То и скажет; благоразумно отступил. А вот каково придется завтра и послезавтра им, десантникам? Ведь немецкое командование наверняка сообразит, что перед ними, а точнее, у них в глубоком тылу всего-навсего оголтело вырвавшийся вперед танковый полк с немногочисленным десантом.
Они будут для немцев бельмом, занозой. А занозу обязательно вынимают…
Польский городок встретил десантников как долгожданных освободителей. Песни, цветы, сердечные улыбки, счастливо распахнутые глаза и слезы - радостные слезы…
Десантники подтягивались, подбадривались, суровели в лицах, "Вот оно рождается, главное, что будет крепко держать нас в предстоящих боях! - с удовлетворением подумал Вахромеев. - Братья пришли к братьям".
Промелькнул городок, праздничный и радушный, в обилии солнца, зелени, бело-красных флагов - они не имели права даже на минутную остановку. Еще стояли перед глазами восторженные лица поляков, еще не остыло в ладонях тепло рукопожатий, а колонна прямо за городской окраиной уже исчезла в черных смерчах разрывов: с неба поочередно пикировали тройки крестатых "юнкерсов".
Тут под бомбами полегли первые жертвы на польской земле - погибло одиннадцать автоматчиков…
Десант продолжал путь.
Под непрерывной бомбежкой, грозно огрызаясь на многочисленные контрудары и контратаки, форсируя ночами реки, сводный отряд круглосуточно двигался вперед, с каждым часом и с каждым километром углубляясь в оперативный тыл фашистов.
Давно уже угасли в эфире позывные 3-й танковой армии, в шлемофонах беспрерывно звучали вопли и команды тыловых немецких частей, тщетно пытавшихся перехватить десант или хотя бы задержать его продвижение.
За Ярославом, в отрогах Карпат, немцам наконец удалось организовать спешный заслон и взять десант в противотанковые огневые клещи. И все-таки вахромеевцы выстояли, в течение дня отразили семь массированных вражеских атак. А потом, когда поле боя основательно проутюжили вызванные по радио штурмовики-"илы", сами нанесли стремительный удар.
И прорвались на запад.
В этом бою им помогли подоспевшие партизаны. Советско-польский партизанский отряд в решающие минуты свалился прямо с гор на головы гренадер, ударил по тылам. Немцы бежали.
Радиостанция штаба фронта приказывала, торопила: "Вперед, вперед!"
Лето наливалось дымным жаром, орудийным грохотом и лязгом танковых гусениц, как и год назад под стенами Харькова. Ночами где-то невысоко над головой, средь перемигивающихся июльских звезд, деловито тарахтели советские "кукурузники", летевшие к партизанам. Вахромеев вспоминал в эти минуты Ефросинью.
Он думал о том, что будет впереди. Они вкопают в землю оставшиеся танки, зароются в землю сами и будут делать то, что на военном языке называется "держать круговую оборону".
Это потруднее, чем на марше. Потому что они будут лишены маневра и для всех немцев, которых гитлеровское командование соберет-наскребет в округе, они станут неподвижной целью. Той самой дерзкой занозой, которую немцы постараются вытащить любыми средствами и во что бы то ни стало.
Но они все-таки удержатся. Им просто нельзя иначе - ведь за спиной у них, у вахромеевцев, Сталинград и Белгород, Днепр и Тарнополь. Именно там они научились держаться.
Уже несколько раз штабная радиостанция десанта ловила позывные "Белого" - советской разведгруппы в тылу немцев, Лихие ребята сумели угнездиться в самом центре секретного ракетного полигона. Разведчики сообщили дислокацию немецких частей в своем районе и очень просили нанести удар по концлагерю, освободить советских военнопленных, обреченных на уничтожение гитлеровцами.
На исходе пятых суток танковый десант вышел к берегу реки Вислоки. На другой стороне начинался резерват - территория ракетного полигона "Хайделагер".
20
После сокрушающих ударов Красной Армии весной и летом 1944 года на Украине, в Крыму, Белоруссии, Прибалтике, от которых трещала и разваливалась военная машина вермахта, после высадки и успешного продвижения англо-американских сил во Франции и вконец дезорганизующих германский тыл массированных авиационных бомбардировок, превративших в руины многие города Германии, для каждого здравомыслящего немца стало совершенно ясно: война проиграна.
Это понимали даже фельдмаршалы. Именно в кризисном июле при телефонном разговоре Герд фон Рундштедт - командующий Западным фронтом - раздраженно сказал Кейтелю: "Кончать войну - вот что надо делать, идиоты!"
Не понимали, не хотели понимать этого только Гитлер и окружающая его свора приспешников в генеральских и эсэсовских мундирах. А между тем рассчитывать им теперь было не на что: ракетная война с применением "чудо-оружия" фактически потерпела крах, Из пяти тысяч ежедневных пусков самолетов-снарядов Фау-1, которые когда-то самонадеянно гарантировал фюреру начальник штаба люфтваффе генерал Ганс Ешонек (застрелившийся год назад), в воздух курсом на Англию запускались лишь сотни этих "динамитных метеоров", а целей достигали немногим более тридцати процентов из них. Что касается баллистических ракет Фау-2, то в связи с многочисленными дефектами перспектива их боевого применения оставалась совершенно неясной.
