Крюгель в нерешительности прошел мимо и остановился поодаль, на углу: уж слишком опасное соседство обнаружил он у конспиративной аптеки. Рядом на площади, буквально в нескольких шагах, в здании городской ратуши, располагался штаб какой-то крупной эсэсовской части. "Впрочем, аптекарь тут не виноват, - сообразил Крюгель. - "Черные преторианцы" наверняка появились недавно и по обычной своей нахрапистости облюбовали, захватили для себя лучшее здание в городе".
Может, пока ограничиться этой предварительной разведкой?
Минуту помедлив, Крюгель все-таки повернул назад и не спеша поднялся по щербатым каменным ступенькам. Вошел в залу, вместе с немногочисленными посетителями потоптался у витрины, краем глаза рассматривая хозяина: это был он - одноногий инвалид.
Чтобы переждать несколько минут, Крюгель сел в углу к полированному столику, рассеянно перелистал фотоальбом "Альпы - любимые горы фюрера". Броское с готическим тиснением издание - такие альбомы, рекламирующие многогранную личность "вождя рейха", были в моде в конце тридцатых годов.
Крюгеля удивила реакция аптекаря на пароль-рецепт и условную фразу: "Сделайте, пожалуйста, тройную дозу этого лекарства". Тот явно испугался. Кого? За спиной Крюгеля стояли лишь две старушки, других клиентов в зале не было… Может быть, хозяин увидел нечто тревожное через окно? И почему он медлит с отзывом?
Все так же недоуменно разглядывая оберста, аптекарь наконец произнес ответную фразу. "Какой нервный, однако, - подумал Крюгель, замечая побелевшие губы аптекаря. - А ведь испугался он именно меня. Но почему?"
Это выяснилось через полчаса, когда, выпроводив старушек, хозяин закрыл аптеку и пригласил Крюгеля наверх, в свою жилую мансарду. Там он долго с пристрастием расспрашивал гостя. Только потом протянул руку:
- Давайте знакомиться: Фридрих Ворх.
- Ганс Крюгель!
- Ну и напугали вы меня, герр Крюгель!.. Ведь я принял вас за провокатора, подосланного нацистами. Разве вы не знаете, что самолет, на котором вы летели, сбит истребителями и весь экипаж погиб?
- Не знаю… - Крюгель вздрогнул от неожиданной страшной вести. Сразу вспомнил морозный ветер, ворвавшийся в распахнутый бомболюк, и огненную кутерьму в ночном небе. Но ведь бомбардировщик уже подходил к спасительной облачности. - А вы не ошибаетесь?
- Нет! - сказал аптекарь. - К сожалению, ошибки нет. Партизаны подтвердили это. Известны даже фамилии погибших летчиков.
Опустив голову, Крюгель молча мял в руке суконное кепи. Вот она горькая расплата за его сегодняшнее везение!.. Никакая удача даром не дается - таков уж закон войны. Он понимал, отдавал себе отчет в том, что теперь его личный долг значительно возрос: он непременно должен исполнить то, ради чего погибли русские летчики. Никаких отклонений, никаких малейших компромиссов: различные аргументы, которыми он мог пытаться раньше оправдать возможные свои колебания, теперь не имели значения. Он обязан идти твердо и до конца…
- Я понимаю… - тихо сказал Крюгель. - Они не могли маневрировать - они прикрывали меня. Я должен найти их могилу…
- Мы вам поможем, оберст. Но это потом.
Стуча деревяшкой, хозяин сноровисто накрывал ужин. Из буфета достал старую довоенной выделки бутылку "рейнвейна". Ухмыляясь, предложил:
- Может, выпьем по случаю нашей встречи?
- Нет! - решительно отказался Крюгель. - Не то время, да и обстановка не та.