- Да. - Крюгель из стола достал спички. Застегнул мундир, приготовился слушать: наверняка Грефе явился к нему, чтобы излить душу.
- Спасибо, Крюгель, - грустно вздохнул шеф-инженер. - Ты честный человек. Я имею в виду эту твою неуклюжую попытку выгородить меня. Это было наивно, но все-таки… Среди этих скотов так трудно встретить порядочного человека!.. Спасибо!
Доктор наконец раскурил свою сигару и почти скрылся в клубах синего ароматного, дыма.
- Найдется что-нибудь выпить?
- К сожалению, нет. Как-то не держу, - ответил Крюгель, только теперь замечая, что ракетчик уже под основательным газом. Очевидно, хлопнул с досады штоф спирта - его тут предостаточно.
Грефе заметил на столе зеленый томик солдатского католического молитвенника "Духовная броня", положил на него пухлую ладонь, притянул к себе, кисло усмехнулся:
- Душу ремонтируешь, оберст?..
- Да нет, - сказал Крюгель. - Это случайно. Подарил, как ни странно, штурмбанфюрер Ларенц.
Действительно, молитвенник принес ему Ларенц в знак благодарности, как бы ответный подарок за неаполитанскую миниатюру, которую штурмбанфюрер увидел и выпросил у Крюгеля на прошлой неделе.
- О, потрясающе! - Грефе изумленно вытаращил глаза. - Неужели этот плотоядный хамелеон из числа верующих? Никак не ожидал… Берегись, Крюгель, его внимание дорого обходится, Он тебя сожрет.
- Я не съедобный, - усмехнулся оберст.
- Да, я это знаю! - хитро подмигнул инженер. - Откровенно говоря, мне импонирует твоя внутренняя цельность, ты знаешь, чего хочешь. А твое внешнее безразличие - маска для дураков, и я это тоже понимаю и тоже одобряю. Ты человек-пружина, ты распрямляешься редко, но метко, А вот я не такой: уж слишком часто я распрямляюсь и все по пустякам.
Грефе полистал молитвенник, ткнул толстый палец в страницу:
- Вот это обо мне написано: "Кого бог любит, того он наказывает". Понял, оберст? Впрочем, я вижу, ни черта ты не понял… Так я объясню: они приезжали сюда за тем, чтобы наказать именно меня. Специально прилетали, а эти внезапные испытания "Рейнботе" были чистой инспирацией. Да-да! Меня; старого осла, не проведешь. Теперь они будут убирать меня с должности…
- Убирать вас? Что за вздор!
- Ты очень наивен, мой дорогой Крюгель! Неужели ты не понимаешь, что вокруг "вундерваффе" идет тайная смертельная борьба. Схватка титанов. С одной стороны, вы - вермахт, с другой - эти черные молодчики во главе со своим эсэсовским кардиналом. Не делай испуганные глаза, оберст, я знаю, что говорю.
- Но это же чепуха! Какая разница, в чьих руках окажется "вундерваффе"? В любом случае оно обрушится на головы врагов рейха. Не так ли?
- Так, да не так! "Вундерваффе" - это сила, А сила - эквивалент власти. Надеюсь, тебе не нужно разъяснять эту прописную истину? Дошло до тебя наконец?
- Странно… Но вы-то при чем тут?
- Вот именно. Я тут ни при чем. Я никакой не оппозиционер. В конце концов, мне плевать, кому служить, хоть самому дьяволу! Для меня важно довести свое дело до конца, дать жизнь моему детищу. Я человек науки, и только. Человек дела.
- Я не совсем понимаю вас…
- Чего тут не понять? - закипятился, запыхтел Грефе, - Я конструктор и создатель ракет. Для меня существуют только ракеты, ракеты, ракеты! Ну и еще, если хотите, космос и полеты к дальним планетам.
- Однако, герр Грефе, сейчас ведь идет война, кровопролитная война, - резонно возразил Крюгель. - И не где-нибудь на дальней планете, а буквально у нас под боком. Вы слушали вчерашнюю сводку Дитмара? Развернулись ожесточенные бои уже за Тарнополь, а это, между прочим, всего в трехстах километрах отсюда. Кстати, это нормальная дальность полета для ваших Фау-2.
- Ты уже и это подсчитал? Проницательный малый! - ехидно ухмыльнулся Грефе. Отшвырнув молитвенник, произнес равнодушно: - Меня это ничуть не волнует. Ничуть! И вообще, если уж быть до конца откровенным, меня даже не интересует всерьез, куда полетят созданные мной ракеты: на англичан или на восток, на головы русских. Плевать я хотел на эту войну и на все, что с ней связано. Повторяю еще раз: я человек дела! Сугубо технический специалист, А техника, как любит говорить мой друг барон Вернер фон Браун, - это прикладной ум, а не прикладная мораль.
Крюгель обеспокоенно поднялся, прошел к буфету и выпил минеральной воды. На минуту задумался. Откровения толстяка Грефе ему не просто не нравились, но вызывали острое чувство протеста. А может быть, разглагольствования шеф-инженера всего лишь наигранный максимализм?
Однако спор с ним, хотя бы и по отвлеченной проблеме, никак не входил в планы Крюгеля. Он вернулся к столу, внутренне сдерживая себя, полистал солдатский молитвенник.
