Штурмбанфюрер снял золоченое пенсне, положил его на газету, благодушно прищурился.
- Вы меня удивляете, оберст! Почему обязательно должно что-то произойти? Я же объяснил цель своего появления здесь, Разве это неубедительно звучит? Вы шокированы? Напрасно. Мы же солдаты, оберст.
"Солдаты!.." - усмехнулся Крюгель лицемерию эсэсовца. Но ведь даже солдаты не шарят по чемоданам друг у друга. За это наказывают ременными бляхами - у солдат существует тариф для подобных шкодников. Может, сказать об этом лощеному штурмбанфюреру?
Легко представить, как он взбесится, как отшвырнет свое профессорское пенсне…
Крюгель сел на койку, расстегнул пуговицы мундира, неопределенно вздохнул:
- Да, вы правы, штурмбанфюрер. Мы солдаты. И именно в этом все дело… Так что же насчет нарушения светомаскировки? Теперь последует наказание в приказе, как я полагаю?
- Нет, - улыбнулся Ларенц. - Все ограничится словесным предупреждением, несмотря на существующие строгости. Учитывая наши товарищеские отношения.
- Благодарю вас, штурмбанфюрер…
"Ну вот и спелись", - с иронией подумал Крюгель. Хороша картина: хозяин застает жулика в собственном доме и его же благодарит за "посещение". Какие только коленца не выкидывает иногда щедрая на подвохи и каверзы жизнь!
Собственно, роли-то уже начисто переменились: теперь хозяином чувствовал себя штурмбанфюрер Ларенц. Удобно развалившись на стуле и нацепив пенсне, деловито шелестел газетой.
- Как вы оцениваете эту сводку с Западного фронта, полковник? Тревожные факты, черт побери! Не кажется ли вам, что янки и англосаксы бросают в Нормандию всю свою боевую мощь?
- Разумеется. В ближайшие дни там может сложиться очень острая ситуация. Я даже подчеркнул фразу, которая объясняет причины этой возможной ситуации.
Газету - вчерашнюю "Дас Рейх" Крюгель читал еще вечером, до ужина. Его особенно удивило и обеспокоило сообщение о том, что англо-американские войска расширили плацдарм до семидесяти километров и фактически отрезали Котантенский полуостров.
- Извините, оберст, но вы подчеркнули не то. Не главное из того, что опубликовано в газете. Вот оно на первой странице: "Посещение фюрером Западного фронта. Фюрер о новом оружии рейха". Тут написано, что наш верховный главнокомандующий в своей ставке в районе Марживаля сделал сенсационное заявление представителям прессы о первом применении "оружия-фау". Газета пишет: "Новое оружие обеспечит нам превосходство в технике и будет способствовать повороту в ходе войны". Вот что я бы на вашем месте с удовольствием подчеркнул, герр Крюгель!
Крюгель промолчал, пожал плечами: в конце концов, это дело вкуса. Вообще-то, у него и привычки нет подчеркивать газетные строчки. Получилось просто случайно. Он, разумеется, понимал, что штурмбанфюрер вовсе не пытается с помощью такого крючка ставить под сомнение его, Крюгеля, лояльность. Это было бы глупо.
Однако понимал он и другое: зацепка с этой газетой отнюдь не случайность. Надо обязательно ждать продолжения.
- Да-да, вы правы! - усмехнулся Ларенц. - Вы правильно думаете, что мой поздний визит к вам связан именно с этой статьей. Как ни странно.
Крюгель вовсе об этом не думал. Но сказал:
- Вы всегда логичны, штурмбанфюрер.
- Абсолютно! - довольно хохотнул Ларенц. - Вы еще раз правы. Очевидно, в этом - я имею в виду железную логику моих действий и поступков - вы убедились уже тогда, когда получили мой подарок. Этот солдатский молитвенник "Духовная броня". Я был логичен, признайтесь?
- Безусловно! - поддакнул Крюгель, совершенно, однако, недоумевая: при чем здесь молитвенник?
- Еще в декабре, ожидая вашего приезда сюда, я понял, что вы добропорядочный христианин, искренне верующий католик. Иначе зачем бы вы, получив назначение в эту глухомань, сразу же отправились в церковь? Помните старинную кирку на Кенигштрассе? Вы, так сказать, возблагодарили всевышнего. Я угадал?
Крюгель умел сдерживаться. Но тут ему стало не по себе: холодный пот явственно заструился по вискам… Значит, прав был тогда капитан Пихлер - за ними все-таки следили… Неужели, начиная оттуда, от старинной обшарпанной кирки, эсэсовцы уже копали и докопались до самой глубины?
Он заставил себя сжаться, внутренне напрягся и промолчал. Только кивнул. Голос наверняка выдал бы волнение. Он ждал, что последует дальше.
В бесцветных глазах Ларенца таилась усмешка. Впрочем, он ее и не скрывал. Многозначительно помолчал, разглядывая Крюгеля в упор, хлопнул по столу.
- Однако вернемся к этой газете! Вернее, к событиям, которые произошли 17 июня в районе ставки фюрера у Марживаля и о которых в газете не сказано ни слова. А произошло там, как мне только что сообщили но каналам "зихерхайтдинст", чрезвычайное происшествие. Самолет-снаряд Фау-1, выпущенный якобы на Лондон, на самом деле обрушился на командный пункт фюрера и взорвался совсем неподалеку. Вы понимаете, оберст Крюгель, что это такое?