Однако Гитлер продолжал исступленно твердить, что секретное оружие и еще кое-что (?), чем он располагает, в последний момент изменят обстановку в пользу рейха.
Что было за этим? Фанатизм, слепая вера?
Отчасти может быть. Но главным и решающим образом - страх. Боязнь конца, близости неминуемого возмездия. Заправилы третьего рейха, шулерским путем пришедшие к власти, проиграли игру ва-банк, ставкой в которой были жизни миллионов немцев. Однако теперь, когда, по логике вещей, надлежало исчезнуть с лица земли им самим, они, охваченные животным страхом, шли на все, чтобы только оттянуть собственный конец: запугивали, врали, изворачивались. Они хотели если не спастись, то хотя бы протянуть еще несколько жалких месяцев в роли "владык мира". Оплачивая каждый свой день, каждый час уже проигранной войны тысячами человеческих жизней.
"Подлецы никогда не уходят сами - их только убирают, - это сказал фон Штауффенбергу один из близких друзей и соратников генерал Хепниг фон Тресков во время своей последней командировки с фронта в Берлин. - Покушение должно быть совершено во что бы то ни стало".
Руководство военной оппозиции, которое группировалось в основном в управленческих штабах при командующем армией резерва БДЭ, срочно готовило акцию по уничтожению Гитлера, рассчитывая сразу же ввести в действие план "Валькирия": использование по боевой тревоге войск внутри Германии для подавления беспорядков или борьбы с воздушными десантами. В данном случае "Валькирия" должна была стать главным рычагом для захвата вермахтом власти в стране.
Следовало найти офицера, который, осуществляя покушение на Гитлера, мог пойти на самопожертвование. Такие люди в среде оппозиции нашлись (капитан фон Бусше, обер-лейтенанты Хаген, фон Кляйст). Тем не менее исполнить своего намерения они не смогли, так как, будучи младшими офицерами, не имели доступа к тщательно охраняемой ставке фюрера. А медлить, ловить момент, рассчитывая на благоприятное стечение обстоятельств, оппозиция не могла - торопило, подхлестывало время. В начале июля гестапо сумело каким-то образом проникнуть в одну из внутренних ветвей заговора и произвело первые аресты.
Больше ждать было нельзя.
Первого июля граф Клаус Шенк фон Штауффенберг официальным приказом был назначен начальником штаба при командующем армией резерва с одновременным присвоением чина полковника. Это был праздничный день в его кабинете в штабном здании на Бендлерштрассе: новоиспеченного полковника поздравляли друзья, родственники, многочисленные сослуживцы. Адъютант обер-лейтенант Хефтен раздобыл где-то огромный букет роз.
Поздним вечером одним из последних поздравил Штауффенберга капитан Карл Пихлер, ездивший по поручению в танковое училище в Крампниц. Он вошел в кабинет, когда полковник, упаковывая колючие розы, собирался ехать домой, на дворе его ждал автомобиль.
После официального поздравления Пихлер смущенно сказал:
- Прошу извинить, господин полковник… Но свой доклад о поездке я, очевидно, отложу на утро. У вас еще долгий путь. (Штауффенберг жил в берлинском пригороде Ванзее).
Однако полковник возразил со своей обычной мягкой а, как показалось Пихлеру, печальной улыбкой:
- Насчет долгого пути я сомневаюсь, мой дорогой Карл… Но спасибо, если вы мне его предсказываете. Садитесь и докладывайте.
Капитан по возможности кратко изложил итоги служебной поездки: вся документация по плану "Валькирия" в танковом училище содержится в порядке. У дежурного офицера имеется в сейфе опечатанный секретный пакет с инструкцией, кодовый сигнал расшифровывается правильно, действия по времени соответствуют графику. Словом, все как и положено быть. Однако Пихлера очень тревожит другое…
- Что именно?
- Настроение командования, А точнее, самого начальника училища полковника Глеземера. Он кавалер Рыцарского креста и по взглядам своим отъявленный нацист, Он прямо заявил, что все указания по плану "Валькирия" будет уточнять через инспекцию танковых войск, которой подчиняются танковые училища. И вообще, сказал он, БДЭ не внушает ему доверия. Согласитесь, это наглость, господин полковник!
В спокойной задумчивости полковник побарабанил по столу пальцами своей единственной левой руки. Усмехнулся.
- Если бы так думал только он один, дорогой Пихлер! К сожалению, ненадежных командиров много, и с этим приходится мириться. Приобщать их заранее к оппозиции - гиблое дело. Единственная надежда на то, что после убийства Гитлера они все-таки пойдут за нами и выполнят наш приказ - другого пути у них нет.