- А как вы смотрите, герр Грефе, вот на это? Тут написано: "Когда человек заботится о деле больше, чем о душе, - погибает то и другое". К вам это не относится?
- Ерунда! - отмахнулся ракетчик. - Примитивная притча. Я считаю, что лично моя душа - в моем деле. Я их не разделяю. Это монолит. И вообще, рассуждения о так называемом парении души есть досужие бредни клерикалов и всяких прочих неврастеников-филантропов. В этом смысле я стопроцентный ариец.
- Похвально, хотя и грубовато! - усмехнулся Крюгель. Он с любопытством разглядывал шеф-инженера и думал о том, что, пожалуй, крепко ошибался в нем до сегодняшнего дня, принимая его за безобидного работягу-фанатика, слегка пришибленного в темечко своей непомерной ученостью. У него, у Фрица Грефе, оказывается, тоже есть своя личина, а Крюгель наивно принимал эту личину за подлинность. Именно наивно…
Интересно знать, зачем доктор пришел к нему? Не за тем же, чтобы исповедаться, излить обиду, - с этим мог явиться тот старый Грефе, шутливый добродушный толстяк в ореоле желтых колечек вокруг лысины. Новый Грефе, только что открытый Крюгелем, несомненно, имел более вескую причину для визита.
Крюгель взглянул на часы, недвусмысленно намекая: не пора ли приступить к главному? Шеф-инженер понял, обеспокоенно завозился на стуле:
- У меня есть просьба, мой дорогой Крюгель… Я обращаюсь с ней потому, что безгранично доверяю тебе. Разумеется, это должно быть только между нами, только конфиденциально… Вот посмотри. - Грефе положил на стол клочок бумаги, который неизвестно откуда и как появился вдруг у него между пальцами. ("А ведь он прирожденный манипулятор!" - удивился Крюгель.) - Здесь записаны телефоны моего друга фон Брауна… Да-да, того самого генерального конструктора, отца "вундерваффе"! Дело в том, что… Одним словом, обещай мне немедленно позвонить фон Брауну сразу же после… После моего ареста. Ну в случае, если такое вдруг произойдет.
- Вы сгущаете краски, доктор! Такого человека, как вы, ценит сам фюрер. Он не допустит!
- Фюрер, мой дорогой Крюгель, очень далеко. А штурмбанфюрер Ларенц близко. И если я говорю об этом, стало быть, имею основания. Кстати, взгляни в окно: вон он, Ларенц, идет со своими ландскнехтами. Бьюсь об заклад, они направляются именно сюда!
Шеф-инженер оказался прав. Пять минут спустя в дверь постучали: это был стук Ларенца - он стучал костлявым набалдашником щегольского стека.
- Херайн!
В комнате Ларенц, правда, появился один. Чопорно поздоровался, однако без нацистского приветствия. Четко прошагал к столу:
- Прошу извинить, господа, долг обязывает. Только что получено радиосообщение из Берлина: по приказу рейхсфюрера Гиммлера арестован за саботаж доктор Вернер фон Браун, а также его помощники инженеры Клаус Ридель и Гельмут Греттруп. Они в гестапо.
Шеф-инженер охнул, у него испуганно отвалилась челюсть. Попытался что-то сказать, однако штурмбанфюрер тут же резко повернулся к нему:
- Айн момент, герр Грефе! В соответствии с приказом рейхсфюрера вы тоже арестованы. Прошу сдать оружие!
Ларенц ловко защелкнул наручники на пухлых запястьях доктора. Подтолкнул его к двери, к порогу, где уже маячили два плечистых эсэсовца. Затем штурмбанфюрер обратился к удрученному Крюгелю, приветливо улыбнувшись при этом:
- Поздравляю вас, герр оберст! Приказом свыше вы, как дипломированный военный инженер, с этой минуты назначаетесь временным техническим руководителем полигона. Позвольте пожелать вам успеха на высоком посту! Хайль фюрер!
…К счастью, Ганс Крюгель пробыл на этом "высоком посту" очень мало: ровно три часа двадцать минут, Затем пришел приказ Гитлера: "Ракетчиков освободить, арест считать недоразумением". Затея рейхсфюрера СС провалилась.
ЛИЧНОЕ И СТРОГО СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
1. Имеются достоверные сведения о том, что в течение значительного времени немцы проводили испытания летающих ракет с экспериментальной станции в Дебице в Польше. Согласно нашей информации этот снаряд имеет заряд взрывчатого вещества весом около двенадцати тысяч фунтов, и действенность наших контрмер в значительной степени зависит от того, как много мы сможем узнать об этом оружии, прежде чем оно будет пущено в действие против нас. Дебице лежит на пути Ваших победоносно наступающих войск, и вполне возможно, что Вы овладеете этим пунктом в ближайшие несколько недель.
2. Хотя немцы почти наверняка разрушат или вывезут столько оборудования, находящегося в Дебице, сколько смогут, вероятно, можно будет получить много информации, когда этот район будет находиться в руках русских. В частности, мы надеемся узнать, как запускается ракета, потому что это позволит нам установить пункты запуска ракет.