- Понимаю… - Крюгель наконец-то понял, в чем дело, и облегченно перевел дыхание. - Но ведь мы не имеем никакого отношения к Фау-1. Вы отлично знаете, что их производством и запуском занимается ведомство рейхсмаршала Геринга, люфтваффе?
- Это только внешняя сторона! - сказал штурмбанфюрер. А в принципе прав рейхсфюрер Гиммлер: все ракетчики связаны между собой, и среди них полно саботажников. Вы же помните эту историю в марте с фон Брауном, да и с нашим грязнулей Грефе тоже? Это крайне тщеславные продажные люди.
- Что следует из этого? - осторожно поинтересовался Крюгель.
- Только то, что нам необходимо поднять бдительность. Еще больше заострить карающий меч! - Комендант, все время сидевший недвижно, в замершей позе на стуле, наконец поднялся. Но лишь для того, чтобы пройтись по комнате, размяться. - Завтра к нам прилетает инспекция во главе с известным вам группенфюрером Бергером. И это внушает мне серьезное беспокойство. Весьма серьезное…
- Но я полагаю, штурмбанфюрер, что дела на нашем полигоне не так уж плохи.
- Вы ошибаетесь, герр Крюгель. Или не желаете смотреть правде в глаза. Испытания ракет идут просто отвратительно. Между прочим, вы же только что просматривали Журнал регистрации испытаний и убедились в этом. Нет, нет, я не ставлю вам это в укор, я понимаю ваш патриотический интерес. Но дело даже не в плохо поставленных испытаниях. На днях из нашей школы ракетчиков, расположенной рядом, погибли два офицера-майора. При очень странных обстоятельствах - якобы в уличной автомобильной катастрофе. Они погибли в Люблине. Как они туда попали и что произошло с ними до автокатастрофы, возможно подстроенной кем-то умышленно? Это очень тревожный сигнал…
Сделав паузу, Ларенц продолжал:
- А у нас? Прямо здесь, на полигоне, как вы знаете, бесследно пропал начальник конвоя шарфюрер Линке! У меня есть данные, что поляки усиленно интересуются работой полигона, и особенно ракетой. Стремятся заполучить ее детали, тактико-технические данные. И понятно зачем - для передачи в Лондон. Не находите ли вы, что названные происшествия тесно связаны с подрывной тайной деятельностью так называемого польского Сопротивления?
- Вполне логично, - кивнул Крюгель, не очень пока еще понимая, зачем понадобилось Ларенцу выкладывать ему, в сущности, постороннему человеку, все эти строго конфиденциальные сведения? Нет ли здесь хорошо замаскированной ловушки? - Однако что касается Линке, то мне кажется, вряд ли к этому причастны польские партизаны.
Это почему-то задело штурмбанфюрера. Он резко повернулся на стуле:
- Вы не правы, оберст! Шарфюрер Линке, хотя и честный солдат, был известен своим неумеренным пристрастием к спиртному. Об этом знали и вы. Не так ли?
- Да, я много раз видел его пьяным.
- Вот именно! И другие видели. Будучи, попросту говоря, алкоголиком, Линке неоднократно совершал самовольные отлучки в соседние села. Ходил туда за самогоном. И это вы тоже видели.
- Признаться, я как-то… не припоминаю. - Крюгель уже смутно начал кое о чем догадываться.
- Нет-нет! Вы видели, определенно должны были видеть. Припомните хорошенько.
Комендант явно навязывал ему это утверждение. Упрямо, но с вежливой многозначительной улыбкой. Дескать, вы все равно согласитесь, но лучше сделать это раньше, чем позже, Надо же делать выводы из всего предшествующего разговора!
- Да, пожалуй, - сказал Крюгель. - Я помню это.
- Вот и отлично! - удовлетворенно воскликнул Ларенц. - Признаюсь, мне и раньше импонировала ваша превосходная память. Хотя чему тут удивляться: ведь вы, Крюгель, эрудированный военный инженер. Я надеюсь, что вы не погрешите против истины и именно так изложите суть дела в беседе с группенфюрером Бергером?
Вот оно что! Крюгель чуть не хлопнул себя по лбу от досады: как он не догадался раньше! Ну конечно, Ларенцу предстоит выпутаться из опасной истории, связанной с исчезновением этого садиста и алкоголика Липке. И он резонно полагает, что Крюгель, лично знакомый с всесильным группенфюрером Бергером, может ему помочь в этом.
"Фу, черт тебя побери! - выругался в душе Крюгель. - Только и дела-то. И надо было иезуиту Ларенцу целый час ходить вокруг да около, мудрить и лавировать, делать двусмысленные намеки. Мог бы предложить, попросить прямо, в конце концов. Хотя как сказать… Может, он, Крюгель, сразу и не согласился бы. Впрочем, так даже лучше: выяснили попутно отношения".
- Можете на меня положиться, герр Ларенц. Я непременно поговорю с группенфюрером.
- Буду вам обязан, - поднимаясь, сказал Ларенц.